Дорогой мой друг, вскоре мы вместе с Варварой Леонидовной отбудем в довольно отдаленный, но очень красивый край этого света. Туда, куда мы хотим отправиться, не добирается тот добрый дух, который должен передать Вам это письмо. Так что вполне возможно, у нас больше не будет оказии, которая позволит нам узнать что-то друг о друге. От всего сердца желаю Вам всего самого хорошего.

Искренне Ваш

Половский

II

С этой стороны зеркала,

ноябрь

Уважаемый господин Половский,

можете ли Вы представить себе, с каким волнением я читал Ваше письмо? Понимаете, ведь люди не каждый день переписываются с мертвыми (простите, если выражение "мертвый" кажется Вам обидным). С того момента, как мы под главным Восточным зеркалом нашли Ваше письмо, мы все только о Вас и говорим. Хочу особо подчеркнуть, что всех нас приятно удивило Ваше письмо. Особенно обрадовало нас сообщение о Вашей связи с Варварой Леонидовной. Передайте ей наши самые искренние приветы.

Но, господин Половский, Вам следует быть осторожным. Мой друг Драгор, большой знаток истории, утверждает, что ему приходилось в свое время читать о личности этого царского генерала, супруга Варвары Леонидовны. Он очень опасен. В Санкт-Петербурге в конце прошлого века он всего лишь за один год убил на дуэлях семь человек, и всех из-за каких-то мелочей. Не знаю, можете ли Вы, уже мертвый, стать его жертвой, но советую Вам поостеречься этого злого человека.

Спасибо за Ваш интерес ко мне, я поживаю хорошо, так же как и все остальные в доме без крыши. Правда, любовь к Саше развивается не совсем в том направлении, как мне бы этого хотелось. Я думаю, что все дело в моем росте, поэтому прошу Вас там, где Вы находитесь, а я уверен, что Вы сможете найти кого-нибудь, кто это знает, поищите и расспросите, как обстоит дело с моим Заветом? когда он исполнится? вырасту ли я когда-нибудь?

Господин Половский, если Вы еще не уехали, заклинаю Вас именем Бога: проясните, как обстоят все эти дела. А в Вашем следующем письме, которого я уже жду с самым большим нетерпением, напишите мне обо всех подробностях, связанных с жизнью и смертью, потому что мне бы очень хотелось узнать об этом как можно больше.

Вы не посоветовали мне, каким образом переслать Вам ответ, но мне кажется, будет достаточно просто забросить мое письмо в зеркало, которое Вы назвали отверстием в невидимой границе. Надеюсь, что добрый дух разыщет Вас, если Вы еще не уехали, и Вы сможете снова написать мне. Еще раз шлю Вам и госпоже Варваре Леонидовне мой сердечный привет и желаю Вам в дальнейшем ничем не омрачаемого счастья.

Подковник

Предание берберского племени туарегов гласит, что давным-давно, еще в те времена, когда даль от близи отделяла тысяча переходов каравана верблюдов, в сердце Сахары находилось огромное озеро, называвшееся Врата миров. Вода этого озера была удивительной не только тем, что по ее берегам разрастались буйные оазисы, но и тем, что она была единственным покровом, закрывавшим единственный в мире проход из Верхнего в Нижний мир. Сюда со всех сторон спешили души умерших, чтобы погрузиться в другое царство, здесь же, на берегах озера, собирались и живые, которые хотели передать весточку кому-нибудь из своих близких, оказавшихся в том мире. Так было всегда, и казалось, что так всегда и будет, но поскольку чудеса со временем истончаются и воспринимаются как выдумки, множество любопытных начали собираться на берегах озера и бросать в него камни, пытаться сетями выловить души умерших или же пробовать осушить Врата миров, чтобы живыми попасть в Нижний мир. Властитель Всего, вначале благосклонный к людям, страшно разгневался и решил отнять у людей знание того, где находится переход из одного в другой. Однажды ночью Ширококрылая птица выпустила из своих когтей столь огромный ком земли, что, когда рассвело, люди увидели на месте озера высокую гору, которую они назвали Ахаггар, а вокруг горы на месте оазисов выросла тайна о том, куда теперь переместился проход из Верхнего в Нижний мир. Туареги, народ, который защищает свою память чалмами, оберегающими уши от ветров забвения, были единственными, кто сохранил воспоминания об озере. На крутых склонах Ахаггара в нескольких скудных источниках они зачерпывают воду, в блеске которой читают то, что сообщают им их предки, или же делают из этой воды зеркала - узкие проходы из одного мира в другой, обрамленные латунными берегами.

Иллюстрация 36. "Легенда о Вратах миров", изображение ручной работы на глиняном кувшине племени туарегов, высота 27 см, до исламизации, Музей прикладного искусства кочевников, Алжир.

Зимние дни

Предместье утопает в снегу вдоль и поперек. Снежинки падали и падали, они падали так густо, что стало казаться, будто с неба на землю свисает множество длинных, аккуратно скрученных белых нитей. Будто кто-то наверху сматывал и разматывал мягкие хлопчатобумажные нити снега, предлагая нам снова связать из них старые свитера, те самые свитера, которые прекрасно можно носить даже тогда, когда из них давно вырос.

Снег всех нас очень обрадовал. Недоволен был только Андрей. Для него снег означал нарушение в расписании движения поездов, пробки на дорогах, нелетную погоду и полную неразбериху в и без того мучительных предположениях того, когда же вернется Эта. По своему обыкновению он не хотел, а может быть, и не мог выйти во двор. Поэтому, пока мы во дворе фотографировались на еще не тронутом свежевыпавшем снегу, а потом играли в снежки, за диваном с ним сидел известный своей педантичностью Подковник и пытался помочь ему хоть как-то привести в порядок ожидания.

Зимние дни проходили тихо, исполненные маленьких радостей; мы попивали чай, рассказывали сказки, варили компот, рассматривали снежинки. Кроме того, каждый из нас занимался и своими личными делами, теми делами, которые приносили самое большое успокоение. Молчаливая Татьяна вышивала. Еще осенью она, неосторожно вытряхивая шаль у окна, взмахнула ею так энергично, что три горлицы вспорхнули с нее и больше не вернулись. Сейчас она хотела возместить потерю с помощью золотых и серебряных ниток. Драгор пытался отыскать в Энциклопедии Serpentiana тайный рецепт, который позволил бы Андрею освободиться от тени Эты. Богомил с карандашом в руке господствовал над временем. Эстер все больше и больше вникала в новое занятие - влюблялась в Богомила. Люсильда учила Сашу летать с помощью ресниц.

Единственное, что отчасти нарушало нашу идиллию, были усилия соседей, которые после первого же снега стремились сорвать нежный белый покров с улиц и крыш. Используя целый арсенал метел, лопат, совков и скребков, они бездушно нарушали белизну, нанося черные раны, испуганно поглядывая на небо (шепча: "Смотри-ка, так и валит!"), не замечая, что небо прядет снежные нити, не понимая, что из них можно связать старые свитера из детства, свитера, которые прекрасно можно носить даже тогда, когда из них давно вырос.

__________

39/ Еще немного о доме для птиц,

или Бант для волос

"Что осень распорет, весна заново соткет", говорит старая пословица ткачей. В начале апреля вернулись три беглые горлицы. А так как муслиновая шаль Молчаливой Татьяны была заполнена новыми, вышитыми ею зимой птицами, то путешественницы поселились у нее в волосах. И так приятно было слушать, как три беглянки с банта на ее голове песней, выученной где-то на юге, перекликаются с песней, которая перезимовала на шали.