Вот Пип, например, никогда не принимал «нет» в качестве ответа. Почему бы его сестре не поступать точно так же?

– И куда же ты собралась в одиночку, девочка? – с интересом спросил кабатчик, одаряя просительницу дружелюбной улыбкой.

Однако под его взглядом девушка почувствовала себя еще более беззащитной.

– Я… ушла из дома. Так получилось.

– Но ведь ты из Торра-Альты, так? – Трактирщик подметил, что плечи Май укрыты меховым плащом.

– Да, я из леса к северу от крепости. Маму с папой убили, и в лесу стало невозможно оставаться. – Май говорила чистую правду – с той только оговоркой, что все описанное произошло более трех лет назад.

– Понятно, – сочувственно кивнул трактирщик. – Проклятые волки повсюду! Но ты что-то слишком хорошо одета для девчонки из леса. От кого ты убегаешь? Тебе не приходило в голову отправиться к своему лорду в крепость и попросить защиты?

– О да, конечно. Но в крепости было очень плохо. Понимаете, солдаты… Они все время пристают…

– А-а, – понимающе протянул толстяк.

Как раз в это время в дверях показалась женщина с честным усталым лицом.

– Эй, муженек, кончай болтать. Сегодня тяжелый день. Размести девочку где-нибудь и ступай, помоги мне.

Она ободряюще улыбнулась Май.

– С лордами всегда так. Им мало дела до нас. Только простые люди поймут друг друга.

Трактирщик хмыкнул. Девушка, переминаясь с ноги на ногу, одарила его смущенной улыбкой.

– Ну ладно уж, найдем местечко для твоей кобылки и для тебя тоже. Вряд ли один нахлебник, да еще такой маленький, нас разорит. Через наш трактир прошло за последний день не меньше сотни паломников! Это, конечно, люди старого пути, не нашего; и может статься, привечать у себя плакальщиков ведьмы и не к добру – но как отказаться от денег, когда они сами плывут тебе в руки? А платят эти демонопоклонники хорошо. Пожалуй, старухина смерть – это лучшее, что случалось в баронстве за последние годы, по крайней мере для нас, трактирщиков.

– Точно, точно, – закивала его жена, указывая Май в сторону конюшен. – Хоть какая-то польза от Торра-Альты. Ступай, девочка, устрой свою лошадку, а потом приходи в общий зал, к огоньку.

Май разместила Рози в конюшне, подбросила ей охапку сена и налила воды. Молодой конюший игриво подмигнул ей, обещая особенно позаботиться о ее пони, – и девушка, положась на его честность, оставила в деннике свою сумку с поклажей и тяжелый меховой плащ.

Она вошла в общий зал трактира – и была приятно обрадована собравшейся там большой компании. Хорошо осознавать, что в мире столько приверженцев Старой Веры! Май улыбнулась в знак привета всем присутствующим и тихонько подсела к очагу, стараясь не думать о собственном одиночестве.

– Историю! – громко потребовал какой-то юноша.

Он отличался от прочих богатой одеждой и тем, что один из многих сидел не на полу, но в высоком кресле, и ел дорогого перепела из серебряного блюда. Юноша подкинул на ладони туго набитый кошель.

– Пускай кто-нибудь расскажет хорошую историю. Я щедро заплачу.

Май опустила глаза. Она знала множество историй, сказок и побасенок, но не хотела привлекать к себе внимания.

– Я расскажу, – раздался голос с сильным южнобельбидийским акцентом.

Черноволосый, как Кеовульф, странник с загорелым лицом поднялся со своего места. Май догадалась, что он, наверное, калдеанец.

– Мой господин – мореплаватель. Он торгует вином. И вот однажды мы плыли на нашем славном суденышке к Нарвал-Риа, что в Кеолотии.

– Да, путь неблизкий! – одобрительно отозвалась компания у очага, поднимая кубки. История явно имела успех.

– Воистину далекий и опасный путь, и море в тот год было неспокойное. Многие бочки подпортило солью, а другие перебродили и просто лопнули. Но мой господин, человек разумный, решил, что мы можем выгадать, подкупив кеолотианских шелков, чтобы продать их здесь, в Бельбидии. Голова у него работает, у моего господина, это да.

В общем, мы дошли до устья какой-то речки и по ней поплыли в глубь Кеолотии. Говорят, раньше там были хорошие порты, но теперь все тамошние реки забиты илом и прочей дрянью – это все из-за копей, которые жутко засоряют воду. Так вот, доплыли мы кое-как, причалили, погрузили товар на телеги и потащились было к городу – и тут, вы представьте только, на нас ка-ак набросятся медведи! Да не простые, а здоровенные, никогда таких больше не видел. И бегали они на задних лапах, прямо как люди. Нам чудом удалось отбиться – по правде говоря, не отбиться, а сбежать. А потом я чуть не размок насмерть от проливных дождей. Вот уж не думал, что такие бывают!

И как раз когда я уже потерял терпение, тут-то нашим глазам и открылся белый город, Кастабриция. Как раз там мы встретили парня без руки, он работал медвежатником, укрощал медведей. Жуткое это зрелище, скажу я вам! Он сам был родом с края земли, от полых гор Каланзира, под которыми самые глубокие шахты на свете, и видывал самые корни этих гор, где из-под земли вырывается пламя.

Публика внимательно слушала. Рассказчик, вдохновленный всеобщим вниманием, продолжал:

– Тот парень рассказал, что горы пожирают людей тысячами – как женщин, так и мужчин. Никто оттуда не возвращается. А все из-за рубинов с золотой сердцевиной, которые добываются там, в копях. Его женщину украли работорговцы и продали в копи, и с тех пор он никогда ее больше не видел. Рабы никогда не возвращаются на свет, вот какое там есть присловье. Шанс есть только у немногих – у особо одаренных. Те еще могут когда-нибудь увидеть дневной свет. Тот парень стал медвежатником, надеясь, что в один прекрасный день медведи попросту разорвут его на куски, потому что он не хотел жить без своей женщины. Но звери никак не могли убить его, только порой отъедали по кусочку – вот так он остался без руки.

История была длинная. Далее рассказчик перешел на свои приключения в Кеолотии – но Май уже не слушала. Она запомнила самое важное для себя – то, что касалось копей Каланзира. Там, в глубинах земли, в самом лоне Великой Матери, ее никогда не найдут. Оттуда не возвращаются – как не вернулась женщина, которую любил однорукий медвежатник. Если Май попадет туда, то никогда ей не вернуться домой, даже если она проявит слабость и захочет этого. Никакой особой силы воли для этого не понадобится. Вот он, правильный ответ на ее искания!

Богатый юноша в самом деле щедро заплатил рассказчику, и народ начал расходиться по своим комнатам. Те, кому не досталось отдельных номеров, располагались прямо у очага – и таких было большинство. Вскоре общий зал трактира наполнился разноголосым храпом – люди один за другим отходили ко сну. Май не умела засыпать под пьяный храп и потому решила пойти на конюшню к Рози – тем более что ночь выдалась теплая. Кобыла, как всегда, приветствовала ее тихим ржанием и пофыркиванием.

Май уселась возле нее, для тепла закопавшись в солому и завернувшись в свой меховой плащ. Вскоре она начала задремывать. Однако вскоре девушку разбудил знакомый неприятный звук – тяжелое дыхание над самым ухом. Май заставила себя взбодриться, решив не спать, и затаилась в самом углу денника, прислушиваясь. Тяжелое дыхание прекратилось.