– С чего бы это ей меня в кутузку забирать? Она, вон, Сергея Сергеевича твоего прихватит. Это он в розыске, не я. И хватит тут ручки пожимать, будто я не вижу. Тоже мне голубочки. Хоть бы сожителя бывшего постеснялись. Я уж не говорю, что при живом муже….

– Мужчина! – Любаша нежно улыбнулась своему законному супругу. – Вы кто такой-то? Явились, откуда ни возьмись, и заявляете, что вы мой без вести пропавший супруг. Документов у вас никаких. И еще каким-то иностранным синим паспортом мне в лицо тычете.

– Ой! Не могу! Насмешили, – Алик аж присел, а Любаша заволновалась, вдруг у него и правда с документами всё в порядке. – Да я завтра в паспортный стол пойду, и мне паспорт новый в два счета выдадут. Рассейский! Я ж не таджик какой, у меня, вон, прописка в порядке. И документы на собственность имеются.

– Ничего тебе не выдадут. Для этого я должна тебя опознать и заявление забрать о твоей пропаже. И, кстати, почему ты так уверен, что не таджик? Или не хохол? У нас сейчас с Украиной отношения сложные. Может, ты украинский диверсант? Или финский провокатор-сепаратист? – Любаша с наслаждением глумилась над озадаченным мужем и никак не могла остановиться. – Решил втереться в доверие, выдать себя за моего дорогого супруга Алика, которого я ищу, ищу, вот уже который год, да всё найти не могу. А потом, как прыгнешь! – Любаша сделала круглые глаза. – И захватишь на хрен все бывшие финские земли.

– А если у него пальцы где-нибудь в полиции засвечены? – вдруг подал голос Гений. Ну, даром что ли Любаша его Гением прозвала, соображает.

– Ни фига! Он мужчина острожный, – Любаша подмигнула Алику. – Что он, дурак свои пальцы светить?

– Ай, до чего же хорошо, что раньше Шенген без отпечатков обходился, – заметил Сергей Сергеевич. – Хотя, с другой стороны, если б тогда в Шенгене отпечатки пальцев брали, вашего супруга, Любовь Владимировна, в два счета бы выявили и предъявили кредиторам.

– А матери у меня разве нет для опознания? – усмехнулся Алик, но уже не так весело.

– Нету у тебя матери, Алик. Она уже три года, как умерла. Похоронила я её, – Любаша вспомнила покойную свекровь, и на глаза навернулись слезы. Та каждый день ждала своего сыночка, всё надеялась, что он жив.

Алик переменился в лице:

– Врешь!

– Зачем? – удивилась Любаша. – А ты из-за чего больше расстроился? Из-за маминой смерти, или из-за того, что она тебя опознать не сможет? Ты, выходит, даже к матери заехать не соизволил, сразу сюда имущество изымать кинулся.

– Сука!

– Я сука?! Я мать твою помощью и заботой никогда не оставляла. Фиг с ними с деньгами твоими погаными, ты б нам хоть весточку подал. Хуже ведь нет, когда ждешь в неизвестности. Так что, Алик, никакой ты не Алик. Я тебя точно не опознаю.

– Ничего, вон, Валька опознает, – Алик кивнул в сторону тихой и бледной Валентины. – Я ей денег дам! Опознаешь, Валька?

– Кого? – не поняла Валентина.

– Меня! Кого ж еще?

– А вы кто?

– Еще одна сука!

– Даже если бы Валентина оказалась не сукой, – ехидно заметила Любаша, – тебя опознать может только близкий родственник или законная жена, – ляпнула она и прикусила язык, вспомнив про Данилку. Сын ведь, как не крути, является близким родственником. И как ребенку объяснишь, что опознавать папу не надо?

– Вы бы лучше не обзывались и не наезжали, а попробовали бы договориться мирным путем, – предложил Сергей Сергеевич.

– Это как же? – поинтересовался Алик. Он перестал улыбаться, и глаза его сделались не наглыми, а растерянными.

– Ну, не знаю. Есть, наверное, процедура какая-нибудь в полиции, чтоб человека из без вести пропавшего перевести в покойники.

– Ты мне угрожаешь, что ли? Уголовник! – Алик набычился.

– Ну, вот опять напрасно обзываетесь! Никто вам не угрожает. Любовь Владимировна официально станет вашей вдовой. Унаследует всё законным порядком, а потом с вами поделится. Она ж не зверь какой-нибудь.

– Ага! Унаследует и кинет. Тогда уж точно ничего не докажешь. Вот пусть лучше меня опознает, а я с ней потом поделюсь. Так и быть, уговорили.

– А вам уже веры нет никакой. Вот вы-то уж Любовь Владимировну непременно кинете. Вы нам себя уже во всей красе продемонстрировали.

– Именно так! – неожиданно подал голос Гений. – Не вызываете вы никакого доверия, товарищ.

– А ты молчи там, – рявкнул на него Алик. – Товарищ нашелся. Тамбовский волк тебе товарищ!

– Действительно, Алик, не горячись. Забирай себе квартиру, – предложила Любаша, – она сейчас огромных денег стоит, и продать её легче, чем дом. Только нам с Данилкой немного денег дай на дальнейшее обучение, уж больно дорого.

– А вот интересно, если вопрос так просто решается, чтоб меня в покойники перевести, отчего ты раньше этого не сделала? – справедливо заметил Алик.

– Во-первых, еще неизвестно, насколько это просто. Надо с компетентными людьми посоветоваться. Может, там по сроку давности есть возможность, а может, и нет, – Любаша пожала плечами. – А во-вторых, я твоих кредиторов опасалась, вот регулярно дело о твоей пропаже и возобновляла. Это мама твоя, царствие ей небесное, до конца верила, что ты живой, а я думала, что ты сгинул в финских болотах окончательно.

– М-да, – Алик почесал бритый затылок. – «Синенькая юбочка, ленточка в косе, кто не знает Любочку? Любу знают все»! И чего это ты вдруг такая умная стала? Раньше ведь просто лялечка была, тебя ж ничего кроме шмоток, Данилки и СПА не интересовало?

– Это меня, Алик, жизнь научила и твои фокусы, но до умной мне еще, как до неба. Я обыкновенная среднестатистическая российская дура, только с компьютером. Вон, Валя подтвердит. Дура среднего возраста, – Любаша тяжело вздохнула. – Была б умная, замуж за тебя ни за что бы не пошла, да и… – тут она посмотрела на Гения.

– Озадачили вы меня, – Алик оглядел стальным взглядом всю компанию, включая Валентину. – Обдумать надо. Оставайтесь пока. О своем решении сообщу. И не вздумай мне фортели разные выкидывать и от меня гаситься, – он показал Любаше внушительный кулак. – Сергей Сергеевич, а твоя фамилия, какая будет? Ну, чтоб знать, с кем дело имею. На всякий случай.

– Кукиш моя фамилия, – Сергей Сергеевич показал Алику кукиш. – Это именно на тот всякий случай, если вы вздумаете вдруг ментам на меня настучать.

Любаша с удивлением глянула на Комарова и задумалась, уж не скрывается ли тот в Физбуке под псевдонимом «Адам Кукиш»? Этот физбучный Кукиш, откровенно говоря, уже достал Любашу своими дурацкими шутками.

– Обижаешь?! – Алик явно попытался изобразить оскорбленную невинность. Получилось плохо.

– Упаси бо, – Комаров перекрестился. – Предупреждаю.

– Ну, тогда бывайте. Дорогу сам найду, – Алик направился к выходу. Любаша моргнула Валентине глазами, чтоб проводила. А то не ровен час спрячется где-нибудь в доме, а потом выскочит. С него станется. Валентина кивнула и пошла следом за нежданным гостем. В гостиной опять воцарилась тишина.