К сожалению, мы видим Камберианский Совет лишь в годы его становления и упадка, однако можно смело утверждать, что в течение двух сотен лет он обладал весьма серьезной властью над Дерини. Когда Камбер начинает обсуждать вопрос о регулирующем органе с Джоремом, его прежде всего волнуют две основные проблемы: 1) исполнение обязанностей этого органа будет основываться на насилии; 2) наблюдатели должны сами взять на себя обязательства предотвращать злоупотребления.

Мы не знаем, какие меры мог применить Совет, чтобы наказать нарушителей, в дни его становления, однако во времена Келсона угроза их применения была достаточна для того, чтобы вселить страх в Торна Хагена, и даже Венцит предпочитает соблюдать внешние правила приличия. Создается впечатление, что Карисса также против нарушения правил магической дуэли. Однако если ее настойчивость по отношению к дуэли с Келсоном можно отчасти объяснить чувством мести, отнюдь не мягкость и жалость к будущей жертве мешают ей убить его тайно, исподтишка, незримым ядом снадобий, как она убила его отца. От одного предательского убийства, если Совет начнет задавать вопросы, еще можно как-то откреститься, два же будет объяснить труднее. А вот бросить открытый вызов — это смелый, но не выходящий за рамки правил поступок смертельно оскорбленного Дерини.

Еще один из многогранных талантов Дерини — способность изменять внешность, как собственную, так и кого-либо другого. Нужно сказать, что на протяжении многих веков практикующие маги настороженно относились к этому знанию Дерини. Джорем, к примеру, осуждает это действие, ибо оно противоречит его моральным устоям, так как неизбежно влечет за собой обман. Райс, получивший прекрасное образование, тем не менее почти ничего не знает об изменении внешности, кроме того, что оно имеет непосредственное отношение к черной магии.

Изменение внешности… Он вспомнил, что об этом мимоходом упоминается в одном старом манускрипте о магии, в котором говорится, как маг наложил образ одного человека на другого. В книге упоминались пентаграммы и амулеты, предотвращающие заклинание от вредных воздействий, однако ее автор не входил в какие-либо подробности. Другой источник — он почувствовал, что теперь в состоянии просмотреть свою память, точно указатель, — упоминает о приношении в жертву животных и привлечении злых духов. Еще один текст настаивал на том, что изменить внешность вообще невозможно, но, если верить Камберу, это и вовсе ложь. Порывшись в памяти, Райс пришел к выводу, что ничего толком не знает об изменении внешности, и заключил, что, вероятно, захочет узнать об этом намного больше.

(«Камбер Кулдский»)

Конечно, изменение облика — не черная магия, хотя Камбер допускает, что его можно считать «несколько серым по краям».

— Тень, скорее темная, чем светлая, вероятно, из-за того, что это обман, а обман используется не часто, если только к нему не прибегают в личных целях. Рискуя показаться лицемерным, я буду придерживаться мнения, что это пример неверного результата, оправдывающего средства. Как способ для невинных избежать опасности, возникшей не по их вине, его обычно оправдывают все, за исключением отъявленных консерваторов.

(«Камбер Кулдский»)

Здесь мы опять сталкиваемся с ситуативной этикой — результат оправдывает средства. Для Камбера, чей взгляд на многое куда шире, чем у его сына, которого трудно убедить изменить свое мнение, это выглядит достаточным основанием. Только Джорем, хотя и примирился с тем, что его облик и облик Райса принимают слуги, не может согласиться с задумкой отобрать облик у солдата Эйдиярда и наделить им Девина.

Сомнения Джорема, прежде всего, основаны на том, что Эйдиярду не дали права на выбор и он никогда не сможет вернуться к своей прежней жизни. Но Джебедия выдвигает вполне резонный довод, что солдаты на войне выполняют свой долг, и это тоже долг Эйдиярда. Это нужно сделать потому, что это необходимо.

Вообще эта тема обсуждается крайне редко. Гораздо чаще мы видим лишь результат этого действия, например, когда Морган и Дункан открывают, что телу короля Бриона в могиле было предано иное обличие, и можно предположить, что в этом замешана Карисса либо кто-то из ее последователей, хотя нам так и не удастся узнать, как это было сделано. Есть упоминания и о том, что Корам время от времени принимает облик умершего Ридона Истмаркского, но и в этом случае никаких объяснений нет.

Первый раз процесс описывается, лишь когда Камбер переносит облик Райса и Джорема на двух своих слуг, чтобы они присутствовали на похоронах Катана и тем самым дали Райсу и Джорему возможность уехать, чтобы похитить принца Синхила из монастыря. Процедура, которую использует Камбер, чтобы подготовить Кринана, позднее описывается в нескольких книгах во всех подробностях, когда он использует ту же методику, чтобы помочь Тавису О'Ниллу преодолеть барьеры, мешающие полной взаимосвязи.

— Я бы хотел показать тебе одно упражнение, с которым многие Дерини знакомятся еще в детстве, — сказал он тихо. — Джорем и Джебедия научились этому у своих отцов, и, я полагаю, Ниеллан тоже. Сам я, напротив, не знал о нем до тех пор, пока не стал послушником у гавриилитов. Однако узнать что-нибудь новое никогда не поздно. Его можно назвать заклинанием, но когда осознаешь, что это такое на самом деле, то поймешь: бояться нечего. — Он поднес свечу чуть ближе к Тавису. — Положи руку так, чтобы мы вместе держали свечу.

Мгновение Тавис медлил, но ослушаться не посмел. Его пальцы были холодны, как лед, но Камбер даже не поморщился, а просто позволил Тавису взять себя в руки и сделать несколько глубоких вдохов.

— Хорошо, — прошептал Камбер, когда Тавис еще несколько раз вдохнул. — Не забудь, что именно ты контролируешь процедуру. Твоя рука лежит на моей — я не сдерживаю тебя. Если тебе вдруг станет страшно или ты почувствуешь, что не можешь продолжать, вернись назад, на сколько тебе необходимо. Ты не обидишь меня этим.

(«Камбер-еретик»)

Поборов минутное отвращение, вызванное первым прикосновением Камбера к обрубку руки, Тавис подавляет тошноту и чувство неловкости и решается вступить в контакт. И Камбер продолжает отвлекать его, успокаивая и ободряя, постепенно переходя от внушения к принуждению.

— Хорошо. Сосредоточься, словно готовишься к исцелению. Отлично. Когда будешь готов, если ты будешь готов — некоторые вообще не способны на это, — можешь закрыть глаза, чтобы лучше сосредоточиться.

Суть сострит в том, чтобы позволить нити, связующей нас, медленно, понемногу обретать форму, чтобы каждое звено можно было внимательно исследовать и усвоить, в то время как ты сам будешь контролировать глубину взаимодействия позволяя одному плавно переходить в другое.

Говоря это, он видел, как затрепетали веки Целителя, его взгляд стал рассеянным и сонным. Тавис погружался в транс.

— Отлично, — продолжал Камбер. — Просто разреши своему сознанию плыть по течению вместе со мной. Когда будешь готов, услышишь примерно такое заклинание: «Соедини свой разум и руку с моими, друг мой. И пусть вспыхнет свет меж нашими руками, когда мы станем едины. Пусть вспыхнет свет, когда мы станем едины». Конечно, это будет лишь чередой мыслей, — тихо добавил он. — Слова сами по себе ничего не значат. Суть в главном — наши сознания объединятся, и наступит момент, когда мы будем находиться в достаточной взаимосвязи, чтобы сделать что-нибудь полезное. Когда это произойдет, между нашими руками вспыхнет огонь как признак того, что мы достигли этого уровня.