мама была напугана. Напугана до смерти из-за повстанцев и из-за меня. Она была храброй, да, но не потому, что преследовала какую-то высшую цель или что-то в этом роде, а потому, что она не хотела оставлять меня одну. Она не понимала, что я больше не ее маленькая девочка, что мне не нужна ее защита. Если бы она спряталась и оставила меня, тогда бы она до сих пор была… тогда бы она не… – Слезы заглушают мой голос, и я замолкаю. Сама не знаю, зачем говорю им все это. Может, потому, что мне нужен был кто-то, кто бы меня выслушал.

– Не надо так, – бормочет Анатолий, подтягивая ноги к груди и глядя на меня грустными глазами. – Я знаю, тебе очень легко обвинить в ее смерти саму себя. Но она была твоей матерью, и ты бы просто не смогла помешать ей тебя защитить. Некоторые вещи происходят без какой-либо глубокой причины и без возможности их предотвратить, хотя с этим бывает трудно смириться.

Я выдыхаю, дрожа, и расправляю плечи.

– Я просто разозлилась на всех и вся. Моя сила каким-то образом взяла надо мной верх, а потом я услышала, как какая-то глупая корова говорит о том, что это я убила свою маму. И в этот момент у меня просто снесло крышу.

Мой голос снова срывается. Не знаю почему. Возможно, потому, что я до сих пор так до конца и не поняла, что произошло со мной на кладбище, или потому, что стыжусь этого. А может, потому, что боюсь об этом думать. Я сбежала, как трусиха, даже не выяснив, нужна ли кому-то моя помощь. Я просто оставила их там, и хотя, само собой, ничем не обязана таким, как мой дед, среди гостей ведь были невинные люди. Возможно, среди них находилась и Мэрта. Понятия не имею, как долго они лежали, пока их не нашли, самостоятельно ли они очнулись… и очнулись ли вообще. Если их не убила я, есть вероятность, что мои жертвы замерзли насмерть на застывшей земле – смотря сколько времени они там пролежали.

– Что произошло? – спокойно спрашивает Кево, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы услышать клокочущий в нем гнев. Не знаю, что вызывает в нем злость – я или обрисованная мной ситуация, и, если честно, совсем не хочу знать.

Против воли ищу его взгляд и на мгновение задерживаюсь на нем. Эти глаза так невероятно знакомы. Одно время мне даже казалось, что я люблю эти глаза. Невероятно трудно соотнести человека, сидящего напротив, с тем, что он со мной сделал.

– Не могу сказать точно, – наконец отвечаю я и прочищаю горло, когда слышу, каким писклявым кажется мой голос. Горло еще болит, и с каждой секундой усталость одолевает меня все больше. Отвожу взгляд и смотрю на свои колени, которые, накрытые толстым одеялом, кажутся какими-то неправильными. – Энергия просто вырвалась из меня. Я не могу этого объяснить, но это было похоже на взрыв, который вызвал какую-то ударную волну или что-то в этом роде. Что-то похожее произошло со мной, когда я нашла тело Сандера, но тогда было не так сильно, как сейчас. К тому времени, когда ко мне вернулась способность соображать и я осмотрелась, все уже отключились. На похоронах было, наверное, человек пятьдесят, и все они лежали на полу не двигаясь. И тогда я сбежала.

Несколько секунд никто не произносит ни слова, а я сижу, опустив голову, не отрывая взгляда от своих коленей. Не хочу видеть их реакцию, не хочу видеть отвращение и страх в их глазах. Возможно, я монстр.

– Ничего себе, – первой нарушает молчание Зара. Все это время она стояла, прислонившись к дверному косяку, но теперь подходит к нам и опускается на пол рядом с Кэт. Та автоматически берет ее за руку, и они переплетают пальцы. – Звучит как сцена из фильма «Люди Икс».

– Определенный смысл в этом есть, – задумчиво замечает Кево. – В тебе объединились силы Зимы и Осени. Оба сезона по-своему символизируют угасание и смерть. Поэтому вполне логично, что это активирует твои силы. Случай с Сандером сработал как спусковой крючок, но с матерью у тебя была еще и эмоциональная связь. Смерть и горе вызвали твою реакцию.

Я пожимаю плечами. На самом деле причиной могло быть что угодно, но, по сути, это не имеет значения.

– Все это время я думала, что у меня нет шансов выбраться с острова, потому что катера под надежной охраной, а проплыть весь путь до материка я просто не в состоянии. Но я не знала, что фьорд замерз. Возможно, именно поэтому они никогда не позволяли мне выходить из комнаты. Если бы я знала, что могу просто сбежать в Осло, я бы, наверное, больше размышляла о побеге.

Кэт слегка подается вперед и, привлекая мое внимание, кладет руку мне на колено.

– То есть ты просто бежала? – скептически спрашивает она. – Вот так, всю дорогу?

– Неслась как угорелая, – уточнила я. – Примерно на полпути меня догнали трое, но я расколола лед и отрезала им путь. Потом добралась сюда, отыскала пустой дом, где можно было спрятаться, позвонила тебе, и вот вы здесь.

– Ты расколола лед? – с любопытством спрашивает Анатолий. – То есть пригнулась и бахнула по нему кулаком?

Зара раздраженно вздыхает:

– Ты слишком часто смотрел фильмы Marvel, парень.

Слабая улыбка трогает мои губы, когда я отвечаю на вопрос Анатолия:

– Боюсь, что нет. В отчаянии я корчилась на льду, надеясь, что они не потащат меня обратно за волосы. Это было и вполовину не так круто, как ты воображаешь.

Со стороны Кево доносится странный звук – кажется, что-то среднее между рычанием и стоном. Когда я поднимаю голову и смотрю на него, наши взгляды встречаются. Его зубы снова стиснуты, желваки беспрестанно работают, словно сдерживая поток слов. Руки Кево скрещены на груди, но я вижу, что пальцы сжаты в кулаки.

– Ты ранена? – спрашивает он, стараясь говорить спокойно, и окидывает меня быстрым взглядом. – Где-то, где мне не видно?

Почему-то к моему лицу приливает кровь, и я, в надежде на плохое освещение, молюсь, чтобы никто другой не заметил этого. Затем качаю головой:

– Нет. Меня никто не тронул.

Кево это, кажется, немного успокаивает, но напряжение в его теле не ослабевает.

– Ты что-нибудь ела? Похоже, твои силы на исходе, я даже слегка удивлен тому, что ты еще держишься. Тебе нужен сахар, а потом – сон.

– Может, напомнить тебе, что ты не в том положении, чтобы что-то мне