Пространство наверху было разгорожено на небольшие клетушки — одноместные номера.

— Ну, как? — весело спросил Барт. — Нравится? Хотите, поменяемся?

— Н-нет, — замотали головой сестры. — Мы лучше внизу.

— Тогда переодевайтесь и пойдем в ресторан, ужинать.

— В ресторан? — обрадовалась Лиза. — Здорово! А далеко идти?

— До Парижа, — дернула ее за рукав Мари. — Ты что, не поняла? Вон три камышовых столика стоят, видишь? Это и есть ресторан.

— Мари, считай, что ползачета у тебя уже есть. За сообразительность, — хмыкнул Макс.

— Я смотрю, у нас гости? — послышалась французская речь из ближнего одноместного «люкса». — Да еще какие милые! — Вслед за голосом выплыл его обладатель — небольшого роста мужчина с крупной, продолговатой головой, обритой наголо, и короткими сильными ногами. — Давайте знакомиться!

Не обращая внимания на Барта, француз направился сразу к девушкам, радушно протянул руку.

Не может быть! — остановил себя Барт. — Нет! Таких совпадений просто не бывает. Здесь, в Бандиагаре…

Незнакомец, наконец, облобызал девичьи ладошки и поворотился к Максу.

— А…

— Адам!

— Макс? Не может быть…

* * *

— Лелька! — от самой двери кинулась к подруге Машка. — Маленькая моя! Исхудала до костей, и вся зеленая! Досталось тебе, да? Но ничего, ничего! Мы всю ночь твоего звонка ждали, а сейчас Витька на работу поехал, говорит, бери Ольгу и приезжай. Он уже и время для программы нашел.

— Надо позвонить, сказать, чтоб отменил.

— Зачем? Ты что?

— Нет больше программы, Маш.

— Как — нет? А куда делась?

— Украли. Вместе с сумкой. С паспортом, деньгами, телефоном…

— Да ты что? — Подруга ошарашенно уставилась на Ольгу. — Как — украли? Когда?

Безжизненным голосом Славина пересказала события второй половины вчерашней поездки.

— И что? Как теперь? Что милиция говорит?

— Да что и обычно. Будут искать.

— Господи, — Маша сокрушенно качала головой, — да что же напасть на тебя свалилась? Одно за другим…

— Маш, — Ольга решила выяснить мучавший ее вопрос сразу, не откладывая в долгий ящик. — Тебя в прокуратуру вызывали? Про меня спрашивали?

— Да, вызывали, — подруга недоуменно взглянула на Славину. — Но спрашивали не про тебя, а про близнецов, ну, и про все то, что на Сейв-Вэре случилось. Почему я с вами не поехала, раз собиралась, и что мне известно… А что такое, Лель?

Пришлось рассказать о документах, присланных из Мурманска.

— Вот сволочи, — горько выдохнула Маша. — Ты — наркоманка? И я это подтверждаю… Лелька! — в глазах подруги полыхнул злой огонь. — Да я приеду в Мурманск, такое устрою! Мало не покажется!

— Ну и станешь еще одной жертвой.

— Жертвой? С чего бы это? — набычилась подруга. — Я не понимаю, почему из тебя козла отпущения сделали. Это что, из-за ребят? И программу поэтому же зарубили?

— Нет, Маш, — Ольга грустно вздохнула. — Я не рассказала всего тебе там, в Мурманске, потому что не хотела тебя впутывать. Выходит, оказалась права.

— Чего не рассказала? Я и так все знаю!

— Нет, главное тебе как раз неизвестно. То самое, что вошло в программу, и из-за чего ее запретили, а меня выгнали.

— Лель, ты о чем? — насторожилась подруга. — У вас там что-то еще произошло? Кроме всех тех ужасов с близнецами и гибелью семьи Шубиных?

— Да, — кивнула Ольга. — Знаешь, давай я тебе лучше куски программы покажу, они здесь, в компьютере Макса остались, я ведь тут работала, когда увидела, что в моей квартире без меня кто-то побывал…

— У тебя в квартире? — подруга и вовсе оторопела. — Господи, Лелька… А тебе не показалось?

— Нет, Маш. А еще меня пытались утопить в море. И шантажировали… — Славина коротко и, насколько возможно, без эмоций рассказала гостье обо всем, что с ней произошло после отъезда Макса.

— Так, — мрачно выслушала ее подруга. — Врубай комп, показывай, из-за чего вся эта свистопляска…

Материал, сохраненный в компьютере, Маша смотрела долго, прогоняя некоторые куски по несколько раз. Ольга уныло слонялась из угла в угол, не вслушиваясь в собственный, доносящийся из динамиков голос. Наконец, откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза.

— Знаешь, Лелька, странно, что ты еще жива. Это же не просто бомба, это — ядерный взрыв…

— Поэтому, наверное, хорошо, что программу украли, — равнодушно сказала Ольга. — Хоть Шульгин не пострадает.

— Что? — вскочила Машка. — Ты что, вообще больная? Что у тебя с головой? Да если это все не обнародовать, причем срочно, тебя точно убьют! Неужели не понимаешь? — Она резко остановилась перед скукожившейся в уголке дивана Ольгой. — Ну, сперли они программу, подсуетились, чтобы ничего по федеральному каналу не прошло, а с твоей головой как быть? И с этим? — Маша показала на экран монитора. — Они же не идиоты! Раз так далеко зашли, уже не остановятся.

— Маш, не сгущай, — болезненно поморщилась Ольга. — Хотели б убить, уже б убили. Возможностей было — навалом!

— Нет, милая, — серьезно сказала Маша, — они все правильно рассчитали: а вдруг ты кому-то копию оставила? Да еще какую-нибудь видео-приписку сделала? Типа, если со мной что-нибудь случится… А сейчас, когда ты объявлена наркоманкой, да еще угробившей собственных практикантов… Сейчас, дорогая, с тобой можно делать все, что угодно. Найдут в канаве с проломленной башкой, а экспертиза покажет, что ты скончалась от передозы! Господи, да что ты на меня так смотришь! — вскрикнула Маша, поймав затравленный, полный слез взгляд подруги, в котором если и распознавались какие-то эмоции, то определить их можно было одним словом — полная безнадежность. — Лелька, неужели они тебя сломали?

— Сломали? — Ольга задумалась. — Нет, пожалуй. Тут — другое. Я просто боюсь за всех, кто как-то с этим связан. Вот и тебе, наверное, зря все рассказала.

— Славина, ты дура, — спокойно вынесла приговор подруга. — Ты делаешь именно то, что эти подонки от тебя ждут. То есть сложила лапки, ушла в себя и трясешься от страха…

— Да ничего я не трясусь! — слабо возмутилась Ольга. — Просто устала очень и… растерялась, наверное… Потому что все время — одна.

— Здрасьте! — Маша усмехнулась. — А я? А Макс? Ты, кстати, еще об одном не подумала, если Макс — тоже свидетель, то, покончив с тобой, они возьмутся за него.

— Ох, Маш, как хорошо, что он далеко, в Мали они не дотянутся…

— Нет, Славина, ты точно — того! Он что, навсегда в Африку уехал?

— Маш, но я, правда, не знаю, что делать. Ты что, правда думаешь, что я лапки сложила? Нет! И программу сделала за три дня, и отстаивала ее до последнего, но, знаешь, когда ты лежишь на рельсах, а на тебя несется трамвай, глупо думать, что ты сумеешь его остановить. Лучше отползти. Вот я и отползла.