– Вот.

Неужели Томми очнулся и сообразил, как открыть багажник? Дэнни обошел «сааб», ожидая увидеть тонкие детские руки, торчащие из полураспахнутого багажника. Эван вот-вот выскочит на дорогу и откроет огонь – выстрелы поднимут на ноги весь город.

Оказалось, разбит правый задний фонарь.

– Сэр, с неисправными габаритками ездить опасно. Хотел предупредить, пока вас полиция не остановила.

Дэнни раздирал истерический смех, безудержный хохот мальчугана, который включил свет и понял, что страшное чудище в темной спальне – всего лишь груда одежды на тумбочке.

Дэнни машинально разыгрывал перед охранником спектакль «Как же это случилось?!», содрогаясь от мысли, что бдительный идиот едва не получил пулю в лоб.

Да, передышка для мальчугана в спальне оказалась кратковременной. Рано или поздно свет придется выключить, и чудища вернутся.

Водить «сааб» – одно удовольствие: машина на удивление мощная и послушная. Эван газанул и сделал круг почета вдоль Кабрини-Грин. За окнами с головокружительной скоростью мелькали чикагские трущобы: школа за высоким сетчатым забором, квартал полуразрушенных домов, винный магазин, забаррикадированный, словно бункер времен Второй мировой войны. Половина зданий разрисована символикой местных банд. Эван согнал с дороги стайку подростков, испуганно отпрыгнувших на тротуар, – мелкая расплата за настоящих бандитов, которых приходилось терпеть в Стейтвилле. Никакого расизма, но банды – это всегда негры. Негры и латиносы. На их территории жалко бросать «сааб» с ключом в зажигании и открытыми окнами! Не тачка, а конфетка! Вот повезло этому сброду.

В ожидании Дэнни Эван припарковал «мустанг» на заправочной станции. Рядом стоял побитый «форд». Похоже, с тягачом столкнулся: на бампере – вмятина, лобовое стекло разбито, на передних сиденьях – осколки триплекса. Пистолет впился в живот, пришлось бросить его на пассажирское сиденье. Как Дэнни рожу перекосило, когда он пушку увидел! Выглядело это гораздо забавнее, чем малолетки, отскакивающие от «сааба». Не хуже, чем вид здания, взорванного у тебя на глазах. Картер так удивился! Наверное, убедил себя, что стоит у руля, а окружающие, как оловянные солдатики, его приказания исполняют.

Впрочем, к концу операции самодовольный вид Дэнни исчезнет без следа.

Сигареты кончились. Сходить, что ли, за новой пачкой? Надо бы курить поменьше. Ага, наконец-то Дэнни подъехал…

Эван вышел из машины, морщась от сильного ветра, слишком холодного для этого времени года. Закончить операцию и рвануть на юг, на пляж с барами и загорелыми красотками в бикини, которые будут называть его папочкой.

Картер поставил внедорожник рядом с морозильным шкафом для льда, так, чтобы отгородить таксофон от посторонних глаз. Дэнни все так же перестраховывается. Никто не станет следить за парнями, мирно беседующими на автостоянке, особенно в такую погоду!

– От «сааба» избавился? – спросил Картер.

Эван решил не отвечать.

– Ты что, сменную одежду в машине возишь? – насмешливо поинтересовался он. На Дэнни какие-то пидорские слаксы и отглаженная белая рубашка – молодой специалист, будто с журнальной обложки сошел.

– Я же на объект ездил, вот и пришлось переодеться.

Нашарив в кармане мелочь, Картер пересыпал ее из ладони в ладонь.

– «Доритос» будешь? – Эван протянул пакетик с чипсами.

– Ты что, в магазин заходил? – спросил Дэнни.

– Все в порядке, я проверял. Кассиру нас не видно.

Картер чуть зубами не заскрипел.

– Мы же решили не привлекать к себе внимания!

– Я чипсы купил, а не магазин ограбил.

Дэнни покачал головой:

– Ладно… Помнишь, что нужно говорить?

– Ага. «Я лучший друг Дэнни Картера. Твой сын – у меня в подвале». Ну, какой номер?

Макганну показалось, что Картер не выдержит и взорвется. Ладно, еще пару дней придется потерпеть эти понты, пока операция не перейдет в следующую, спокойную, стадию. Дэнни знает характер Ричарда – хоть какая-то польза. Но вот поучать Эвана, словно зеленого воришку, больше не получится.

Дэнни передал ему мелочь.

– Номер сотового 847-866-0300. Ричард точно ответит.

Эван кивнул и потянулся к телефону. Дэнни схватил его за руку.

– Надень перчатки!

Макганн поморщился:

– Слушай, ты от страха еще не обосрался? Смотри, брючки перепачкаешь!

– Надень перчатки…

Эван неохотно натянул перчатки.

– Доволен? – Он взял трубку и вложил монеты в прорезь аппарата, ощущая, как в крови бурлит адреналин. Не так сильно, как когда ворвались в дом, но достаточно, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя всемогущим. Эван искренне жалел обывателей, которые за свою ничтожную жизнь ни разу не испытывают подобных ощущений.

– Ричард О’Доннелл, – раздался гнусавый нагловатый голос.

Эван помолчал, заставив Ричарда повторить свою фамилию, а потом объявил:

– Твой сын – у нас.

– Что? – запинаясь спросил О’Доннелл. – Кто это?

– Томми – у нас! – перебил его Эван и подмигнул Дэнни. – Когда повешу трубку, съездишь домой и проверишь, а сейчас слушай внимательно. Договорились?

В трубке полная тишина.

– Умница, Дик! Значит, так: хочешь спасти сына – делай все, как я скажу. – Макганн наслаждался животным страхом своей жертвы. – Позвонишь копам или выкинешь глупость – мальчишка умрет. – Эван взглянул на Дэнни, ожидая очередную гримасу недовольства. Так и получилось.

– Подтвердите, что с ним все в порядке! – потребовал Ричард.

– Нет, Дик. Этого не будет. Я не стану посылать тебе фотографии Томми со свежей газетой в руках, не стану записывать его голос на пленку, не стану пугать отрезанием пальцев. Я просто убью мальчишку и смоюсь.

Наглости в голосе как не бывало.

– Сколько вы хотите?

Эван посмотрел на Дэнни: тот явно нервничал – пальцы судорожно стиснуты, в глазах тревога. «Подожди, Дэнни-бой, будет еще интереснее!» По заправке пронесся ледяной ветер, закружив в вальсе опавшие листья.

– Миллион наличными.

Лицо Дэнни отражало все, что хотелось увидеть Макганну. Картер покраснел, побледнел, потянулся к трубке, но в последний момент передумал и застыл. В глазах горела злоба.

– Дик, ты меня слышишь? – улыбнулся Эван.

– Я… у меня столько нет…

– Тогда мальчишка умрет. Вот и поговорили! – Эван снова подмигнул Дэнни. Удача! Одним движением Макганн прижал и Картера, и его наглого босса – теперь оба совершенно беспомощны. Какое приятное зрелище!