В окошко кто-то стукнул, и Добрый вздрогнул от неожиданности.

– У тебя все в порядке? – наклонился к нему Слесарь. – Я тебе сигналил, а ты и ухом не повел. Грешным делом подумал, что околел…

– Чего это я должен околеть? – встрепенулся Добрый.

– Мало ли, – ежась от ветра, поджал губы Слесарь. – С трупом в багажнике который день ездишь. Может, сердце прихватило?

– Типун тебе на язык, – размышляя как уговорить Слесаря ехать в деревню, озлобился Добрый.

– Так чего встал?

– Возвращаться надо.

– Чего? – протянул Слесарь. – Это зачем еще?

– Я в одном месте кое-что оставил, – уклончиво ответил Добрый.

Всем своим видом давая понять, будто его одолевали какие-то сомнения, он лихорадочно соображал, что может вынудить Слесаря поехать с ним.

– Что? – Слесарь наклонился еще ближе.

Добрый закусил нижнюю губу и нахмурил лоб. Потом резко выдохнул воздух:

– Забрать одну вещь там надо!

– Опять темнишь? – недоверчиво уставился на него Слесарь.

– Поехали. – Отчего-то уверенный в том, что он согласится, Добрый решительно повернул ключ в замке зажигания.

– Ты меня похитить решила? – спросил Матвей, когда точно убедился, что они едут куда угодно, только не в Солнцево.

– А ты боишься? – Алена бросила на него короткий взгляд и вновь уставилась на дорогу.

– Знаешь, в другое время был бы рад, – пошутил он, неожиданно поймав себя на мысли, что это правда, – но сейчас мне больше хочется отдохнуть после насыщенного событиями вечера и проведенной в камере ночи.

– Я тебя понимаю. – Она ловко перестроилась в крайний левый ряд. – И все-таки мы должны закончить вечер.

– Утром? – повеселел он. – И какова твоя культурная программа?

– Узнаешь.

– Послушай, по-моему, сейчас не самое удачное время…

– Для чего?

– Ты сказала, что собираешься закончить вечер, – напомнил ей Матвей. – Для меня это звучит немного по-другому.

– Как?

– Собираешься добить меня?

– Судя по тому, как ты дерешься, это весьма хлопотно! – рассмеялась Алена.

– Ты, кстати, как вчера с нашими друзьями разошлась?

– Нормально, – пожала она плечами. – Они, после того как тебя увезли, присмирели. Правда, один попросил адрес твой дать…

– А ты?

– Откуда он у меня?

– Почему вчера не стала забирать? – вновь засомневался в своих выводах по поводу бескорыстного поведения Алены Матвей.

– Кто бы тебя выпустил среди ночи? – вопросом на вопрос ответила она.

– Тоже верно, – согласился он. – Но могла бы навестить. Вдруг меня там били?

– Я тебя умоляю!

– Можешь сказать, куда мы едем? – Матвей огляделся.

– Уже приехали. – Алена повернула в проезд между домами. – Здесь я снимаю квартиру.

– Погоди, – нахмурился Матвей, – а в Солнцеве?

– Там у меня подруга живет, у которой я взяла машину.

В квартире Алены было минимум личных вещей. Это бросалось в глаза. Хозяева даже не забрали своих фотографий. В ванной остался мужской крем после бритья и два флакона одеколона. Матвею ничего не оставалось, как принять ее предложение и привести себя в порядок здесь. Однако после душа он не стал бриться, несмотря на упаковку одноразовых станков. Двухдневная щетина не портила его внешность и даже придавала шарма. Он зашел на кухню, наполненную ароматом сваренного кофе. На столе стояла тарелка с бутербродами.

– Что теперь? – завороженно наблюдая за тем, как он завтракает, спросила Алена.

– Я у тебя хотел спросить. – Он откусил ломтик хлеба с куском ветчины и с задумчивым видом стал жевать.

– Мне кажется, если ты сегодня снова поедешь в Солнцево, то обязательно найдешь своего алиментщика. Ему наверняка уже сообщили о том, что произошло с матерью.

– Думаю, ты права. – Матвей отодвинул от себя уже пустую чашку. – Только теперь ему уж точно не до бывшей жены будет.

– Ты ищешь его по другой причине, я еще вчера догадалась.

– Не сомневаюсь, – подтвердил он, удивленный, почему Алена продолжает гнуть свою линию. – Хотя уместнее было бы по-другому сказать: не догадалась, а знала.

– Опять за свое! Не знаю я никакого Шатуна!

– Мне пора идти, – неожиданно принял решение Матвей.

– Как? – удивленно уставилась на него Алена.

– Спасибо, что обогрела и накормила, – поблагодарил Матвей, выходя из-за стола.

– Не за что, – по-настоящему смутилась она. – Ты ведь из-за меня влип в историю.

– Пустяки.

– Может, останешься? Не подумай ничего плохого. Просто у меня к тебе есть разговор…

– Мне правда пора, – разглядывая ее опущенные ресницы, сказал Матвей. – Поговорим в другой раз.

– Мы еще встретимся? – Алена подошла к нему, взяла за руки и заглянула в глаза многозначительным взглядом.

«Да что за напасть такая? – удивился Матвей. – С места в карьер! Она отстанет или нет? А как играет! Но не по Сеньке шапка. Не проведешь».

– Я женат.

– Неправда, – улыбнулась она уголками губ.

– Ну, вот видишь! А говоришь, не знаешь никакого Шатуна. Все-то вы обо мне знаете!

– Я правда никакого Шатуна не знаю, – с горечью в голосе произнесла Алена. – Просто когда в полиции представилась твоей женой, полицейский рассмеялся.

– Так сейчас в моде гражданский брак, – стоял на своем Матвей.

– Это сожительство, – поправила она. – Так что ты свободен.

«Как же ты достала! – с тоской подумал он. – А может, правда прикинуться, будто убедила, да и пусть крутится рядом. Чем она навредит? Ничем. К тому же куда сейчас идти? Вернее, куда идти есть, только что там делать? Марта ушла на работу. Не факт, что, когда вернется, не будет дуться. Ведь не поверит, что ничего с этой дурехой не было. А она красивая, не исключено, что одна из любовниц Шатуна. Дело ведь не простое, на любые жертвы пойдешь». От этой мысли Матвей вдруг почувствовал брезгливость к Алене и отстранился:

– Прощай.

Лихорадочно размышляя над поводом возвращения в деревню, Добрый едва не проскочил поворот. Он съехал с шоссе и посмотрел в зеркало заднего вида. «Нива» Слесаря скатилась следом.

«Что тебе сказать? – кусая губы, размышлял Добрый, по второму кругу обдумывая варианты. – Что спрятано в доме? Оружие? Насторожит. Сам собой возникает вопрос: почему сразу не взял? Не подходит. Может, вторая часть денег? Глупости. Постой, а что, если, например, соврать, будто эти деньги предназначались за какой-то товар, который там спрятан? Картина? Но тогда какой это должен быть шедевр? Скорее несколько… Бред! Сколько можно купить полотен Микеланджело на двести «лямов»? Черт побери, нужно перевести в баксы! Но я же переводил! Забыл! Хорошо, делим на сорок… Двадцать пять миллионов долларов! Нет, постой! Пятьдесят?! Не может быть! Значит, там меньше. Ну, конечно, ведь часть разменом помельче. Но даже если и так… Тридцать «лямов» будет? Это можно музей купить… Нет, глупости, какие картины? А если наркота? А что? Кока! Тоже бред! Алмазы?»