Впрочем, спутники показали себя вполне достойно — меньше чем за неделю они произвели полную съемку поверхности планеты во всех диапазонах. Дальше дело было за аналитиками, в качестве которых выступали штурманы и особисты крейсеров — они как-то больше других подходили для этой роли. Анализ информации шел медленно — никакой компьютер не заменит человека, поэтому и доверяют ему только первичную обработку, а дальше — ручками, ручками. Ну, еще глазами и, естественно, мозгами.

Впрочем, справились за три дня, ко всеобщему удивлению, не нашли американских драккаров (то ли замаскировались, гады, то ли вообще до планеты не добрались), зато отбили аж пять подозрительных мест, после чего «Диана» вошла в атмосферу и принялась визуально исследовать сомнительные места. «Паллада» прикрывала отважных исследователей с орбиты, хотя, на первый взгляд, здесь ничто не могла угрожать кораблям. Командир «Паллады», капитан третьего ранга Гиреев по прозвищу Носорог (что делать — дед Гиреева был выходцем откуда-то с Кавказа и, хотя внук на языке предков не связал бы и двух слов, внешность имел вполне соответствующую), настаивал на разведке двумя крейсерами, что сильно ускорило бы процесс, но Кошкин вполне резонно заметил, что спешить им так и так некуда, а сюрпризы бывают разные, в том числе и довольно поганые. Носорог, унаследовав от предков, помимо внешности, и их легендарную вспыльчивость, уже не раз портившую ему карьеру (что поделать, это в Африке носороги могут не обращать внимания на авторитеты, с их массой это позволительно, а вот в человеческом мире подобная вольность процветанию как-то не способствует), в сердцах наговорил Кошкину много и всякого, однако Кошкин пропустил это мимо ушей — Гиреева он знал давно и привык к его выходкам. Просто выставил его из рубки с приказом остыть, а потом вернуться за подробными инструкциями. Гиреев, в душе понимая правоту командира, остыл и вполне грамотно обеспечивал прикрытие, только ворчал на весь эфир.

Для начала, когда крейсера начали выход на орбиту, они, неожиданно для всех, обнаружили целую орбитальную группировку — непонятно откуда здесь взявшиеся спутники российского производства, исправно работающие, но сигналы никуда не отсылавшие. Попытки перехватить над ними контроль позорно провалились — тут нужен был настоящий профи, хакер, умеющий взламывать защиту. Впрочем, спутники не мешали и сбивать их пока не стали — вдруг пригодятся. Все говорило о том, что «Орел», прежде чем его сбили, успел довольно много здесь поработать, а значит, шансы кого-нибудь найти, были хоть и невелики, но реальны.

Первым обследовали шельф на севере — там приборы обнаружили металлический предмет, по форме очень похожий на корпус крейсера. Увы, а может, ура — под водой был лишь выход железной руды, волею природы напоминающий корабль своими очертаниями. Это стало очевидно, едва крейсер снизился настолько, что смог задействовать свою аппаратуру визуального анализа. На всякий случай высадили группу на драккаре. Драккар завис над самой водой, выпустил группу водолазов, но они только подтвердили слова особиста. Первая точка оказалась пустышкой.

Зато вторая точка, в горах, принесла интересную находку, хотя и вызвавшую в конце концов разочарование. Еще при снижении стало ясно, что на сей раз нашли именно корабль, вдребезги разбившийся о скалы. Командир «Дианы» радостно отрапортовал Кошкину, после чего высадил группу. И тут выяснилось, что к «Орлу» найденный корабль не имеет никакого отношения. Это оказался старенький американский крейсер-разведчик типа «Орегон», который, по данным разведки, американцы искали уже лет десять. Как корабль занесло в такую даль и от чего он потерпел катастрофу, было решительно неясно, однако это объясняло многое, в том числе и американскую эскадру, перехватившую «Орла». Очень похоже, они просто искали своих, а нарвались на проблемы. Ну, и закадычным врагам пакость сделали попутно.

Впрочем, обломки вражеского корабля интересовали Кошкина в последнюю очередь — он, конечно, с удовольствием оставил бы там исследовательскую группу, которая наверняка накопала бы немало интересного, но тогда потребовалось бы оставить и средство передвижения, сиречь драккар, а их было мало — по одному на богинях, ну и на «Кронштадте» один. В общем, не разгуляешься. Так что исследования отложили на потом, а крейсера отправились на третью точку.

Здесь тоже вытянули пустышку — нашли аномалию на дне болота, утопленную метров на двадцать, но, судя по массе, она была заметно меньше «Орла», так что решили, что это очередной выход руды. Откуда Кошкину было знать, что они в двух шагах от результата. Это были именно обломки «Орла» — те, которые Виктор не сумел или не смог эвакуировать и замаскировать. Впрочем, причина была вполне уважительная — в болоте металл имеет свойство тонуть. Однако он все же успел растащить более половины корпуса, а спасатели об этом, естественно, не знали и ошиблись. Впрочем, это была всего лишь мелкая неприятность. А вот четвертая и пятая точки произвели сенсацию, разом окупившую все затраты на экспедицию…

Четвертая точка — джунгли Индонезии, сырые и жаркие. Там, в самом сердце болот, и находилась очередная аномалия, оказавшаяся на проверку кораблем. Вот только корабль был чужой.

Он был похож на любой из русских, американских, французских… На кого угодно был похож, в общем, и вместе с тем было в нем что-то неуловимо чужое. И лишь когда группа с Дианы приблизилась, люди смогли понять, что здесь было не так. А ведь все было довольно просто — корабль был большим.

Нет, большим — не то слово. Этот корабль был размером с ударный авианосец с той лишь разницей, что формой корпуса напоминал, скорее, обычный линкор. Вот только ударные авианосцы никогда не садятся на планеты — они слишком велики и сколь бы совершенной ни была их конструкция, в поле земного тяготения такой корабль обречен рассыпаться под собственным весом. Могучая технологическая цивилизация, к которой не без основания относили себя разведчики, просто не имела материалов достаточной прочности, чтобы создать атмосферный корабль таких габаритов.

Так что тяжелые авианосцы были обречены всю жизнь скитаться по космосу. Их и собирали на орбитальных заводах, так что конструкция этих кораблей не была отягощена такими излишествами, как аэродинамическая форма или убирающиеся башни. В космосе, где нет сопротивления воздуха, эти примочки не нужны.

Конечно, эскортные авианосцы, которые американцы, англичане, французы, японцы и немцы строили на базе тяжелых крейсеров, а русские проектировали с нуля, но с аналогичными кораблям вероятного противника характеристиками, в атмосферу входили и посадку совершали свободно, однако обзывать их полноценными авианосцами ни у кого язык бы не повернулся. Все же они были ближе к крейсерам, чего себя обманывать, и их десяток-полтора драккаров не шел ни в какое сравнение, скажем, с двумя сотнями ударных машин американского «Нимица» или русской «Императрицы Марии», не говоря уже о японском «Хусю», несущем три с половиной сотни драккаров. Остальные страны, впрочем, не то что ударных, и таких-то, эскортных недомерков, не строили.

Так вот, самый большой из линкоров, «Измаил», был втрое меньше самого маленького из ударных авианосцев, «Жанны д'Арк», и это был практически предел возможности существующих технологий. А найденный корабль был размером почти с достопамятного «Хусю» и нагло попирал законы физики, и плевал на мнение российских (и не только) инженеров-кораблестроителей. Он просто лежал на брюхе (судя по посадочным опорам, это было его стандартное положение, впрочем, как и у большинства земных кораблей) и рассыпаться никак не собирался.