— Наш отец — больной ублюдок. Он знал, как сильно мы любим друг друга, и использовал это против нас. Я разбил камнем школьное окно, и с него потребовали заплатить за ущерб. Конечно, он отругал меня, но вместо того, чтобы наказать ремнём, он взял Корда и Чейза и сказал, чтобы я выбрал того, кто будет избит. Сначала я не хотел этого делать, но потом он сказал, что тогда изобьёт их обоих, и сделает это ещё сильнее. Корд за несколько недель до этого заболел пневмонией и ещё не до конца оправился. Поэтому я выбрал Чейза.

Давно я не произносил такой длинной речи. Это была ужасная правда.

В темноте я едва мог видеть Трули, словно она перестала дышать. Затем она обняла меня, и мы вместе упали на матрас. Мы не занимались сексом снова, не сразу. Мы целовались, прикасались друг к другу и молчали. После того как Трули заснула в моих объятьях, у меня заболело в груди.

«Почему сейчас? Почему твою мать, именно сейчас?»

Вселенная, видимо, на самом деле сука. Она решила свести нас вместе именно тогда, когда всё грозило полететь в тартарары.

Глава 15

Трули

Крид Джентри оказался более извращённым, чем я могла себе представить. Он мог быть ворчливым, холодным, постоянно удовлетворять свои потребности, а потом изменялся так сильно, что я задавалась вопросом, не ошиблась ли в его оценке.

Но прежде всего Криденс был искренним в той степени, в какой я не могла себе позволить.

Солнце едва выглянуло, когда я проснулась (никогда не умела спать допоздна). Так сложилось из-за того, что я была старшей сестрой, той, кто должен был готовить завтрак и одевать остальных, пока единственный родитель в доме не мог встать с постели.

Крид крепко спал. Я накрыла его одеялом, которое сшила, и погладила по щеке, почувствовав, что та немного шершавая от дневной щетины. Посмотрев на него, я поняла, — парень занимает больше половины кровати, и удивилась, как вообще смогла на ней поместиться.

Я надела капри и обтягивающую зелёную майку, прежде чем тихо закрыть за собой дверь. Долли ждала с другой стороны с обвиняющим выражением на мордочке. Присев, я обняла её.

— Ты всегда остаёшься моей любимицей, — сказала я, поднимая кошку.

Приняв быстрый душ, высушила волосы полотенцем и пошла проверить Крида. Он продолжал спать, слегка похрапывая.

Дверь Стефани была закрыта, значит, в какой-то момент она вернулась. Мне не нужно было беспокоиться о том, чтобы вести себя тихо и не мешать соседке спать. Эту девушку не могла разбудить даже пожарная тревога. Она редко показывалась раньше десяти утра и обычно сразу уходила на занятия.

Мне захотелось готовить. Суета на кухне всегда заставляла меня чувствовать себя полезной и счастливой. Но когда я начала искать ингредиенты для омлета с сыром, мои мысли вернулись к тому, что Крид сказал в темноте.

Он пережил ужасные вещи. То же самое касалось и меня, но в моём прошлом они были совсем другими. Иногда я сама становилась причиной своих бед.

Хотя я никогда не знала ужасов Крида, единственные смутно счастливые воспоминания о матери были связаны с тем временем, когда мы были маленькими. В последствии жизнь стёрла из неё слишком многое, чтобы оставить после себя что-то похожее на любовь и доброту.

Я начала разбивать яйца и сердито отбросила мысли о Лоре Ли. Неужели я сделала то, что сделала, потому что она была паршивой, эгоистичной матерью? Или это была трусливая слабость, которую я продолжала носить в себе? Во всяком случае, Лоре не потребовалось много времени, чтобы повернуться ко мне спиной. Если бы мне посчастливилось иметь дочь…

Из руки выпало яйцо и разбилось об пол. Машинально я наклонилась, чтобы поднять, и бросила кашицу в раковину, затем сполоснула руки.

Когда я выключила кран, меня охватила тишина. Иногда по утрам я включала музыку. Когда попросила Крида спеть, он выглядел смущённым, но я не призналась ему, что тоже пою. К четырём брошенным девочкам проявила интерес добрая соседка и каждое воскресенье тайком водила нас в церковь. Прекрасное место, полное людей, которые много улыбались. Там я и выучила некоторые из их песен, и сейчас, стоя на своей кухне, я начала петь одну. Музыка заставила меня снова двигаться, я вернулась к приготовлению омлета с сыром. Мне хотелось, чтобы всё было готово, когда Крид проснётся.

Я уже почти закончила петь «Down to the River to Pray», когда поняла, — он стоит в дверях и смотрит на меня.

— Не останавливайся, — прошептал он.

Я возобновила пение, а он (совершенно голый), прислонился к дверной коробке, с выражением чистой безмятежности. А после того как я закончила петь, на его лице появилась ослепительная улыбка. Боже, помоги мне. Если бы я не была уже погибшим человеком, этот момент стал бы моим концом.

— Ну, — сказала я, — теперь ты меня услышал, но я так и не слышала твоё пение.

— Услышишь. Что ты готовишь?

— Омлет с сыром. Что скажешь?

— Да. У тебя есть кофе?

— Конечно. У тебя есть какая-нибудь одежда?

Он с некоторым удивлением оглядел себя.

— Где-то, — ответил он. Казалось, парень не понимал, в чём проблема.

— Проверь на полу, — сказала я, переворачивая омлет.

Крид исчез, а я поставила кофе. Я надеялась, что он одевается. Божественное зрелище его тела меня, конечно, не смущало, но Стефани, возможно, найдётся что сказать по этому поводу.

Крид появился в брюках, но всё ещё без рубашки. Он налил себе чашку кофе и выпил, ничего туда не добавляя, затем встал позади меня, пока я пыталась сосредоточиться на омлете.

— Это пытка.

— Что? — спросила, не оборачиваясь.

Вдруг я обнаружила его руки на моих бёдрах, затем на груди и между ног, пока он целовал мою шею. Я почти растаяла, как сахар в воде.

— Это пытка — не сорвать с тебя все эти сексуальные вещи.

Я повернулась и бодро толкнула тарелку ему в грудь.

— Завтрак готов.

Крид что-то проворчал, но побрёл к столу. Прежде чем взять вилку и начать есть, он подождал, пока я тоже сяду.

— Чёрт, это вкусно.

— Рада, что тебе