Дамиан встал рядом с кроватью в новом шелковом халате, который был почти таким же зеленым, как и его глаза, Кардинал потянула его за руку. Он повернулся к ней, и я услышала, как он произнес: "Ты видела двор Белль. Ты хочешь, чтобы она и здесь всем заправляла?"

Она моргнула большими голубыми глазами, качая головой снова и снова, но отпустила его бледную руку и позволила ему залезть на кровать. У него была самая бледная кожа среди вампиров в нашем поцелуе, нашей группе, потому что в жизни он, вероятно, тоже был бледнее. Дамиан лег грудью мне на голые ноги, и в тот момент, когда он и Натаниэль прикоснулись ко мне, а Жан-Клод и Ричард продолжали дотрагиваться до меня, мы словно стали ветром, штормовым порывом, который отбросил назад все, что пыталась сделать Белль. Дамиан был моим вампиром-слугой - теоретически невозможно, но с ним и Натаниэлем у меня был собственный триумвират. Я была для них эквивалентом Мастера вампиров, а у Жан-Клода был триумвират со мной и Ричардом. Триумвираты силы редки среди вампиров; иметь два, которые можно использовать было неслыханной роскошью. Видение Белль снова начало меркнуть.

- Я говорил тебе, что нас потребуется больше, - сказал мужской голос из видения Белль. Я почувствовала запах травы и тепло льва, соснового леса и волчьего мускуса, дождя, густых, экзотических джунглей и леопарда. Я поняла, кто это, до того, как картинка снова прояснилась, и рядом с Белль Морт появился Мастер Зверей. Он был одним из самых мрачных вампиров, которых я когда-либо встречала, бледный от смерти, но он был достаточно темнокожим в жизни, чтобы не выглядеть таким уж бледным. Он был индийцем, из Индии, а не коренным американцем. Он носил то, что я назвала бы шароварами с соответствующим блестящим жилетом поверх шелковой рубашки. Костюм выглядел бы дешевым, если бы блестки на его одежде были обычными блестками, но это были настоящие маленькие жемчужины, нашитые узором. Он был еще одним членом Совета Вампиров. На самом деле он уже однажды приходил в Сент-Луис и пытался захватить власть, или, по крайней мере, помучить нас. Мы убили его сына, которого он привез с собой, за изнасилование и пытки над некоторыми из наших людей. Меня не удивило, что он был готов помочь Белль захватить нас. Меня лишь удивляло, что он не пытался сделать что-то с нами раньше.

Он мог призвать почти любого оборотня, и сейчас трое из них окружали его. Он улыбнулся нам. Это была крайне неприятная улыбка.

- Жан-Клод, Мастер города Сент-Луис, примите приветствия от Верховного Совета. Мы пришли, чтобы приручить тебя сегодня, как я приручил всех моих зверей. - За исключением его жены, которая была веркрысой и подарила ему его покойного сына, он правил страхом и силой, как Белль правила обольщением, страхом и силой.

- Нас не так легко приручить, как их, - проговорил Жан-Клод, усаживаясь на кровати в окружении нас, обступившими его, касающимися друг друга. Я слышала его мысль о том, что зрелище обеспокоит Падму, Мастера Зверей, потому что его линия вампиров не использовала секс в качестве инструмента силы. Но ничего из того, что мы были бы готовы сделать, не шокировало бы Белль Морт.

- Ты так говоришь, но у тебя в постели два триумвирата силы. Мы же по-прежнему используем только наших зверей зова, и даже видение остается, - сказал Падма, и я догадалсь кто придет под его руку раньше, чем он их позвал,. Капитан Томас Карсуэлл все еще был одет в версию английской униформы, которую он носил, когда был солдатом королевы Виктории в 1800х. Его темно-золотые волосы были по-прежнему коротко и аккуратно подстрижены, но коричневые усы, которые закручивались над его верхней губой, соединяясь с бакенбардами, никогда не позволяли мне по-настоящему увидеть его лицо. Тем не менее, человек, который носил один и тот же внешний вид более века, восхищал сам по себе. Он был человеком-слугой Падмы, но в тот единственный раз, когда я видела их наедине, это едва ли походило на любовь между ним и его хозяином. На самом деле ни он, ни Гидеон, зверь зова Падмы, не очень любили своего хозяина. Волосы Гидеона по-прежнему были чем-то средним между каштановым и русым, но они были длиннее, чем в прошлый раз, теперь достигая плеч, густые и прямые, вьющиеся на концах, как будто чем длиннее они становились, тем сильнее вились. Его глаза все еще были желтыми с оранжевыми кругами, глаза тигра. Я знала, что у него во рту, сверху и снизу, есть клыки, как у кошек. Хозяин заставлял его оставаться в форме тигра слишком долго, и теперь Гидеон так и не вернулся полностью в свое первоначальное состояние.

Чем больше вампиров я встречала, тем лучшим Мастером казался Жан-Клод.

Падма подал им знак, и сначала Гидеон, стоящий у него за спиной тронул его за плечо, а затем и Томас медленно поднял руку.

- Если бы у меня был выбор, я не стал бы ему помогать, - сказал он.

- Я верю, - ответила я, а потом воздуха для разговоров не стало. Существовала лишь сила. Падма стал бурей, горячим ветром, дующим с бездны ада, что вынудило Дамиана, Натаниэля и меня закричать. Мика потянулся к другим леопардам в городе и влил эту силу в нас. На какой-то момент я смогла вздохнуть, но ощущение было таким, будто все звери внутри меня пытались выйти на поверхность одновременно. Падма что-то бормотал под нос по-французски. Я не могла разобрать слов, но мои звери могли, и они царапались, боролись во мне, как толпа, подгоняемая сзади огнем, пытается прорваться сквозь одну узкую дверь, за исключением того, что двери, в которые они ломились, были внутри моего тела. Я закричала, а потом там оказался Мика и волк Ричарда, и они отогнали назад двоих из зверей, успокоили и усмирили их с помощью того, что мы узнали от вертигров. Они должны были быть в состоянии успокоить их всех, независимо от формы зверей, или так, по крайней мере, должно было действовать то, что мы обнаружили, но ощущение было таким, как будто тигрица и львица во мне говорили на другом языке, которого никто из нас не знал. На нем говорил Падма.

Я потянулась за тигром и нашла Криспина, свернувшегося в постели с Джиной и ее бойфрендом. Я почувствовала, как он поднял голову, и чувствовала вдалеке Домино с Никки, и знала, что Домино уже спешил вместе с верльвом.

Единственным позитивом было то, что я оказалась единственной, кто корчился от боли. Атака Падмы была направлена на меня. Его голос проник сквозь пелену боли.

- Я контролирую всех зверей, которых ты носишь, Анита, я совершенное оружие против тебя.

На внешней стороне моей кожи не было следов когтей, это была сила другого рода, и моя кожа бугрилась, словно что-то пыталось выйти из моего тела. Я наблюдала, как коготь выпирал из моей кожи, как какой-то монструозный ребенок, пойманный внутри меня. Мне казалось, что когти рвали то, чего не должна была касаться ни одна рука, в то время как моя кожа была все еще цела. Я заорала. Боль должна была как-то выйти, раз мое тело не могло освободиться от зверей, когтящих меня изнутри.

Криспин вдруг оказался надо мной, с широко раскрытыми бледно-голубыми тигриными глазами. Он родился с глазами зверя. Его короткие, кудрявые белые волосы остались того же цвета, что и в его тигриной форме, и так же, как и его глаза, никогда не менялись. Я не слышала и не чувствовала, как он зашел в комнату, боль была слишком сильной, она пожирала мир. Он удержал мое лицо своими большими руками и заставил меня взглянуть на него. Он был моим белым тигром зова, и он был подготовлен с момента полового созревания помогать женщинам клана белых тигров не обращаться во время беременности.