Роди устроился на койке, ближайшей к входу. Пощупал матрац, набитый явно не чензирной стружкой, а каким-то мягким и вместе с тем упругим материалом. Помогая изобретателю поднимать решетки, он понял, насколько еще слаб. Работа, конечно, потребовала определенных усилий, но Роди не думал, что так быстро устанет. И теперь он мысленно поблагодарил Шави за то, что тот предостерег его от опрометчивого шага — немедленно поехать за Айзой.

Роди закрыл глаза и постарался заснуть. Но поначалу никак не удавалось. Все вокруг было новым и незнакомым — запахи, обстановка, ощущения. К тому же он не мог не думать об Айзе. Сердце кровью обливалось, стоило представить, как дядя приведет ее на продажу. Прикажет снять одежду, поднять голову, убрать руки, стыдливо пытающиеся прикрыть наготу… А начальник Морф начнет осматривать ее, лапать, проверяя «качество» товара…

Роди передернуло. В груди зародились глухая злоба и ярость. Как он хотел сейчас переломать Морфу руки, а еще лучше — всадить пулю между глаз!

А если Морфа не будет на шахте или он поручит торг Дамиру?

Значит, и Дамира убить! Ненависть к помощнику начальника Илистой шахты вскипела с новой силой. Ведь это из-за него Роди сейчас оказался в бегах, а возлюбленную продали.

Он резко сел, тяжело дыша и сжимая кулаки. В висках пульсировало, мышцы сводило судорогой от желания действовать. Невыносимо было просто лежать и ничего не предпринимать для спасения Айзы. Слабость тут же дала о себе знать — его замутило. «Нет. Так не получится отдохнуть, — сказал он сам себе. — Надо отвлечься». Силы понадобятся завтра. Сейчас же надо просто подумать о другом.

Роди заставил себя снова лечь. Закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул. Мысленно вернулся к словам Шави про земли без некроза и мутафагов. Представил журчащий и поблескивающий ручей, из которого можно зачерпнуть воду рукой. Густую траву по берегам, деревья, Айзу, склонившуюся к прохладному потоку — Роди почему-то подумалось, что вода непременно должна быть прохладной и чистой, как после третьего прогона… И ему так сильно захотелось, чтобы это стало правдой, чтобы грезы превратились в реальность, что он почти наяву увидел, как Айза опускает руки, сложенные лодочкой, в воду, зачерпывает, подбрасывает вверх. Брызги переливаются и сверкают в лучах солнца, а девушка радуется и звонко смеется…

Вслед за этими образами чувство умиротворения пришло на смену тревоге и ярости, породив уверенность в собственных силах и в будущем, ожидающем их с Айзой.

«Завтра, — мысленно пообещал ей Роди, — завтра я выкуплю тебя, а потом мы отправимся через пустыню к самым высоким горам, какие только есть на земле, и найдем места, где не бывала Погибель».

Он успокоился и вскоре сумел заснуть.

Разбудил его Шави — принес товарищу суп из овощей и пару сухарей. Роди съел все с аппетитом, что изобретатель отметил одобрительным кивком.

Потом они выправили одну из лопастей на ветряке с помощью деревянного бруска и тяжелого молота. Где изобретатель раздобыл инструмент — с собой привез или здесь нашел, — осталось загадкой.

Звон разносился над пустыней при каждом ударе, но у напарников возникло странное чувство уверенности, что никто их не услышит.

Изобретатель отправил Роди отдыхать, а сам возился с машиной до позднего вечера.

* * *

Проснувшись, Роди испугался, что уже давно наступил день и он не выехал вовремя. Резко сел и посмотрел в окно — за стеклом серели предрассветные сумерки. От сердца отлегло. Он поднялся и разбудил Шави, спавшего на койке у противоположной стены. Чувствовал себя Роди намного лучше, о чем и сообщил изобретателю, когда тот поинтересовался.

Вдвоем они принялись за нехитрые сборы. Шави сложил в мешок еду и воду, отправился снаряжать маниса. Роди взял две коробки: одну с золотистой жидкостью, другую с красной. Проверил самострел, заряды к нему запихал в карман, а само оружие — за пояс. Он уже решил, что не возьмет с собой гарпунер изобретателя, как хотел раньше. С прошлого вечера у Роди появилось чувство, что торг с начальником Илистой шахты пройдет без проблем. К тому же Шави нужно было что-то для защиты на случай, если возникнет такая необходимость.

Изобретатель достал откуда-то кусок материи и велел товарищу сделать чалму. Роди не сопротивлялся, зная, что придется ехать в самое пекло и голову прикрыть от палящих лучей не помешает.

Когда он взобрался на маниса, Шави положил руку на узду и достал из кармана кожаный мешочек. Роди услышал, как звякнули монеты.

— Возьми, — сказал изобретатель. — Захочет Морф брать предложенный товар или нет — неизвестно. Деньги в любом случае не помешают. Здесь не хватит на выкуп, но у тебя хотя бы будет с чего начать торг.

Роди с благодарностью взял мешочек и спрятал за пазуху. Махнул Шави рукой и погнал маниса вперед. Хотел остановиться на вершине бархана, бросить еще один взгляд на машину («Сухопутный корабль», — поправил он сам себя), но не стал. Роди знал, что еще увидит свой новый дом — когда вернется вместе с Айзой.

Перед ним простиралась пустыня.

Во время сборов они с Шави посовещались и решили: приличный крюк, чтобы обогнуть ферму, не повредит. Поэтому сейчас Роди пустил маниса не напрямую в сторону Илистой шахты, а немного влево. Ящер размеренно бежал, оставляя в песке цепочку следов. Роди следил за направлением и прокручивал в голове варианты разговора с начальником Морфом. Обнадеживало то, что торговаться с ним приходилось уже не раз. Правда, продавцом всегда был Роди, а товаром — вода, но он не сомневался, что у него все получится и уже сегодня вечером возлюбленная будет с ним.

Погруженный в радужные мысли, он не заметил, что песок впереди покрывают мелкие волны. Манис первым почуял опасность, фыркнул, но, приученный бежать туда, куда направлял его всадник, темпа не сбавил.

Роди опомнился, только когда под лапами ящера захрустело, и мгновением позже тот заревел от боли.

Они нарвались на стаю илистых скатов, затаившихся под песком в ожидании неосторожной добычи. Конечно, манис был для них слишком большим и тяжелым — тонкие спинные панцири лопались под весом ящера, но гибкие острые хвосты без устали кололи чешуйчатые лапы. Манис дергал ногами и ревел. В ответ на каждый его шаг из песка вырывались не меньше десятка черных шипов.

Роди изо всех сил ухватился за упряжь. Манис дико взбрыкивал, не обращая внимания на всадника, — его кололи со всех сторон, куда бы он не ступил. Роди прижался к ящеру и стиснул его бока коленями. Если он сейчас свалится, в один миг превратится в труп. Кожа человека не такая твердая, как чешуя маниса, и шипы илистых скатов с легкостью пронзят тело насквозь.

Попытки понукать ящера, заставить двигаться вперед, чтобы выбраться из смертельной ловушки, ни к чему не привели. От боли манис ничего не слышал. Роди не знал, что предпринять. Пришла мысль пальнуть из самострела над ухом ящера, напугать, чтобы побежал в какую угодно сторону, а не плясал на месте. Но, едва разжав руку, он вынужден был снова вцепиться в упряжь.