– Ведьмари умеют пудрить мозги. Рядом должен быть кто-то, способный дать дружеский пинок, – признала она.

– Так значит, я все-таки иду? – загорелся Афанасий.

– Нет. Белдо видел тебя однажды и теперь узнает с любой маскировкой… Тут нужен кто-то, не вызывающий подозрений. Другого артефакта, равного бусам по силе, у меня нет. Значит, нужны новички, которые, по сути, еще не шныры. Защита школы – если она есть – их гарантированно пропустит. Вот только кто бы…

В дверь просунулась голова Рины и сразу над ней – голова Сашки. Оба мокрые, в глине. Оба что-то возбужденно говорили. Рина показывала за свое запястье.

– Нет, нет и… да! Об этих я думала в последнюю очередь… Но когда люди сами напрашиваются – в этом можно увидеть перст судьбы, – сказала Кавалерия вполголоса.

* * *

Рине с Сашкой достался один стул на двоих. Они робко уселись по краям. Октавий поразмыслил о чем-то сугубо собачьем и, забравшись под их стул, стал собственнически рычать.

– Ну вот примерно так выглядит ваше первое задание! – сказала Кавалерия пять минут спустя. – Нерпь – одной вполне достаточно – спрячете на улице. Сквозь защиту ее не пронести. Ваша задача – не сводить глаз с Насты. Вперед не лезть. Если произойдет нечто нестандартное – один продолжает наблюдать за Настой. Другой добирается до нерпи и через кентавра сообщает мне. Все понятно? Разумеется, артефакт тоже высматривайте и старайтесь запомнить. После зарисуете. И никаких геройских снимков на мобильник – умоляю! Артефакты не любят дешевой популярности. Отомстят сами – даже без берсерков, – сказала Кавалерия.

Рина кивнула.

– Еще момент… – Кавалерия достала пухлый белый гриб, похожий на шампиньон, и, обращаясь с ним осторожно, протянула его Сашке. – Это вспышечник! Такие встречаются на двушке, севернее прииска первой гряды…

– А в кармане он не того? – опасливо спросил Сашка.

– В кармане нет, но ронять не советую. Конечно, не атакующая закладка, но оглушает и ослепляет капитально… У вас будет не меньше минуты. Теперь о маскировке.

Кавалерия открыла ящик стола и, порывшись, нашла две булавки с перламутровыми головками.

– Лучше вколоть в воротник, чтобы не касались кожи. Старайтесь держаться в толпе родственников. Думаю, их там будет предостаточно.

Рина осторожно взяла булавки. Они были со следами ржавчины и очень длинные. При наличии больной фантазии ими можно было даже фехтовать.

– А их не узнают? – спросил Афанасий.

– Узнают, – ответила Кавалерия со странной улыбкой. – Каждому они напомнят человека, с которым у него связаны неприятные воспоминания. Ничего не поделаешь: единственный артефакт без побочного действия – осиновый кол.

– Значит, в пятницу? – спросила Рина. – А сегодня у нас что?

– ВторнЯк с утра был, – насмешливо подсказала Наста.

Она так и сказала: «вторнЯк».

Наста и Афанасий ушли. В кабинете остались Кавалерия, Сашка и Рина. Калерия взяла на руки подскакивающего от лая Октавия (ему не понравилось, что Наста, уходя, показала ему язык).

– Ну, – сказала Кавалерия. – Я вас слушаю! Рассказывайте!

Рина молча потянула рукав. Кавалерия внимательно посмотрела на ее нерпь. На секунду закрыла глаза. Открыла. В лице ничего не изменилось.

– Узнай, пожалуйста, у Кузепыча, перековал ли он Арапа? – ровным голосом попросила она Сашку.

– Прямо сейчас? Э-э… Ну ладно!

Кавалерия закрыла за Сашкой дверь.

– Где ты ее взяла?

Рина рассказала.

– А фигурки не было?

– Нет. Только след.

– Что ж… – сказала Кавалерия. – Теперь эта нерпь твоя. Прежнюю сдашь Кузепычу. Правила ШНыра запрещают иметь две действующие нерпи.

– Но…

– Не перебивай! – одернула ее Кавалерия. – Поняла ты или нет: Горшеня – творение Митяя Желтоглазого, самого загадочного шныра из всех когда-либо существовавших, его друг, оттиск его души в глине – называй как знаешь. Все эти годы он сохранял его нерпь, держа это в тайне от всего ШНыра, а теперь отдал тебе. Будем надеяться, Горшеня не ошибся. После истории с ульем я как-то его побаиваюсь.

Кавалерия зашторила окно, подошла к шкафу и вытянула с третьей полки альбом «Русское деревянное зодчество». Нетерпеливо пролистав его, остановилась на одной из фотографий, изображавших деревянный инкрустированный ларь. Протянула руку, откинула крышку и, достав из ларя толстую истертую книгу в кожаном переплете, вернула «Деревянное зодчество» на прежнее место.

– Не люблю хранить важные вещи на виду, – сказала она, открывая книгу там, где было заложено.

Рина увидела рисунок: семь укороченных нерпей. На первой – рука со скипетром. На второй – нетопырь. На третьей – гепард. На четвертой – кабанья голова. На пятой – сокол. На шестой – седло. На седьмой – череп со стрелой в зубах.

– Таких нерпей было изготовлено семь. Каждая для отдельной фигурки. Все семь выплавлены из одного самородка, доставленного со второй горной гряды, Митяем Желтоглазым. Кабанья голова и седло – у ведьмарей. Рука со скипетром – у меня. Сокол – у Суповны. Судьба остальных неизвестна, хотя про один у меня есть кое-какие догадки. С каждой связан особый дар. Кабанья голова – неуязвимость. Сокол – неисчерпаемый запас сил.

– А рука со скипетром?

– Рука со скипетром – это вот… – Кавалерия протянула ладонь и непонятно откуда достала горсть колкого снега. Снег был липкий. Пробормотав: «Оттепель, что ли, в Гренландии?», Кавалерия положила снег таять в цветочный горшок, присела и так же непонятно откуда зачерпнула мокрой гальки. Ноздри Рине защекотал запах водорослей и соли.

– Ну это уже морское дно… Поняла, что такое рука со скипетром?

– А череп со стрелой?

Кавалерия быстро и очень остро взглянула на нее.

– Надеюсь, этого ты никогда не узнаешь.

– А гепард?

Кавалерия погладила кожаный переплет книги, как могла бы погладить собаку или кошку. Октавий ревниво зарычал.

– Здесь написано, что гепард делает союзником своего хозяина любое животное, птицу, рыбу и даже насекомое. Помогает перекладывать любую твою мысль на понятия существа, у которого совсем иная логика. Но только в том случае, если человек действительно желает добра тому, кому приказывает. Если же на душе у него злое намерение, то гепард только повредит.

– Почему?

– Он усилит и переложит именно то самое, сокровенное.

– Но у меня нет гепарда, – грустно сказала Рина.

Кавалерия кивнула.