По пути обратно на Манхэттен напряжение усилилось. Теперь каждый получил приглашение в полицейский участок на следующий день для дачи показаний. Оба знали, что полицейские проверят их телефонные звонки. Хотя Кэтлин и арестовали, детективы продолжали расследовать убийство Джонатана, пропажу рукописи, а теперь еще исчезновение сиделки.

* * *

Вернувшись домой в «Тайм уорнер центр» после ужина, Грэг долго стоял у окна, любуясь панорамой Центрального парка и гуляющими по его дорожкам поздними посетителями. От природы он был аналитиком и теперь перебирал в памяти события вечера.

Не слишком ли смело думать, что Мария близка к тому, чтобы обратить на него внимание? Грэг почувствовал, что на какое-то мгновение она отозвалась на его страстные объятия, но быстро оттолкнула его. «Чтобы завоевать ее, надо добиться вызволения матери из этой истории, – подумал он. – Даже если у прокурора достаточно улик, чтобы доказать вину Кэтлин в убийстве Джонатана, даже если ее признают невменяемой, то судья может просто отпустить ее домой под круглосуточный надзор и охрану. Помогу Марии с нужными психиатрами и обеспечу надзор за ее матерью», – решил он.

«Сколько у Марии теперь денег? Джонатан мертв. Его пенсии маловато. Он долго и постоянно платил сиделкам и, вероятно, сильно поистратился. Продавать дом Мария не станет. Она хочет, чтобы ее мать жила именно там. Если мать останется в доме, то охрана обойдется недешево. Еще до суда, если Кэтлин выпустят в пятницу, судья потребует установить охрану незамедлительно. Эти детективы, кажется, думают, что исчезновение Рори как-то связано со смертью Джонатана. Подозревают ли они, что Рори сбежала потому, что как-то причастна к убийству? Или они думают, что кто-то убрал ее из-за того, что она слишком много знала?»

Грэг пожал плечами, вернулся в кабинет и открыл ноутбук. «Пора искать хорошего судебного психиатра», – решил он.

* * *

Ричард ехал к себе в квартиру, располагавшуюся возле Университета Фордам, радостный, что Лилиан решила принять его предложение. «Я сохраню тайну сделки и никогда не признаюсь, что купил рукопись у Лилиан. Она говорила о двух других предложениях, но нет сомнений: она никому не говорила, что письмо у нее, – въезжая в гараж и улыбаясь, думал Ричард. – Определенно, ей понравилась моя история».

Не стоило ей быть такой доверчивой.

В среду утром детективы Саймон Бенет и Рита Родригес сидели у себя в офисе, изучая последние наработки по чрезвычайно сложному делу профессора Джонатана Лайонса.

Они проверили прошлое Рори Стейгер и, к своему удивлению, узнали, что ее настоящее имя Виктория Паркер и что она отсидела семь лет за ограбление старушки, у которой работала сиделкой.

– Наша Рори в розыске уже три года, – сказала Рита довольным голосом. – Она жульничала и раньше; возможно, такой и осталась. Вполне вероятно, что она подслушала телефонный разговор профессора Лайонса о рукописи. И, конечно же, сразу догадалась, как легко будет подставить Кэтлин в деле об убийстве.

– Кэтлин Лайонс со счетов снимать нельзя, – невозмутимо произнес Саймон. – Согласен, что Рори, или Виктория, или как там она себя называет, очень даже могла украсть рукопись. Она, конечно, понимает, что в процессе расследования мы можем проверить ее прошлое, и ей хватило ума сбежать.

– Ей хватило ума избавиться от телефона, – заметила Рита. – Телефонная компания сообщила, что с ее трубки нет сигнала, так что определить его местонахождение мы не можем. Эта дамочка хорошо знает, как исчезнуть. И если она действительно украла рукопись, может быть, она наслушалась в доме о черном рынке и знает, как ее продать. – Рита задумалась, потом продолжила: – Саймон, помню, ты не очень обрадовался, когда я недавно говорила об этом. Но именно теперь, когда появилась новая информация о Рори и к тому же она исчезла, я почти уверена, что Кэтлин Лайонс невиновна.

Минуту Рита боялась взглянуть на Саймона, почти ожидая, что тот взорвется. Но Бенет лишь сказал:

– Давай взглянем на дело так. Если Рори стащила рукопись, возможно, она уже нашла покупателя. Отец Эйден говорил, что Джонатан Лайонс расстроился из-за того, что эксперт интересовался только денежной ценностью письма. Не верю, что те четверо его друзей, что были вчера на ужине, совершенно ничего не знают. Жду не дождусь, когда поговорю с каждым отдельно сегодня.

– Думаю, надо получить у судьи запрос на проверку их телефонных звонков за последний месяц, – сказала Рита. – Удобная забывчивость Лилиан на номера предоплаченных телефонов означает, что эти звонки мы проследить не можем. Но, Саймон, надо учесть другую возможность. Если Рори было заплачено за кражу рукописи и передачу ее этому человеку, то она не только перестала быть нужной, но могла стать угрозой. Возможно, от нее просто избавились. У нее в доме было много того, что она забрала бы с собой, если бы хотела сбежать. И не забудь, что ее машина все еще в гараже. – Рита заговорила быстрее: – А ее подруга Роуз сказала, что Рори пригласила ее на какое-то торжество, но не сказала, по поводу чего. Оправдалась тем, что это сюрприз. Может быть, Рори хотела отпраздновать получение вознаграждения за кражу рукописи. Но не думаю, что она когда-нибудь призналась бы в этом подруге. Возможно, Рори собиралась рассказать Роуз что-нибудь о новой, хорошо оплачиваемой работе где-то далеко. Что-то мне подсказывает, что Роуз была встревожена, когда говорила, что без понятия, почему Рори не пришла на встречу.

– Кто знает. Она могла почуять неладное, занервничать и просто сбежать. – Саймон забарабанил пальцами по столу, что делал всегда, когда пытался принять решение. – Я далек от мысли, что Кэтлин Лайонс невиновна. Не забывай, что в последний вечер она злилась на мужа и его любовницу, а через несколько часов Лайонс был убит. Но думаю, нам надо встретиться с прокурором Джоунсом и рассказать ему все это.

Рита кивнула, стараясь скрыть свое довольство тем, что Саймон начал сомневаться в виновности Кэтлин.

В среду днем помощник прокурора Питер Джоунс сидел у себя в офисе, обложившись горами файлов, пытаясь разобраться в той информации, которую ему предоставили Бенет и Родригес. Ему было ясно, что Рита считала арест ошибочным, да и Саймон начал сомневаться в причастности к убийству Кэтлин Лайонс.

Сорокашестилетний, высокий, красивый, отдавший прокурорской работе двадцать лет, он надеялся на повышение с уходом начальника (через пять месяцев тот выходил на пенсию). Его репутация агрессивного, но справедливого обвинителя вселяла в Джоунса надежду, что он самый достойный кандидат. Но теперь на него хлынуло цунами отвращения. Он подумал о своей семидесятидвухлетней маме с уже явными признаками старческого слабоумия. Представил, как ее ведут в наручниках, обвиняя в том, чего она не совершала, и почувствовал, как пересохло в горле. Образ испуганной, недоумевающей Кэтлин Лайонс, дрожащей перед судьей, не давал ему покоя.

«Если мы совершили ошибку, газеты устроят на нас королевскую охоту, – подумал он, покрываясь потом. – Ее трогательная фотография появится везде. Вчера она была во всех СМИ. Тогда придется забыть о солидной работе».