class="p1">— А это законно? — что-то я такого не припомню.

— Без понятия…

Кажется, вопрос законности Марику не слишком волновал.

— Но таких, недоходчивых, мало… кажется, лет пять тому тут приехал один. Бизнес вести. У нас же что? Всегда рады. И князь его принял. А он что?

— Что?

Стараюсь идти и не отвлекаться на людей, которых тут становится больше и больше.

— Напился и давай ресторан крушить, что-то там ему не понравилось. После-то пошел с компенсацией, но… у нас так не делают.

Киваю.

Не делают. Странное место.

— Князь ему и объяснил… и вроде понял человек. В ресторанах больше не буянил, но жена его в больничку угодила. С переломом. С лестницы упала… может, кто другой бы и принял такое объяснение. Но Цисковская, хоть и стерва редкостная, но специалист отличный. И видит все… в общем, её сказками про лестницу не проймешь. А как все целители она такого, чтоб кто-то кого-то калечил, жуть до чего не любит. Скоренько эту красавицу в госпиталь определила, типа сотрясение, внутренние повреждения и все такое. Вставать неможно, покой и все такое…

Надо же. Не то, чтобы не подумала, скорее уж показывает, насколько мало я знаю о здешних людях.

— А сама к князю. С заключением. Она же ж не просто…

А целительница.

Опытная.

И читает чужой организм, как книгу раскрытую. Даже если кажется, что повреждения зажили, ушли, след-то остается.

— Князь лично явился. А с ним Люцифера Анисимовна.

— А она-то каким боком?

— Так… она юрист семейный.

Верно, совсем ей скучно живется, если кроме бухгалтерии и отдела кадров еще юриспруденцию на себя берет.

— Многосторонняя личность…

— А то, — шутку Марика то ли не поняла, то ли предпочла не заметить. — Она скоренько и развод оформила, и раздел имущества, и штрафы там всякие, неустойки… в общем, этот по первости орать пытался. Говорили. И с кулаками…

Мда. Так себе затея. На упыря, пусть и очень древнего, да с кулаками…

— Его Сокол скрутил.

— А это…

— Батюшка Морислава. Обычно его брат в городе порядок блюдет, Мирослав, но тот вроде как в отъезде был, — Марика тихонько вздохнула, мечтательно так. — Но и Сокол очень… солидный человек. И… говорил с этим вот.

Ага.

Еще и батюшка Морислава.

— Объяснил этому недоумку, что и как. И из города вывез. А девочку ту князь куда-то там пристроил. В семейное дело… он не бросает, добро причинивши.

У моего забора стояла троица девиц в легких летящих платьях, подчеркивавших и девичью красу, и родительскую состоятельности.

— А это…

— Пришлые, — Марика остановилась и пакет поставила. — Небось, дошли уже слухи.

— Какие?

— Что княжич тебе в любви признался и замуж позвал.

— Что⁈

Я от возмущения дар речи потеряла. Когда только успели⁈ Слухи-то… ладно в любовники, это понять можно, но вот чтобы в любви и замуж…

— Ну, честно говоря, я не верю, чтобы так сразу и замуж… хотя вот… знаешь, странно это…

Марика замолчала, потому как девицы, завидев нас, сбились в стайку. А потом двинулись навстречу. Причем с видом пресосредоточеннейшим. Вела их изящная блондинка той степени худобы, которая заставляет задуматься о вечном.

Сразу захотелось угостить её булочкой.

С маслом.

— Ты ведьма будешь? — спросила она, окинув меня презрительным взглядом. И скривилась еще. А ведь она и сама одаренная.

— Я, — сказала я.

— Понятно, — блондинка фыркнула и повернулась ко мне спиной. — Я же говорила, ерунда это все. И выдумки досужие…

Не буду спрашивать, о чем это она.

Не буду и все.

— Только посмотрите на это… старая и страшная.

Обидно.

До… до слез почти.

— И одета, как будто… — она нарочно говорила громко, явно получая от процесса удовольствие. — Да ни один нормальный мужик на нее не взглянет, когда…

— Вам что-то надо, девушки? — поинтересовалась Марика. — Или вы так, поболтать больше негде?

А сила внутри заворочалась, откликаясь на мою обиду. Потянулась к рукам.

И я поняла, что могу…

Многое могу.

Тут мой дом. Ладно, пусть временный, но все одно мой. И… и если так, я связана с ним. Временно. Пусть временно, но связана. А ведьму на своей земле никто не одолеет.

— А ты кто такая? — блондинка смерила Марику тем же насмешливым взглядом. — Подружка?

— Вроде того.

— На твоем месте, — сказала мне блондинка. — Я бы выбрала кого пострашнее. Хотя да… задача не из простых. Даже эта жирная корова будет тебя посимпатичней.

Марика открыла рот, едва не захлебнувшись от ярости. А я сжала её руку. Не стоит.

Не сейчас.

— Иди, — говорю, глядя в глаза блондинке. — Куда собиралась. А то ведь мало ли что…

— Ты мне угрожаешь⁈ — кажется, она удивилась. — Ты… мне угрожаешь?

— Нет.

Я и вправду не угрожаю.

И успокоилась.

— Да ты знаешь, кто я?

— Понятия не имею!

— Лидия Воздвиженская! — произнесла она важно и замолчала, на меня уставившись.

Я же плечами пожала.

— Впервые слышу.

— Мой папенька при дворе состоит!

— Так то папенька… — Марика хмыкнула и пакет подхватила. — Интересно, обрадуется он, узнав, что доченька скандалы на улице закатывает? Малознакомым женщинам?

— Чего?

— Сняли тебя, — она указала куда-то за спину блондинки. — У нас тут… в общем, очень любят блоги снимать. Так сказать, закулисье конкурса… особенно Серега. У него вообще чутье на контент.

Девица взвизгнула.

И развернулась.

— Это незаконно! Эй… — крикнула она кому-то. — Эй ты, чтоб…

— Уже в сети наверняка, — Марика хихикнула. — У нас таких любят… еще на форуме обсудят.

Мать моя женщина…

— На каком?

Подозреваю, меня там уже изрядно обсудили. Со всех, так сказать, сторон.

— На местном, само собой. Я тебе покажу… только ты… ну не принимай все всерьез. Люди у нас хорошие. Просто им немного скучно. Идем, что ли?

— Отдай! — даже на каблуках блондинка бегала довольно быстро. Всегда удивлялась таким женщинам. — И прекрати меня снимать! Это… запрещено! Я запрещаю! Я папеньке пожалуюсь!

Подружки решили пойти в другую сторону, делая вид, что просто гуляют. И как по мне, весьма разумное решение.

— Кстати, зря она. Все, кто на участие регистрируются, согласие подписывают. В том числе на фото и видеосъемку, — заметила Марика. — Там галочку надо поставить. В форме. Это княжич Горислав придумал.

Да уж.

И как он дожил-то до своих лет с таким придумками?

Но молчу.

И сумки несу к воротам. И… интересно, что Марика попросит за свою помощь? Не просто так она со мною возится.

Глава 20

Марика на кухню ступила с опаской. Шаг. И замирает, прислушивается. И еще шаг.

— Все хорошо? — я выкладывала продукты в холодильник.

— Не знаю. Как-то вот… Наина сюда никого не водила, — она обняла себя. — Вот и… я и сама к ней только раз ходила.

— Зачем?

— Да так… скорее уж любопытно стало. Придумала, что нужно зелье для волос.

Волосы у нее были роскошными.

— Она мне сделала. Усмехнулась так. И сказала, что волос долог, а ум короток… обидно было. Немного. Мне тогда пятнадцать исполнилось… еще попросила у нее на жениха погадать. А она отказалась. Сказала, что… не стоит отпирать запертую дверь.

Что-то мне от этих слов нехорошо стало. На мгновенье. Вдруг будто пол покачнулся под ногами, того и гляди разверзнется, поглотит и спрячет там, во глубинах, во сыру землю.

Засыплет листьями.

Укроет ото всех.

Надолго.

На вечность.

Показалось и отпустило.

— Только я её все одно не послушала. Я… все ведь гадали! Мы с подружками… — Марика задумчиво провела пальцами по столешнице. — Сперва на картах. Потом еще на кольце, качнется ли и куда. И сапог за забор кидали, и… главное, у них получалось, а у меня… сапог вот кинула, он мне по лбу и прилетел. Как так? Сама не знаю!

Она чуть прикусила губу.

— Все надо мной смеялись. Я ж и в воде ничего не видела, а воск вообще ровными капельками застывал. Мне тогда стали подружки говорить, что это знак, что нет у меня суженого, что… в общем, не выйти мне замуж.

— Все эти гадания — ненаучны.

— Это да… это я теперь знаю. Во мне силы капля, но есть… бабка моя на картах умела гадать. Правда, умерла она аккурат в год, когда я и родилась. Вот… но от нее осталось кое-что.

Вот этот поворот мне уже не нравится.

Категорически даже.

Марика потупилась.

— Мама побоялась её вещи выкидывать. На чердак снесла, там и оставила. А я…

— Полезла?

— Да, — тихо призналась она. — Там было немного. Карты старые, такие все, что просто уже и не разглядишь, что там на них нарисовано. Свечки еще. Травки какие-то, точнее труха уже одна. И зеркало. Я и… придумала