жизни. Она служила ему безвольно, не прося взамен ничего. Но чем больше она заботилась, тем сильнее он плевал на нее. Она бы терпела все, но когда женщина становится матерью, ребенок встает выше любых чувств и приоритетов, выше всего. Андрюша заставил ее выкинуть из жизни нерадивого мужа. Теперь все это позади. Их сын вырос, они постарели. Она все еще носила фамилию Кирова и формально, они все еще были в браке, хотя об этом не знал никто, кроме них самих.

В это время Петр Узич во всю смеялся над «незаметной» слежкой. Полицейские глупы не только в фильмах и сериалах. Такой «неяркий» камуфляж, такие «не сверкающие» бинокли. Как наивно. Он знал, что они нашли девчонку и хотят схватить ее на рассвете. Им нужны факты, они прочесывают лес. Но вот беда, кто-то уже прибрал остатки чужого пребывания. Трупы сожжены, а прах развеян над рекой. С камерами было сложнее, но убрать их труда не составило. Пришлось рискнуть, вырвав все провода, но удача любит смелых. Зверь был уверен, что Кристина уже отпустила ситуацию и контроль ослаб. Он оказался прав. Никому не удастся найти ничего. Парадокс в том, что девушка, которую они выслеживают, сейчас сидит в подполе, обездвиженная, накаченная лекарствами и изголодавшаяся.

Это была самая долгая ночь за всю историю моей убогой жизни. Я смертельно хотела воды. Все бы отдала за глоток. Тело меня не слушалось, я не могла пошевелиться. Каждая клеточка болела. Я не могла перестать думать о человеке, который сделал со мной это. Единственным подозреваемым был Денис. Наверное, он вернулся раньше и увидел, что твориться в лесу. Или нашел записи, раздобыл рассказы Криро. Все, что угодно, но теперь он укрощает меня. В полицию не пошел. Может, мои подопечные умерли? А он не решиться никак на предательство. Сдаст ли полиции свою возлюбленную, ту, что делила с ним ложе? Как поступит? В любом случае, он связал ее и бросил в подпол. Хоть и жестко, но зато я знаю, что мы одного поля ягоды. Он моей породы. Денис и я. Вместе мы сможем быть свободными. Я научу его выпускать демонов, покажу, как стирать следы, как их контролировать. Мы сможем быть вместе, препятствий этому больше нет, и эта мысль спасала меня.

Петр открыл дверь дома ровно в четыре утра. Он был одет как обычный рыбак. Коробочка со снастями и удочка, которую он заблаговременно отчистил от остатков старости. Насвистывая какую-то песню времен СССР, он прошел к маленькому сараю, чтобы достать надувную лодку. Как же ему хотелось увидеть сейчас лица оперативников, притаившихся по близости. Они в смятении, захват отменяется, девушки нет. Не понимая, зачем они высиживали тут всю ночь, и кто этот дядька, молодые ребята начнут нервно ерзать на месте и попытаются связаться с начальством, как только Узич скроется в лесу.

Я была всего в нескольких метрах от них, но кого это волновало? Руководство решило отложить операцию до выяснения обстоятельств. Но одного все же приставили к Петру. Он не смог бы ничего выяснить. Ему было 20 лет, он больше интересовался Инстаграмом своей пассии, чем спасением жизни. Узич хорошо понимал, кому достанется роль его стражника, поэтому не сильно заморачивался. Вел себя слишком чисто и очевидно, ничего лишнего, ни шага в сторону. Пару часов неумелой рыбалки, пустое ведро и долгожданный стук в дверь.

– Добрый день. Меня зовут Иван, я новенький в поселке. Не подскажете, где найти брусничную поляну? – Киров оделся так, как и полагалось обычному деревенскому жителю. Он использовал такой прием много лет подряд. Каждый психопат начинает нервничать в присутствии постороннего. Но этот тип выглядел абсолютно нормально, никаких признаков волнения.

– Добрый день. Если честно, я сам в этих краях пару дней. Племянница пригласила последить за домом, пока не закончится срок аренды, – мужчина дружелюбно пригласил незнакомца войти. Он осмотрел Иван Васильевича с головы до ног. Хорошая спортивная форма, хоть и запущенная. Сразу было видно, что спортом он занимался много лет и почти профессионально. Во всяком случае упорнее, чем Узич, который страдал рыхлым строением тела и ленью. – Чаю?

– Кофе, – что-то в этом доме его жутко настораживало. Как будто это сплошной фарс. Руководство уже пробивало документы и возможные пути. Машину Хозяйки нашли в Москве, брошенную на стоянке, сама она исчезла. Несмотря на то, что всю опер группу было решено перевезти обратно в столицу, Киров считал это ошибкой. Неожиданный приезд дяди и вот она уже бросает все и уезжает в город. Нет, нет, нет. – А ваша племянница…?

– Ох, совсем недавно я узнал о ее существовании. Моя жена искала родственников. Ее сестра, некогда больная женщина, перед смертью в психиатрической клинике, призналась, что оставила младенца у дверей приюта или где-то там еще. Я не жаловал эту женщину и раньше. Все эти отклонения, голоса, которые мерещились ей повсюду. Мне кажется, это бред. Но одно дело губить свою жизнь, и совсем другое бросить малыша непонятно где. Свою кровь и плоть.

– Да, не каждый способен на такое, – Иван Васильевич отпил из предложенной чашки, невольно оценив ее тонкость. Хозяин не предложил закусок. Это говорит о том, что он не держит запасов, возможно, собирается уехать. Но это не делает его убийцей.

– Поверьте мне, каждый, – его тонкие губы еле касались расписанных кружев. Такая щепетильность столь неуклюжего и тучного человека казалась неестественной. – Но открыто об этом никто не скажет, конечно. Проще строить из себя Иисуса, чтобы все восхваляли твою добродетель. А еще лучше, сказать, что доброта – твой главный недостаток. Или всепрощение, к примеру. Люди обожают такие вещи.

– Вы предпочитаете честность? – Киров смотрел внимательно на своего собеседника. Однозначно, интересный персонаж.

– Нет. Я за интересную игру, – капелька сомнения в голову умницы-детектива. – Мне было десять, когда я стал членом шахматного клуба. Нравилась ли мне эта игра? Нет, меня от нее тошнило. Примитивно и неинтересно. Но так я мог манипулировать своими одноклассниками. Видите ли, мы делали ставки. Я выигрывал и получал призы. Как правило, что-то нематериальное, но унижающее. Стоит ли говорить, как быстро я начал перепродавать долги? – смех и еще один чопорный глоток чая. Узич считал кофе напитком африканских рабов. Точнее Зверь так считал. Оснований для этого не было, рядовая аксиома.

– Для нашего мира хитрость – это большая привилегия. А в совокупности с отсутствием моральных принципов, она может гарантировать успех.

– О, нет. Я не тщеславен. Порочен, как и все. Чуть более, чуть менее.

– Да, все мы далеки от совершенства, –