– Насколько я знаю, нет. Мало того, он вообще скрывает, что его избили. Говорит – упал.

– Ну, тогда это какие-то мужские разборки, – пренебрежительно отозвалась Стратонова. – Может, что-то, связанное с девушками…

– А ваш водитель Бурилкин сильно не доверяет вашей дочери Диане. Она, в свою очередь, недвусмысленно ему угрожала – я сам слышал. Вы не знаете, как это объяснить? Тоже мужские разборки?

– Ну, у Дианы непростой характер, – пожала плечами Ирина Сергеевна. – Не только Шурику с ней непросто, мне иногда тоже… Но я решительно не понимаю, какое отношение все эти наши мелкие дрязги имеют к гибели Федора Кузьмича! Ведь ваша задача – искать убийц!

Гуров в упор посмотрел в глаза хозяйке поместья. Точнее, попытался посмотреть, однако никак не мог поймать взгляд собеседницы.

– Ирина Сергеевна! – сказал он. – Давайте говорить начистоту. В вашей семье, вообще в доме, существуют не мелкие дрязги – здесь царит взаимная ненависть, глубокая вражда. И пока я не разберусь в ее причинах, в расстановке сил, вряд ли мне удастся найти убийцу Капралова. Я искренне пытаюсь вам помочь. Помогите и вы мне! Объясните, что здесь происходит!

Гурову показалось, что какое-то мгновение Ирина Сергеевна колебалась в выборе ответа, но затем решительно произнесла:

– Вы ошибаетесь, дорогой Лев Иванович. Какая ненависть? Где вы ее видели? И потом, вы разве психоаналитик? Терапевт? Чтобы найти убийц, не надо разбираться в наших отношениях – надо просто искать улики.

– Хорошо, я буду искать улики, – пообещал Гуров. – Не смею вас больше задерживать.

Стратонова поднялась к себе, а навстречу ей спустился человек, о котором только что шла речь, – Леонид Соболь. Однако беседа с управляющим банком полностью разочаровала сыщика: Соболь, если верить его словам, ничего не видел, ничего не слышал, ни о чем не догадывался. Гуров пытался вновь завести речь о его загадочных травмах, однако управляющий упорно стоял на своем: он просто упал, его никто не бил.

А вот следующий собеседник, владелец горнорудной компании Геннадий Сотников, вел себя совершенно иначе. Правда, он тоже не слышал выстрелов, зато, когда Гуров задал ему вопрос об отношениях в семье Стратонова, бизнесмен не стал отнекиваться и говорить о прекрасной атмосфере в этой семье.

– Я раньше знал только самого Аркадия и его жену, – рассказал он. – Я, видите ли, убежденный холостяк и не очень ценю то, что называют домашним уютом. У меня свои представления об уюте и об общении. Я не стремился бывать у них дома и потому только в этом году познакомился с Дианой. Познакомился – и поразился тому, как она, в сущности, далека и от отца, и особенно от матери. Нет, они вроде не ссорятся, но общих интересов, того, на чем держится семья, – нет. Да, мне тоже, как и вам, показалось, что Диана ведет какую-то свою игру. А еще мне показался странным ее интерес к отцовскому бизнесу. Она все время задает Аркадию вопросы о сделках, которые он заключил, о деловых партнерах… Довольно странный интерес для молодой девушки, вам не кажется? Тем более для девушки ее уровня. Ведь без микроскопа видно, что она отнюдь не Мария Кюри. Она из тех девушек, которых интересуют только дорогие яхты, кабриолеты и бриллианты. Зачем ей фьючерсные сделки, кредиты, дисконты? А вот, поди ж ты, интересуется. Аркадия это радует, и он охотно ей все рассказывает. А я вижу в этом что-то неестественное.

– Возможно, этот интерес к бизнесу в ней поддерживает ее жених, Никита? – предположил Гуров.

– Может, и так. Хотя вообще-то этот самый Никита мне показался человеком, еще более далеким от любого дела, чем Диана. Типичный спортсмен: длинные руки и ноги, крепкие мускулы, и полная пустота в голове! Хотя есть и отличия от тех спортсменов, которых я знал. Он агрессивен выше нормы и нагл выше всякой меры. Вообще-то лыжники и биатлонисты – люди спокойные, не агрессивные. А этот Никита Клочков является исключением. И знаете, что еще меня удивило? Если спортсмен его уровня готовится к крупным соревнованиям, то он везде ездит со своим тренером, без него – ни шагу. А кто является тренером у Никиты? Вы когда-нибудь слышали о нем? Я – нет. И, что характерно, на своих тренировках он всегда бегает довольно далеко. Хотя вроде бы удаляться от поместья опасно, вон нам даже гулять за оградой запретили. А у Никиты вроде как индульгенция есть, что его не тронут…

Сотников ответил еще на несколько вопросов сыщика, каждый раз высказывая интересные наблюдения и суждения. Но когда Гуров попросил его прислать для беседы свою секретаршу Светлану, бизнесмен засмущался и попросил сделать для девушки исключение.

– Понимаете, она сейчас сильно… ну, устала и крепко спит, – объяснил он. – К тому же она вам все равно ничего толком не скажет. Единственное, что может вам рассказать, – это о ране Клочкова, которую она перевязывала. Но ведь это можно рассказать и утром, верно?

Гуров подумал и решил махнуть рукой на допрос Светланы Полыгаевой. Бизнесмен ушел, а Лев отправился искать последнего человека, с которым собирался сегодня побеседовать, – Никиту Клочкова. Он вышел из дома, надеясь, что спортсмен все еще бродит по лужайке. Однако пространство перед домом пустовало, Клочкова там не было. Тогда сыщик поднялся на второй этаж и постучался в комнату спортсмена. Ему никто не ответил, Гуров нажал ручку, открыл дверь и позвал:

– Клочков!

Никто не отвечал. Лев зажег свет и увидел смятую постель, стол с остатками еды, но никаких признаков спортсмена. Его охватило жуткое ощущение дежавю: точно так же полтора часа назад он входил в комнату Капралова, затем искал управляющего по соседним комнатам – и, наконец, обнаружил труп…

«Неужели и с Никитой что-то случилось? – подумал он. – Нет, не может быть! Такое бывает только в каких-нибудь фильмах ужасов. А у нас тут не кино. У нас настоящая бандитская разборка. Вот только я не знаю, кто главный бандит…»

Он выключил свет и вышел из комнаты. Спустился вниз, прошелся по первому этажу. Из комнаты, которую занимал Крячко, доносились голоса: полковник проводил допрос кого-то их живущих в доме, судя по голосу – повара. Гуров некоторое время постоял возле двери, размышляя, не войти ли, но потом передумал и пошел прочь.

Он посмотрел на часы – было почти пять. Вернувшись в гостиную, погасил почти весь свет, оставив только одно бра, сел в кресло, вытянул ноги и закрыл глаза. Надо было подумать надо всем происшедшим в последние дни – хорошенько подумать.

«Итак, мы установили, что накануне гибели Капралов беседовал в парке с Ириной Сергеевной и получил от нее указание «решить вопрос здесь, до возвращения в Москву». Какой вопрос? Это имеет важнейшее значение! Возможно, не я один слышал этот разговор. И тот, другой, решил принять меры. Или все не так? Кто рылся в вещах Цыплакова? Только тот, кто зажигал свет. А это мог делать только тот, кто вошел в комнату первым. Значит, убийца. Капралов услышал шум, увидел свет под дверью и вошел… А может, его вызвали? Позвонили по телефону и вызвали? Но если так, на телефоне должен остаться звонок… Да, но где его телефон?»

И тут Гуров вспомнил, что при убитом телефона они не нашли. Он вскочил и кинулся в комнату Крячко. Стас уже беседовал с водителем Александром Бурилкиным – видимо, допрос повара закончился.