– Тебе это больше не понадобится, – осклабился campiero, который, очевидно, был у них главным, и, подхватив отрезанный пенис, заткнул им рот рыдающего Мартини. Подавившись, Джузеппе выплюнул член на землю.

Главарь обвел взглядом остальных campieri и ухмыльнулся:

– Похоже, вкус ему не понравился.

– Uccidi guel figlio di puttana!

Один из всадников спрыгнул с коня и подобрал несколько увесистых камней. Затем он натянул на несчастного штаны, в карманы которых распихал камни, и крикнул:

– Поднимай! – Джузеппе подняли и поднесли к краю колодца. – Счастливого пути! – сказал campiero, и Мартини полетел вниз.

– Теперь вода в этом колодце будет на вкус как моча, – заявил один из мужчин.

– А деревенским это без разницы, – рассмеялся другой. Они постояли с минуту, прислушиваясь к доносившимся со дна колодца звукам, и, когда все стихло, вскочили на коней и направились к дому.

* * *

Наблюдавший из кустов всю эту жуткую сцену десятилетний Иво Мартини бросился к колодцу.

Он заглянул вниз и дрожащим голосом прошептал:

– Па-па…

Но из глубокого колодца ни звука не донеслось в ответ.

* * *

Расправившись с Джузеппе Мартини, campieri отыскали его жену Марию, которая в этот момент была на кухне.

– Где мой муж? – потребовала она ответа у вошедших мужчин.

Те осклабились.

– Пьет водичку.

Двое campieri стали наступать на нее.

– А ты слишком мила для такого урода, как твой муж, – сказал один из них.

– Убирайтесь из моего дома! – закричала на них Мария.

– Разве так принимают гостей? – Мужчина схватил ее за вырез платья и разорвал его. – Оно тебе больше без надобности, ты теперь должна будешь носить вдовьи одежды.

– Скоты! – взвизгнула Мария и, схватив стоявшую на плите кастрюлю с кипятком, выплеснула ее в лицо негодяя.

– Fica! – завыл тот и, выхватив пистолет, разрядил его в женщину. Мария замертво рухнула на пол.

– Идиот! – разозлился главарь. – Сначала нужно было ее оттрахать, а потом уже пришить. Пошли! Доложим дону Вито.

Через полчаса они были в имении дона Вито.

– Мы хорошо позаботились и о муже, и о жене, – заявил тот, что был главным среди campieri.

– А о сыне?

Мужчина с удивлением уставился на дона Вито.

– О сыне вы ничего не говорили.

– Cretino! Я же сказал: позаботиться о семье.

– Но, дон Вито, он ведь еще мальчик.

– Из мальчиков вырастают мужчины. А мужчины любят мстить. Убейте его!

– Как вам будет угодно.

И двое мужчин поскакали обратно к ферме Мартини.

Иво, на глазах которого только что убили обоих его родителей, пребывал в шоке. Он остался один на всем белом свете, и некуда было идти, не к кому обратиться. Хотя…, стоп! Один человек все же был – брат отца Нунцио Мартини, живущий в Палермо. Иво понимал, что должен спешить. Люди дона Вито обязательно вернутся, чтобы убить и его. Оставалось только удивляться, почему они не сделали этого до сих пор. Мальчик побросал в котомку кое-что из еды, закинул ее за плечи и второпях побежал прочь.

Иво шагал по уходившей в противоположном от деревни направлении узкой грязной дороге и каждый раз, когда слышал звук приближающейся телеги, прятался среди придорожных деревьев.

Примерно через час он увидел группу campieri, которые скакали вдоль дороги, очевидно, разыскивая его. Иво нырнул в кусты и, даже после того как всадники скрылись из виду, еще долго неподвижно лежал, затем снова двинулся в путь. Ночами он спал в садах и питался фруктами и овощами, которые ему удавалось украсть.

Так Иво шел в течение трех дней, прежде чем почувствовал себя в безопасности. Тогда он остановился в небольшой деревеньке, а часом позже уже пристроился на запятках направлявшейся в Палермо кареты.

* * *

До дома дяди Иво добрался глубокой ночью. Нунцио Мартини жил на окраине города в просторном, довольно богатом особняке с изящным балконом, террасами и садом. Иво изо всех сил забарабанил в дверь. После долгой паузы изнутри послышался низкий, глубокий голос:

– Кто там? Черт тебя побери!

– Дядя Нунцио, это я, Иво.

Нунцио Мартини распахнул дверь. Он был крупным мужчиной средних лет с благородным римским профилем и длинными седыми волосами. Стоя в одной рубашке и изумленно уставившись на мальчика, Мартини воскликнул:

– Иво! Ты что здесь делаешь среди ночи? Где твои отец с матерью?

– Они погибли, – всхлипнул Иво.

– Погибли? Ну входи же, входи. Мальчик, спотыкаясь, вошел в дом.

– Ах, какая ужасная весть! Несчастный случай? Иво покачал головой:

– Их убил дон Вито.

– Убил? За что?

– Папа отказался взять в аренду его землю.

– А-а.

– Зачем дону Вито надо было их убивать? Они ведь ничего ему не сделали.

– Они тут ни при чем.

– Ни при чем? – Иво захлопал глазами. – Я не понимаю.

– Все знают дона Вито. У него высокая репутация. Он homo rispettado – уважаемый человек. И очень могущественный. Если бы он позволил твоему отцу не подчиниться, то и другие сделали бы то же самое, и он бы потерял свою власть. Так что ничего не поделаешь.

– Ничего? – Мальчик выглядел явно ошеломленным.

– По крайней мере – пока, Иво. Пока. А сейчас ты, кажется, не отказался бы хорошенько поспать.

Утром, за завтраком, они продолжили разговор.

– Как ты посмотришь на то, чтобы жить в этом прекрасном доме и работать у меня? – спросил Нунцио Мартини. Он был вдовцом.

– Буду рад, – ответил Иво.

– Мне пригодится такой смышленый мальчик, как ты. И ты кажешься довольно крепким.

– Я сильный.

– Отлично.

– Дядя, а чем ты занимаешься? – поинтересовался Иво. Нунцио Мартини улыбнулся:

– Я защищаю людей.

* * *

Мафия, возникшая по всей Сицилии и в других беднейших частях Италии, изначально имела своей целью защиту людей от безжалостного авторитарного правительства. Она боролась с несправедливостью и мстила за незаконные действия властей, в конце концов сделавшись столь могущественной, что сами власти предержащие стали ее бояться, а торговцы и крестьяне платили ей дань.

Нунцио Мартини был саро, главой палермской мафии. Он следил за тем, чтобы правильно собирали дань, а те, кто отказывался платить, несли соответствующее наказание, которое варьировалось от переломанной руки до медленной, мучительной смерти.