и сам великий капитул продолжают тайно свои работы в течение всего 1813 года. Благотворительные масонские общества в Варшаве, Вильне, Кракове и других городах, управляемые избранными из среды местных лож комиссиями, оказывают деятельную помощь находящимся в госпиталях больным, военнопленным и семействам погибших в боях.

В новый фазис жизни вступает польское масонство в 1815 году, после присоединения, согласно постановлению венского конгресса, значительной части варшавского герцогства к российской империи.

Польские масоны, назвавшие, как уже сказано, в конце XVIII века в честь русской «великодушной монархини» одну их своих лож ложей «Екатерины под Северной звездой», затем окружившие ореолом Наполеона, «ниспосланного для освобождения польского народа», теперь, после его падения, обратили свои взгляды к восходящей звезде русского императора, который оказывал знаки внимания Костюшке, дружил с Адамом Чарторыйским и не пожелал при въезде в Краков принять ключи от президента города, называя себя «не победителем, а другом поляков». Начинается новая полоса веры в нового «воскресителя» Польши, императора Александра.

Александр I благосклонно принимал выражения патриотических чувств. Двоякой целью руководствовался он в данном случае: созидательной и охранительной. «С одной стороны он хотел использовать польское масонство для проведения своего проекта касательно слияния Литвы с Польшей и, насаждая масонские ложи одновременно в Царстве Польском и Литве, влиять при их посредстве на общественное мнение, подготовить путём восстания прежней польско-литовской унии унию политическую».

Исполнителем этих предначертаний Александра I был генерал Александр Рожнецкий, избранный в 1816 году заместителем великого мастера польского Великого Востока.

Любопытную страницу в истории виленских лож занимает принадлежавший члену ложи

«Усердный Литвин», профессору виленского университета, доктору философии и медицины, Якову Шимкевичу, проект реформы масонства, сводившийся, главным образом, к исключению всяких тайн из обрядов и деятельности масонских лож. 16 марта 1818 года, на заседании своей ложи, Шимкевич высказал мнение, что для непосредственных целей, преследуемых масонами, для просвещения и благотворительности, какие бы то ни было тайны излишни, что они «являются притворством, очень дорого обходятся и способствуют дурной славе, тогда как орден может существовать и без них».

Объединив вокруг себя 17 сторонников реформы, преимущественно профессоров виленского университета, Шимкевич образовал франк-масонское реформированное товарищество под названием: ложа «Усердный Литвин» на востоке Вильна.

Характерная черта национального масонства, основанного в 1819 году майором IV линейного полка армии Царства Польского Валерианой Лукасинским, состояла в ограничении идеи человеческого братства, составляющего конечную цель обыкновенного масонства. Национальное масонство Лукасинского объединяло в духе мира и братства не весь род человеческий, но одних только поляков, допускало на первых порах только польское национальное братство. Первоначально целью масонского строительства была, согласно учению Лукасинского, одна только Польша, реставрация польского государства в самых широких границах. И лишь после освобождения родины польские национальные масоны предполагали расширить круг своей деятельности на всё славянство, а затем на всё человечество.

Масонские обряды символизировали одно только отечество, границами ложи была «великая горная цепь, два моря и две реки», т. е. границы прежней Польши, «товарищи» собирались у «алтаря отечества, повреждённого сверху, но стоящего на прочном фундаменте», т. е. в Польше, урезанной на венском конгрессе, «повреждённой» сравнительно с исторической, неподелённой Польшей, но неизменно прочной в своём основании. Они присягали возвратить алтарю его прежний блеск, т. е. бороться за возрождение родины.

Символика Польши найдена была и в старой масонской легенде о Гираме или Адонираме, главном строителе Соломонова храма, трижды раненном тремя товарищами-предателями и завещавшем своим детям дело мести и восстановления из развалин храма. Идея восстановления Соломонова храма, т. е. нравственного исправления рода человеческого, применена была Лукасинским к Польше, нуждавшейся, как и всё человечество, в восстановлении и возрождении. Смерть праведного и невинного Гирама изображала, согласно толкованию Лукасинского, политическую смерть Польши, раздел её между соседями: трое убийц аллегорически выражали три державы, участвовавшие в разделах, обязанность детей Гирама бороться с врагами до тех пор, пока не будет восстановлен Соломонов храм, напоминала национальным масонам об их обязанностях бороться с врагами своей родины до полного восстановления последней. Наконец, чудесное воскресение Гирама являлось символом воскресения «невинно убиенной» Польши.

Национальное масонство просуществовало недолго. Уже в 1820 году, вследствие проникновения в некоторые ложи крайних течений и преследования масонов русским правительством, Лукасинский объявил национально-масонские ложи закрытыми. Вслед затем был нанесён окончательный удар и великому польскому востоку.

В ноябре 1822 года был издан указ о закрытии всех тайных обществ в Царстве Польском, как могущих «возбудить подозрение даже тогда, если бы они собирались и в самых лучших намерениях».

В Царстве Польском масонские архивы, декорации и знаки были конфискованы. В Литве не ограничились конфискацией. Виленский генерал-губернатор Римский-Корсаков распорядился «истребить» масонское имущество так, «чтобы и памяти о нём не осталось». Во исполнение этого приказа 25 апреля 1823 года были сожжены в Вильне в присутствии полиции подсвечники, звёзды, мёртвые головы и другие ритуальные предметы и декорации.

Масонство на Беларуси

Масонство в Речь Посполитую проникает из Пруссии, и с 1784 г., после создания «Великого Востока Польского и Литовского», получает здесь прочную организацию. (Добрянский С. Ф. Масонские ложи в Литве. Записки СЗО РГО. — Вильно, 1911). Этот процесс слабо отражён как в рукописных, так и в печатных источниках.

Естественно, что на землях Беларуси вольнокаменщичество было тесно связано с Варшавой. Но в то же время известны примеры проникновения масонства и с Востока. Так, Бакунин утверждал, что в Могилёве, который с 1772 г. находился в составе Российской империи, существовала ложа «Геркулес в Колыбели».

С начала XIX века (1809–1814) начинается второй этап масонского движения на Беларуси. Основная цель и направления деятельности вольных каменщиков остались прежними, в то время как условия их существования изменились коренным образом — не было больше свободы, на Беларуси поселился казённый дух империи.

Вместе с тем, либерализм молодого императора Александра I, восстановление автономного Царства Польского поспособствовали появлению в польско-белорусском обществе определённых надежд. На высшем уровне начались споры о присоединении к этому

Царству литовских губерний (Виленской, Гродненской, Менской) или создания автономного

Великого Княжества Литовского в границах Российской империи. Надежды каменщиков на Александра I были настолько сильны, что они праздновали его именины (основание минского «Северного факела» было приурочено даже к этому событию), считали его своим патроном и призывали к решающим изменениям в обществе. Об этом свидетельствует написанное по случаю торжественного собрания обращение, где высказывалась благодарность императору за то, что он «не запретил ложе работать», что его стремления совпадают с вольнокаменщическими и направлены к «единству и счастливому быту всех», приближают время, «когда мощная цепь масонов займёт всю землю», а народ, «который возвысится в своих стремлениях, будет благословлять имя Александра