Как показывал жизненный опыт, столкновение служебного иличного всегда заканчивается неприятностями.

— Одна балерина рассказала мне, как нужнодействовать, — делилась между тем новостями Тамара. Ее слова долетали доСабины издалека, словно та находилась в космосе. — Ты садишься за стол илопаешь все, что душе угодно. Ешь, сколько влезет, наслаждаешься по полнойпрограмме…

— Не представляю, как это у вас получается, —продолжал кипятиться Тверитинов, не обращая внимания на то, что Сабина держиттрубку возле уха. — Фирма, по чьей рекомендации вы поступили на работу,несет за вас хоть какую-то ответственность?

— Вы сами говорили про прачку! — горячо возразилаСабина.

Тверитинов остановился и молча уставился на нее. Потомнаморщил лоб и удивленно спросил:

— Это вы о чем? Какая прачка?

— Которая не должна вышивать узоры, — пробормоталаона.

Тамара, не подозревавшая о том, что находится в тылусражения, продолжала вещать:

— Потом отправляешься в туалет, засовываешь два пальцав рот иделаешь «Бэ-э-э!». Вся еда оказывается в унитазе. Балерины, каквыяснилось, частенько пользуются этим приемом. Не очень приятно, я согласна, ноты искала выход… Этот фокус сгодится для экстренных случаев. Ты же не будешьнажираться каждый день, верно?

— С кем вы сейчас разговариваете? — взвилсяТверитинов. — С очередным ухажером? Не представляю, как вам удаетсясправляться со своими прямыми обязанностями, если вы целыми днями занятыфлиртом? С одними ездите ужинать, другие из-за вас получают в нос!

Поскольку в приемной была отличная звукоизоляция и Сабина незнала о драке, претензии Тверитинова казались ей какими-то дикими.

— Ты все поняла? — спросила Тамара. —Подтверди. А то у тебя там радио так орет, что я тебя почти не слышу.

— Сейчас выключу, — ответила Сабина, положивтелефон на стол. — Простите, Сергей, но я не могла препятствоватьпроникновению… Она просто вошла и легла на диван.

Тверитинов замолчал. В его глазах прыгали искры гнева.

— Кто? — наконец, спросил он. — Кто и кудавошла? Лошадь? Кошка Мурка? Свинья в фартуке? На какой диван она легла?

— На диван в вашем кабинете, — покорно ответилаСабина, решив, что у Тверитинова выдался плохой день. Надо же — свинья вфартуке…

Не говоря больше ни слова, тот шагнул к двери в кабинет ираспахнул ее одним коротким рывком. И тотчас увидел Надю, которая сидела надиванчике и смотрела на него заспанными томными глазами. Туфли она сбросила,скрестив ноги в тонких чулках.

— Сережа! — сказала она с мягкой улыбкой. —Мне нужна твоя помощь.

Сабина была готова к тому, что он взорвется и станетразговаривать жестким тоном, который сразу покажет его отношение кпроисходящему. Также она была готова и к противоположному — что лицо егоподобреет, в глазах появится нежность, он подойдет и ласково поцелует бывшую женув сочную щеку, возьмет ее за руку и скажет что-нибудь доброе.

Однако Тверитинов не сделал ни того ни другого — онрастерялся. Он так растерялся, будто на него напал маленький ребенок и он незнает, как его остановить, чтобы не причинить вреда.

— Надя? — произнес он, взъерошив волосы намакушке. И затоптался на пороге.

«Черт, я забыла про парикмахерскую», — неожиданноспохватилась Сабина и достала график. Согласно ему Тверитинов должен был сейчаснаходиться далеко от офиса. Что еще раз доказывало бесполезность пошаговогопланирования дня. Она бы составляла графики по-другому, без обозначениявремени. Впрочем, возможно, иначе гению инженерной мысли никуда не успеть.

— Заходи, Сережа, — сказала Надя с мягкимнажимом. — Ты опять не отвечал на звонки.

— Я не мог, — потерянным тоном ответил Тверитинови захлопнул за собой дверь.

Сабина взяла со стола свой сотовый и с опаской поднесла егок уху:

— Алло? — осторожно спросила она.

— Что — алло? — раздраженно ответилаТамара. — Совсем ты с ума сошла, честное слово. Ты слышала, что я тебесказала про балерину? Как следует поступить?

— Слышала, — подтвердила Сабина. — Нужносогласиться на романтический ужин, съесть его, а потом пойти в туалет и сделатьтак, чтобы тебя вырвало.

— Звучит отвратительно, — вынуждена была признатьТамара. — Но другого способа сохранить лицо я не вижу.

— Не думаю, что такие штуки помогут сохранить лицо.

— А вес сохранить помогут, — отрезала Тамара ипопрощалась. — Ладно, пока. Позвоню вечером, поболтаем. А сейчас мне некогда.Целую, и не падай духом.

Больше всего Сабине не нравилось в диете то, что ее желудокстал не в меру разговорчивым. Вдруг перед романтическим ужином, когда они сядутза стол и Макс проникновенно посмотрит на нее, этот гад громко заурчит, требуяпищи? Нет, диета и романтика определенно несовместимы. Или ты худеешь, иливлюбляешься — и не стоит эти два процесса смешивать. Может быть, удастсяотложить романтический ужин хотя бы на две недели? До тех пор, пока ее фигуране приобретет желаемые очертания?

Надя ушла примерно через пятнадцать минут. Тверитиновпровожал ее все в том же смятенном состоянии духа. Сабина исподтишкарассматривала их обоих. Не похоже, чтобы они ссорились, — их глаза былисухими. Не похоже также, чтобы они целовались, — их губы ничто несмягчило. Ни капли влаги, ни одного выразительного изгиба.

— Всего хорошего, — шепнула фея, наклонившись кСабине по дороге к выходу.

Словно накануне пообещала ей нечто чудесное и теперьнапомнила о том, что стоит ждать и надеяться. Как только дверь за нейзахлопнулась, очарование рассеялось.

— Вы записаны к парикмахеру, — брякнула Сабина,когда они с Тверитиновым остались один на один.

Неосознанно ей хотелось вымести из приемной Надин дух.Личная жизнь босса — неприятное отклонение от графика, скользкая тропинка,которая может завести бог знает куда. В жуткие дебри старых чувств. У каждого вжизни есть свой Дима Буриманов, который контролирует твое будущее из далекогопрошлого.

— Я помню, — откликнулся Тверитинов. —Отправляюсь прямо сейчас. Хорошо, что это рядом, а то повсюду пробки. НаТверской столбняк и на Садовом. — Он прошелся по приемной, пытаясь вернутьсебе утраченное душевное равновесие. — Как советуете постричься? Бобриком?

Вроде бы он шутил, однако с напряжением смотрел на нее,словно действительно ждал совета.

— Постригитесь под Кэри Гранта, — предложилаСабина, покусывая карандаш и разглядывая его исподлобья. Она обожала старыефильмы и сейчас, когда их стали продавать во всех магазинах, пересмотрела всесамые известные.

— Чтобы на меня клюнула Одри Хэпберн? — спросилТверитинов.