которые и сражаться-то не могли — всех сильных магов клана к тому времени уничтожили. Для столичных кланов выжившие Сиоль не представляли опасности. Вспомнили о них совсем недавно.

— С чего вдруг? — спросил Гор. — Что они натворили? Решили вернуться в Селену?

Он прислушивался к словам Двадцатой так же внимательно, как и я. Похоже, о клане Сиоль он раньше не слышал.

— В столицу Империи новый клан никто не пустит. Там все давно поделено. Клановые союзы не позволят вторгнуться на их территорию чужакам. Даже очень сильным — накинутся на них словно стая волков, забудут о внутренних дрязгах и разногласиях. Дело совсем в другом.

— В чем?

— В Валесских горах обнаружили богатые залежи кристаллов карца. Говорят, карца там больше, чем было в холмах Дрилопта, когда Великий клан Рилок только начинал их разрабатывать. Изыскатели нашли карц в самом сердце гор. Добраться до залежей непросто. И в обход крепостей колдунов туда не попасть. Да и не факт, что колдуны позволят чужакам добывать кристаллы на своей территории — тем более, имперцам. Они ожидали вторжения триста лет. И неплохо к нему подготовились. Я слышала, они каждую тропку перекрыли зачарованными стенами. А ночью по горам разгуливает нежить.

— Сказки! — сказал Гор.

— Кто знает. Но поговаривают, Рилок испугался, что колдуны нарушат их монополию в торговле карцевыми зернами. Объявил колдунов злом и угрозой для Империи. Собирает войска из наемников, не жалеет средств. Пытается зачистить путь к карцевым залежам. Лизран обогатится на этой войне. Уверена, нам с вами тоже не раз придется побывать в Валесских горах.

— А что такое карц? — спросил я.

Вся группа посмотрела на меня с удивлением, даже Двадцатая.

— После твоих слов, друг Вжик, — сказал Гор, — у меня пропали сомнения в том, что ты не из Империи. О карце не знают разве что дикари с самого края света. Но если честно, я раньше не верил, что они существуют.

Двадцатая прикоснулась к моему плечу.

— Раз у тебя есть на плече эта цифра, — сказала она, — значит, ты видел артефакт для наполнения маной карцевых зёрен. Он похож на большую раковину. Знаешь, что такое раковина, Вжик?

— Я понял, о каком артефакте ты говоришь.

— Замечательно. Помнишь те кристаллики, которые на нем стояли — маленькие, блестящие? Это и есть зерна карца. В них хранят ману. Они все имеют одинаковый вес и объем. Базовый резерв мага в их объемах и считают — число на твоем плече обозначает, сколько карцев ты сумел заполнить.

— Ни одного, — сказал я.

— А мы с Гором по два. Третий у меня лишь слегка изменил цвет. В нашем отряде все такие — магомелочь. Уверена, среди нас нет никого даже с тройкой. Но не об этом сейчас речь. Так вот, Вжик, кристаллы карца заполняют маной. И используют как источник магической энергии для артефактов. По сути, карц заменяет самого мага — тот тратит свою энергию лишь на активацию магических устройств. Это позволяет использовать артефакты любому, у кого есть мана, вне зависимости от объема его резерва и остатков в том магической энергии. Даже ты с нулем можешь пользоваться магическими предметами до тех пор, пока способен их активировать. А если учесть, что на активацию требуется мизер маны — значит бесконечно долго. Это удобно, согласись. Три с половиной века назад открытие свойств карцевых зерен буквально перевернуло жизнь людей. Теперь уже сложно представить, как можно обходиться без карца.

— Похоже, он очень ценится, раз из-за него развязали войну.

— Он сам теперь является аналогом денег, — сказала Двадцатая. — И пусть недавно научились производить искусственный карц, но пока тот слишком хрупок — этих поделок редко хватает даже на десять зарядок. Подделки пока не могут конкурировать с природными зёрнами.

— А сколько раз можно наполнять маной обычный карц? — спросил я.

— Сколько угодно. Предельное число зарядок пока не установили. Но даже если оно существует, то очень, очень велико. Как и стоимость самих зерен. Богачи их используют в качестве денег. Один кристаллик заменяет горсть золотых монет, но легче и компактнее — удобно.

Я хотел поинтересоваться, сколько же стоят те десять карцев, что стояли на раковине-артефакте (если каждый — горсть золота!), которым из меня выкачивали ману. Но не успел.

Вернулся вар Брен. Хмурый, чем-то недовольный. Дергал себя за кончики усов. Велел нам замолчать. И следовать за ним.

* * *

Командир привел нас в просторный зал, освещенный не свечами, а уже знакомыми мне желтыми шарами (хоть где-то в нашем лагере есть освещение). Приказал выстроиться в шеренгу — сам направился к рыжеволосому мужчине, что суетился у большого гладкого камня (такой я видел в комнатушке, куда прибыл через портал из родного королевства). Стал тому что-то объяснять, помогая себе жестами.

Мужчина его молча слушал, гладил руками поверхность камня. Потом кивнул и показал вар Брену два пальца.

Командир произнёс:

— Хорошо. Ждём.

Направился к нам.

— Бойцы! — сказал он. — Сейчас нам откроют портал. Все знают, что это? Замечательно. Будете заходить в него по одному. Очередность — в соответствии с номером-именем. За порталом не толпимся, сразу отходим, не загораживаем проход. Дальнейшие распоряжения получите на месте. Всем всё понятно?

— Да, командир вар Брен!

— Хе. Прекрасно. Я захожу первым. Ждёте. Узнаю, все ли спокойно на той стороне. Отсчитывайте тридцать ударов сердца. Если не появлюсь — остаетесь в зале. Но я вернусь. И отдам команду начать перемещение. Дальше — как обычно. Сначала я. Буду встречать вас там. Следующий — ты, Первый. Считаешь до трех, следуешь за мной. И так далее. Это понятно?

— Да, командир вар Брен!

— Хорошо, — сказал командир. — В колонну по одному становись!

Как только мы завершили перестроение, в центре зала появился диск портала. Уже привычного для меня размера и цвета. Вар Брен зашагал к нему, протаранил его поверхность. Исчез.

Я принялся подсчитывать удары сердца. Насчитал пятнадцать, когда снова увидел командира. Тот постоял с закрытыми глазами («… шестнадцать, семнадцать…», — продолжал я подсчет). Потом посмотрел на нашу колонну.

— Все в порядке, — сказал он. — Перемещаемся.

Глава 11

Первое, что я почувствовал, очутившись за порталом — прохлада. Она шла от покрытых тонким слоем почвы камней, на которые я шагнул. И ветер — свежий. Он тут