Мы все молчали, не реагируя на его присказку. Капли дождя тоскливо барабанили по жестяному карнизу.

— Андрюха, ты разговаривал со Светкой? — спустя пару минут спросил меня Саша. — Рассказал ей про то, что с нами происходит?

— Да, сегодня утром.

— Ну и что она сказала?

— Да ничего она толком не сказала, — вяло поморщился я. — Говорит, что звонила ей, но телефон не отвечает. Сказала еще, что раньше, ну недавно, до всего этого она где-то квартиру снимала и вполне возможно, переехала… Сразу же после того, как с Игорехиной дачи вернулась… И теперь просто от нас скрывается. Так что никаких концов не найти… По крайней мере сейчас.

— Врет она, сучка, — пробормотал Игорь, потирая глаза. — Боится ее, как и все мы.

— Боже ж ты мой! — воскликнул Виктор тоненьким голоском. — Какая-то Сицилия, право слово! Палермо, мать твою! Ну, неужели мы ничего не можем поделать? Мы, четверо здоровенных мужиков?! С одной взбесившейся бабой?

— Можем, — сказал Саша. — Мы можем пойти в милицию и все честно рассказать. Явиться с повинной — так, кажется это называется, а?

— И получить каждый по червонцу? — дернулся всем телом в кресле Виктор.

— Ну… Десять, не десять… — покачал головой Саша.

— Она — ненормальная, — убежденно выпалил Виктор. — Типичная параноидальная шизофрения. И поступать с ней нужно, как с ненормальной. Она способна на все, задницей чую! На все!

— Что чует твоя задница, Пухлый, — меня теперь мало интересует. Что конкретно ты предлагаешь сделать? — устало спросил Игорь. — Убить ее? Несчастный случай, что ли, устраивать?.. Автокатастрофу с летальным исходом?

— Во-первых ее надо найти, — сказал Саша, вставая с дивана. — Любым мыслимым или немыслимым способом — но найти. Во-вторых — поговорить. И предложить отступного. Деньги. Большие деньги. Пообещать ей все, что…

— Где ты ее теперь найдешь, и как? — перебил в свою очередь его я. — И ты уверен, что она возьмет у нас деньги? После того, что случилось с дочкой Игоря?..

— Надо предложить столько, чтобы она не смогла отказаться, — сказал Саша. — Много. Очень много.

— Это сколько — много? — пискнул тоненько Виктор, сразу насторожившись.

— Это второй вопрос, Пухлый. Сначала — надо ее найти, — ответил Саша, не поворачиваясь к нему. — А говорить потом с ней должен только один из нас.

И Саша посмотрел мне прямо в глаза. А за ним и остальные уставились на меня. Я попытался улыбнуться:

— Ребята, вы что — серьезно? Вы что, думаете, что после каких-то там разговоров по душам она остановится? Вы хоть понимаете, что произошло?..

— Я — понимаю, — тихо сказал Игорь. — Ты даже представить себе не можешь, как я понимаю!

Голос его сорвался на крик.

— Тихо, Игореша, тихо, — взял его за плечо Саша. Игорь обмяк в кресле. Саша снова повернулся о мне.

— Андрюха, ты — единственный, кто действительно может с ней поговорить. Никого из нас, кроме тебя, она и на пушечный выстрел не подпустит. Она хоть и была потом практически в отключке, но сознания не теряла. Я ведь помню — она даже пыталась говорить что-то… Она наверняка запомнила всех, кто с ней резвился, иначе бы не говорила про то, что остальные тоже получат… А тебя там с нами не было во время…сеанса… Хотя, черт его знает… С другой стороны, ты в таком же говне, как и мы. Она ведь не знает, что ты был против этих забав и свалил до того, как все началось. Для нее сейчас все мы одинаковы, одного поля ягоды…

— Я этой встречи не боюсь, ребята. Честное слово. Но ведь еще есть Светка, — сказал я. — Ведь именно она с нашей подачи уломала ее на дачу поехать…в качестве переводчицы. И судя по Светкиным рассказам, они давно знакомы. Может, когда мы ее разыщем, именно Светке стоит с ней поговорить?

— Она и Светку замочит, — убежденно сказал Виктор. — За то, что та ее приволокла к нам. Она конечно, баба ненормальная, но она не дура — все про все понимает. А Светку ей-ей замочит, гадом буду.

— Лично мне в высшей степени наплевать на Светку, — жестко сказал Саша. — Светка в качестве посредника на переговорах — это не вариант. Пусть подыхает к чертовой матери. Я сейчас думаю только о нас.

— О себе ты думаешь, — пробурчал Виктор.

— О нас, Пухлый, — повторил Саша. — И я берусь вычислить ее. В ближайшие дни.

— Как же ты ее вычислишь, если концов никаких нет? Частных детективов наймешь, что ли? А денег на это хватит? — ехидно поинтересовался Виктор.

— А это уж моя забота. Вычислю. И тогда ты, Андрюха, встретишься с ней. А уж условия нашей…наших уступок мы оговорим попозже. Когда узнаем, где она.

Я медленно обвел взглядом своих товарищей по несчастью. Ребята молчали и выжидающе смотрели на меня. Каждый по-своему. Но было в их глазах нечто общее, нечто, что они старались тщательно скрыть — ощущение загнанности и обреченности. И тогда я сказал:

— Хорошо. Я согласен. Попробую, по крайней мере.

— Если мы будем живы к тому времени, — сказал Виктор.

И это прозвучало отнюдь не как шутка.

— Да, и последнее, что я вам хотела сказать, Оленька… Анна Алексеевна заерзала, заулыбалась, морщинки на ее донельзя наштукатуренном личике побежали лучиками, выкаченные подслеповатые глазки за толстыми линзами очков хитренько заблестели. И зубищи у пожилого литературного crocodile — он же мое непосредственное начальство, пусть и небольшое, — тоже обнажились в мерзкой ухмылке.

Она элегантно отнесла в сторону свою покрытую старческими веснушками птичью лапку с зажатой в ней длинным мундштуком с сигаретой. В другой она держала стакан в серебряном подстаканнике. Крепчайшего индийского чая, даже не чая, а просто натурального чифира она выпивала за рабочий день немеренное количество, наверное литра три.

— Нам, Оленька, звонили из Нью-Йорка. Позавчера. Из издательства вашего старинного американского знакомого, мистера Джека Маккелана. И вы знаете, я оставила вам эту новость как подарок, как сюрприз. На так сказать, десерт нашей с вами милой беседы…

Крокодил сделал торжественную паузу и с пафосом продолжил сообщение:

— Я вас поздравляю, Оленька. Мистер Маккелан собирается, судя по всему, приехать к нам в Петербург не позже чем через неделю-другую. И знаете, с какой целью?

— Разумеется, не знаю, Анна Алексеевна, — сухо ответила я, продолжая делать вид, что внимательно просматриваю английский журнал, лежащий на ее столе.

Джек приезжает?!

Она заулыбалась еще противнее. Все ведь знает про наши с Джеком приключения, сука старая. И ничего не пропустит мимо своих ушей и только на вид подслеповатых глазок. Единственное достоинство crocodile — блестящее знание английского, которое она с удовольствием использует в своих интересах. Иногда у меня даже создается ощущение, что она не только подслушивает, выскакивая из этой комнаты в коридор, мои с Джеком беседы, которые я веду по телефону в комнате напротив, но и просто-напросто собирает на меня досье. А потом подробности каждому в нашей конторе пересказывает и при этом еще умудряется сохранить вид святой невинности. Хотя может быть я просто окончательно спятила и у меня прогрессирующая мания преследования плюс еще какая-нибудь гадость типа вялотекущей шизофрении.