Тревога французского правительства за караван и затруднительное положение, в какое оно было бы поставлено в случае его захвата противником, служили для британских властей причинами сделать все возможное для успеха такого захвата. Флот Канала, называвшийся так потому, что в последнем расположены порты, на которые базировались его операции, возвратился из крейсерства предшествовавшего года в декабре и с тех пор оставался на якоре, занимаясь ремонтом и вообще приготовлениями к службе в следующем году. Командовавший им лорд Хоу, как сказано выше, был против того, чтобы держать сильные корабли в море зимой. По его системе флот должен был стоять на якоре в каком-либо удобном пункте на берегу Канала и полагаться на разведочную службу фрегатов. Последние, крейсируя перед французскими портами, должны были сообщать ему своевременные сведения о движениях неприятеля. Однако если бы ожидаемый французами в 1794 году караван отплыл из Америки не позже того, как предполагалось вначале, то он достиг бы французских портов раньше, чем британский флот вышел в море.

2 мая флот Канала отплыл из Спитхэда в числе тридцати четырех линейных кораблей, сопровождаемый пятнадцатью фрегатами и военными судами меньших размеров. Под его прикрытием вышли также из портов сто сорок восемь коммерческих судов, из которых одни направлялись к Ньюфаундленду и в Вест-Индию, а другие – в Ост-Индию. Дойдя через два дня до мыса Лизард, лежащего близ юго-западной оконечности Англии и как раз к северу от Уэссана, в ста милях от него, Хоу отрядил восемь линейных кораблей для сопровождения каравана до параллели мыса Финистерре, на северо-западном берегу Испании. По выполнении этого поручения шесть кораблей под командованием адмирала Монтэгю должны были крейсировать между мысом Ортегаль и параллелью Белль-Иля для захвата ожидавшегося из Америки каравана. Приняв во внимание, что упомянутым шести кораблям с сопровождавшими их фрегатами пришлось «сторожить» полосу океана свыше двухсот миль шириной, а также те шансы, какие ночная тьма и туман могли дать французскому каравану на то, чтобы пройти к Белль-Илю незамеченным, легко видеть в рассматриваемом факте пример невыгоды ожидать отряд судов, точное назначение которого неизвестно – вместо того чтобы подстерегать его у точно известного порта его отплытия.

Хоу с оставшимися у него двадцатью шестью кораблями направился прямо на Уэссан, сделал рекогносцировку Бреста и, удостоверившись, что главные силы флота стоят еще там, начал крейсировать в Бискайской бухте, в пределах вероятного пути ожидавшегося каравана. 19 мая он снова заглянул в Брест и увидел, что французы уже вышли оттуда. Вечером того же дня к нему присоединился посланный от Монтэгю фрегат с требованием подкреплений, так как контр-адмирал, узнав от захваченного французского судна, что эскадра Нильи крейсирует в море и что у ван Стабеля четыре линейных корабля, опасался, что ему придется встретиться с девятью линейными кораблями противника, бой с которыми был бы не по силам шести его кораблям. Так как фрегат, конечно, указал и место, где можно было найти Монтэгю, то Хоу, зная, что и главные силы французского флота вышли в море, немедленно направился на соединение со своим младшим флагманом. Однако, узнав от встречного судна, что Вилларе находится в той части залива, где не может встретиться с Монтэгю, он отказался от своего первоначального намерения и отправился в погоню за главным противником. Французский флот, согласно полученным англичанами сведениям, состоял из двадцати шести линейных судов, т. е. был численно равен флоту Хоу.

Прошла, однако, неделя, прежде чем английский адмирал нашел французов. Утром 28 мая, при ветре SW, разведочные фрегаты дали знать сигналом, что на ветре виден иностранный флот. Это и был флот Вилларе, державший курс на NNO, почти фордевинд, в три колонны. В это время Хоу возвращался к востоку попутным ветром, пройдя перед тем почти на сто миль западнее места рандеву противника. Французский адмирал продолжал идти прежним курсом, пока не распознал британцев, и затем привел к ветру, намереваясь построить линию баталии на левом галсе, взяв курс W или немного южнее. Неопытность командиров, большинство которых не имели никакой профессиональной подготовки и никогда не командовали кораблями в эскадре, была причиной того, что маневр исполнялся чрезвычайно медленно и построение удалось плохо. Хоу, напротив, построился очень быстро в две колонны, приведя к ветру на левом галсе и поставив значительно на ветре главных своих сил летучий отряд из четырех быстроходных и поворотливых 74-пушечных кораблей. Таким образом, британский флот шел теперь тем же курсом, что и французский, под ветром или к северу от него, и в полдень главные силы противников разделялись дистанцией в девять или десять миль. Место этой первой встречи находилось около четырехсот миль к западу от острова Уэссана (и немного южнее его). Ветер был свежий при довольно; сильном волнении.

Вилларе скоро увидел, что вследствие медленности построения, для облегчения которого многие из его кораблей должны были лечь в дрейф, вся его линия постепенно сдавалась под ветер и; сближалась с британцами. В его флоте четыре корабля были также отделены от главных сил и держались сзади них и на ветре; два из них были слегка повреждены. Чтобы сблизиться с ними и в то же время больше выйти на ветер, он решился повернуть на другой галс. Без десяти минут два часа пополудни французы начали поворот оверштаг последовательно, и около четверти четвертого были все на правом галсе, держа на OSO, по направлению к отделившимся кораблям. Между тем британская летучая эскадра, которой было дано приказание действовать независимо от главных сил и атаковать арьергард противника, усиленно; выбиралась на ветер, и вскоре после трех часов; один из ее кораблей уже мог открыть огонь по неприятелю как раз перед тем, как его арьергардные корабли его повернули на правый галс. Флот британцев также повернул оверштаг между тремя; и четырьмя часами и лег на тот же курс OSО, что и французы, но, будучи удален от них все-таки; еще более, чем на дистанцию пушечного выстрела, старался под всеми парусами догнать их.

Корабли летучего отряда, действуя большей частью энергично и целесообразно, исполняли намерение Хоу беспокоить арьергард колонны противника. Как только атака началась, так один из французских 110-пушечных кораблей, «Революсьонер», стал последним в арьергарде, и на него обрушилась вся тяжесть боя, продолжавшегося в этот день до десяти часов вечера, так как на той широте в это время года бывает светло почти до этого часа. К четырем передовым кораблям британской эскадры скоро присоединились еще два, отделенные адмиралом от главных сил, так что «Революсьонер» должен был один отбиваться от полудюжины 74-пушечных кораблей. Нет необходимости приводить здесь схему этого боя. Читателю достаточно представить в своем воображении длинную колону кораблей, идущих к юго-востоку, арьергард которой подвергается неоднократным атакам со стороны сильнейшего неприятеля. «Революсьонер» сражался мужественно, и его долгое сопротивление противнику, нападавшему на него чрезвычайно обдуманно и искусно, служит яркой иллюстрацией преимущества одного большого корабля перед несколькими меньшими, хотя бы и имеющими над ним значительный перевес в своей соединенной силе. Нападения их в этом бою, по самой сущности дела, были не одновременными. Они напоминают одно из тех тщательно задуманных движений сухопутных сил, в которых несколько отдельных колонн намереваются нанести противнику удар в данном пункте, сосредоточившись в нем в данный момент, но в действительности приходят к этому пункту врозь, одна за другой, и терпят поражение по частям. Впрочем, в рассматриваемом примере результат для нападающих был несколько счастливее. С наступлением темноты Хоу отозвал все корабли летучей эскадры, за исключением двух – один уже ранее вышел из сферы боя – чтобы на ночь построить свою линию. Таким образом, «Революсьонер» продолжал бороться в жаркой схватке только с небольшим 74-пушечным кораблем «Одейшос», так как товарищ последнего не принимал в бою никакого участия. В 10 часов вечера, потеряв командира, шестьдесят два человека убитыми и восемьдесят шесть ранеными и лишившись снесенной ядром; бизань-мачты, «Революсьонер» прекратил бой. В это время им командовал четвертый лейтенант, так как старшие три были или убиты, или серьезно ранены. Под прикрытием темноты он спустился к северу и прошел сзади британского флота. Вскоре затем свалились и остальные его мачты. «Одейшос» был так поврежден, что ему только с большим трудом удалось отойти от французской линии, и он за всю ночь не мог соединиться со своими. На рассвете, увидав себя изолированным от них и вблизи нескольких неприятельских кораблей, он спустился на фордевинд и начал совсем уходить от своего флота. На следующий день оба противника прошли в виду друг друга, но не были в состоянии возобновить схватку, и каждый из них уже без дальнейших повреждений достиг своего порта.