— Одному в темноте скакать опасно. Если что-то случится, никто не будет знать, где тебя искать, и появятся двое пропавших вместо одного. Я еду.

Она поняла, что лучше не тратить время на споры.

— Джереми, собери всех, кого сможешь. — Ханна повернулась к Уайету: — Есть пара спокойных лошадей. Мы даем их самым неопытным наездникам. Все будет в порядке.

Ханна поспешно оседлала лошадей и протянула Уайету налобный фонарик:

— Надень его на шлем… Уайет, лучше бы тебе остаться.

— Вперед! — скомандовал он.

Ханна села в седло. Она и забыла, с какой головокружительной высоты смотришь на землю, сидя на лошади. Ее колотил озноб, когда она вдела ноги в стремена. К счастью, волнение женщины не передалось меланхоличному мерину.

— Готова? — Уайет держался в седле просто великолепно. — Поехали.

Ханна направила мерина к воротам. Только лунный свет и тонкие лучи фонариков освещали путь.

Ханну подмывало пуститься галопом, но темнота и не самые лучшие навыки верховой езды заставляли ее ехать медленно.

— Если с Сэмом что-то случится, виновата будешь ты. — Слова Уайета вонзались в нее, как нож. — Если бы ты не поощряла его за моей спиной в надежде выудить деньги для своих кляч, он бы никогда не выкинул такую глупость.

— Я пыталась помочь ему.

— Ты пыталась помочь себе. Если мы найдем его…

— Когда найдем, — поправила его Ханна, надеясь, что это случится не слишком поздно.

— Когда мы найдем его, ты уволена. Ты немедленно уберешься с моей территории вместе с лошадьми.

Они ехали в напряженном молчании. Холодный влажный воздух проникал под одежду, промораживая до костей.

— Смотри, — сказал Уайет, — на траве след. Так я нашел тебя у летнего домика.

Летний домик… Казалось, этот миг счастья был сотню лет назад. Именно тогда Ханна влюбилась в «бессердечного негодяя», который помог ей с жеребятами, а потом пошел следом, чтобы убедиться, что она в порядке.

Ханна направила свет фонарика на след и встревожилась:

— Он поехал к реке. Вверх по течению есть каменистый брод.

— А потом?

— Автострада. Хотела бы я знать, насколько он нас опередил.

Сэм едет верхом, в темноте, по шоссе… Ханна пустила мерина рысью, изо всех сил вцепившись в поводья. Но вскоре она приноровилась к ритму коня, вспомнив прежние навыки.

— Я позвоню Джереми и скажу, чтобы шериф отправил спасателей к шоссе, — решила Ханна.

Пять минут спустя Уайет остановил коня. Мерин Ханны машинально замер рядом.

— Это река? — спросил Уайет.

— Да.

Судя по глухому реву, уровень воды поднялся и течение было быстрым.

Они ехали вдоль реки. Вскоре путь им преградило упавшее дерево. Ханна огляделась и увидела неподалеку оседланную кобылу. Без всадника. Страх сжал ее горло. Она стиснула зубы. Где же Сэм?

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть он не лежит по другую сторону ствола!»

Ханна внимательно посмотрела на гнедую — та казалась невредимой. Ноги были целы — насколько позволял видеть луч фонарика. Потом женщина пригляделась к зарослям, окружавшим перекрытую деревом тропу. Единственный путь для Сэма — преодолеть препятствие. Он попытался прыгнуть, а кобыла сбросила его на землю?

Сердце Ханны учащенно забилось, она оцепенела, вспомнив мать, лежащую в неестественной позе.

— Ханна! — Судя по тону, Уайет звал ее уже не в первый раз.

Ханна отогнала прочь леденящее кровь воспоминание, взяла себя в руки и спрыгнула с коня.

Уайет присоединился к ней. Он направил луч фонарика на кобылу и побледнел:

— Сэм!

Уайет бросился вперед, но Ханна преградила ему дорогу:

— Останься с лошадьми. Я дам знать, если он там.

— Прочь с дороги!

— Уайет, тебе не нужно видеть…

Он все понял:

— Нет, Ханна, оставайся ты. Сэм может нуждаться в моей помощи.

Что, если Сэму уже нельзя помочь — как ее матери? Ханна до крови закусила губу:

— Без меня ты не пойдешь.

Они одновременно оказались по другую сторону дерева. Сэма там не было. Ханна с облегчением выдохнула.

— Сэм! — снова закричал Уайет.

Хрустнула ветка. Спустя несколько мгновений лучи фонариков осветили Сэма — целого и невредимого.

— Вы меня нашли. Жаль. Я надеялся еще немного попутешествовать.

Ханна испытала желание истерически расхохотаться, а Уайет бросился к Сэму. Он сжал отчима в медвежьих объятиях. Сэм похлопал его по спине. Плечи Уайета слегка подрагивали.

В душе Ханны все перевернулось, глаза наполнились слезами. Все-таки она не ошиблась в Уайете. Он не был хладнокровным негодяем, хотя и притворялся таковым. И он любит Сэма. А ее не любит.

И кто упрекнет его? Ханна легкомысленно подвергла жизнь Сэма опасности.

Горло женщины сжали рыдания. Ей нужно прекратить спасать лошадей и людей, потому что отец прав. Не важно, скольких она спасет, это не вернет маму. А вот пострадать кто-нибудь может. Или еще хуже…

У Ханны оставался единственный выход. Ей придется продать коттедж Уайету и покинуть все, что она любила. Дом. Историю семьи. Наследие матери.

Уайет сидел в темном кабинете, борясь с последствиями паники. Заснуть он не мог. Он почти потерял Сэма. И это его вина. Не Ханны, а его. Он оттолкнул отчима, когда тот больше всего в нем нуждался.

Ханна… Перед ней следовало извиниться.

Розовый отблеск на горизонте поманил Уайета к французскому окну. Он вышел в патио. Новый день загорался над верхушками деревьев.

Пейзаж был привычный и в то же время совершенно иной. Впервые Уайет смотрел на ферму «Сазерленд» глазами Ханны.

Холмистые зеленые пастбища и каменные конюшни были пропитаны историей ее семьи, традициями выращивания победителей. Купив ферму, он отнял у Ханны все это. Однако она нашла место в своем сердце для него и для Сэма, а ночью сумела справиться со своим страхом — ради них.

Такое великодушие смущало его. Уайет всегда искал лучшего для себя, а Ханна пыталась спасти и защитить всех, кроме себя самой. Он встречал многих женщин, готовых причинить ему боль. Но уберечь от боли? Таких не было. До Ханны.

Уайет стыдился того, что, будучи ослеплен предрассудками и поверхностным лоском, он упустил истину, которая все время была у него перед глазами.

Да, отец Ханны осыпал ее подарками, но она не выросла испорченной, избалованной принцессой. Она ценила не деньги, а совсем другое — более важное. Ханна дарила кусочки своего сердца всем, кто в этом нуждался.