Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я так рад, что мы можем оставаться здесь! Купим дом где-нибудь на побережье!
Соня вздохнула тяжело.
– Я бы и рада тут остаться – красота вокруг неописуемое. Но мой внутренний голос мне просто кричит: опасность не миновала. Может, теперь Илларион потребует от нас ответных услуг. И неизвестно, что это будет. Так что я сказала Гие, чтобы он сделал вид, что потерял нас с тобой из виду. А компьютерщика прислал в самое красивое место в Турции. Там много русских, англичан, немцев – проще затеряться, не подвергая опасности твоих родных.
Клод схватился за свой планшет и стал искать в интернете Аланью.
– Вау, вот это да. Мне открылся вид с крепости! В животе защекотало от восторга!
Ангел Клода сразу решил пойти с козыря. Он-то был в курсе того, что Тамара Орлова жива и здорова. И его подопечной по – прежнему надо быть в тонусе.
К сожалению, Ангел Хранитель Орловой давно оставил свою подопечную, выгодно продавшая свою душу дьяволу – не один раз, а несколько. Так что, не получая новой информации от сопровождающего, видел Ангел бывшую софьину свекровь в Дели, глазами Сашка, у которого был ангел. И поэтому светлые силы были не в курсе, что «Царица Тамара» по тем же причинам, что и ее бывшая невестка, выбрала для переезда Аланью.
Как верно заметил Оскар Уальд: «Люди становятся банальными в своем стремлении к оригинальности».
В Красноярске Нана знакомилась с заместителем начальника городского управления полиции. Привез ее к нему тот самый водитель – частник – «списанный в тираж мент». Нана сидела чинно и глазки мужчине, чем – то напоминающего глядящего изподлобья крупного быка в униформе. Такое впечатление складывалось и из-за красноватых похмельных глаз Игоря Станиславовича Варежкина. Поздоровавшись, оба они молчали. Распинался только остряк из такси. Видно, ему хотелось подчеркнуть свою заслугу в том, что он доставил своему бывшему шефу еще один экземпляр «под крыло» и он передал Варежкину сочиненный Наной по ходу дела рассказ о желании открыть бутик, торгующий ворованными шубами в этом городе.
– И что вы от меня хотите оба? Чтобы крышевал? – изумился Варежкин, – Редко кто проявляет инициативу из бизнесменов в этом вопросе. – Ирония прозвучала неприкрыто в его голосе, – Так почему тут эта дама в мехах, – обращаясь к водителю, задал вопрос заместитель начальника уже серьезным тоном.
Нана сделалась вся из себя гордая и надменная.
– Мне нужна помощь полиции. Боюсь, что меня может «заказать» один московский криминальный авторитет, от которого я сбежала.
– Да что вы?! – издевательским тоном переспросил «бык в мундире» – От мафии скрываетесь, значит. И надеетесь, что тут у вашего бывшего покровителя нет связей в нашем ведомстве. – размышлял вслух подполковник. – Это больше похоже на правду. И что вы у мафиози украли: шубы?
– Ничего я не крала. Изменила ему с его адвокатом. Тот недавно погиб и теперь его бумагами завладеет Илларион. И может захотеть меня грохнуть. Поэтому я сбежала, как только узнала на свадьбе вдовы адвоката, что та продала квартиру начальнику охраны группировки.
Нана говорила усталым голосом, решив, что раз так все сложилось – то деваться некуда, надо попросить помощи хоть у кого-то. Она боялась даже не смерти, а того, как ее будут мучить. Ведь если Лари прочтет записку, то убедится, что это она заманила мужика на погибель, а не он к ней прорывался.
Но о нюансах женщина предпочла не говорить.
– Слышал про Иллариона от коллег в Москве. Он, вроде, отошел от убийств, бизнес у него теперь легальный. Вряд ли он им рискнет и подставится, убив бывшую подружку. Так что смело располагайтесь в городе. Заскучаете – звоните. Ваше появление в моем кабинете ведь можно считать рекламным роликом роскошного тела, не так ли? Согреем вас сибирским здоровьем, – хохотнул он.
Нана встала и пошла к выходу.
– Отвези ее на мою квартиру на Сосновой, – громко сказал Варежкин подручному и на стол возле мужика плюхнулись ключи.
– До свидания в полном смысле этого слова, красавица, – в спину Нане будто вонзил слова подполковник.
Женщина и не думала возражать. Это ли не лучший поворот событий? И в гостинице не придется регистрироваться.
А Илларион встречал девчушку в прихожей своего дома в халате с драконами – из Китая привез. Девушка вошла, оглядев ее критическим взглядом, Лари только и спросил.
– Как тебя зовут?
– Ирина, – робко сказала провинциалка, оглядывая роскошь прихожей.
– Спальня – вторая дверь налево. Разденься и жди.
А сам снова включил на компьютере видео с участием толстяка и Софьи. Придя, повернул девку спиной, сдавил ей кадык одной рукой, а другой стал больно мять грудь и живот, входя в толстушку сзади, вползая свои узким длинным членом в ее узкую вагину.
– Мне больно, – заплакала дурочка.
Илларион не ответил, а стал действовать резче и жестче. Девушка умоляла отпустить горло. Но Илларион только усиливал давление. И она забилась в конвульсиях. Лари даже не понял – она кончила или он ее задушил? Повернул к себе заплаканное лицо. Девушка захрипела. И Илларион продолжил действо с уже безвольной жертвой. Кому он мстил: Нане или Софье?
Вечер на террасе в Сиднее проходил под громкий стрекот цикад. Они звучали громче кастаньет. Особи этих насекомых, видно, репетировали симфонию – так разнообразны и сильны были издаваемые ими звуки. В Мелодию стрекота вливался звук портативного средних размеров фонтана в виде керамического пня, который освежал воздух за ужином, сведенным по просьбе Софии к трем сортам сыра и красному вину. В кроватке, привезенной из бывшей квартиры Клода и Жизель, куда молодожены заглянули на минутку по дороге в особняк Таубов, мирно раскинулся, играя резиновым ежиком Фрэди.
Темнота сгущалась из глубокого синего цвета с ярко оранжевой четкой полоской в необыкновенно черный мрак без нюансов. И это было красиво. Даже жаль было зажигать лампу над входом в дом. Она, впрочем, внесла вечернюю симфонию ноты мошкары, туту же начавшей жужжать вокруг плафона.
– Понравилась ли тебе бывшая квартира Клода или вы купите себе что-то другое вместо нее, – поднял вопрос практичный отец Клода.
Ангел Софьи на секунду зажал рот своей подопечной, чтобы она не выдала что-то злое. Ирония – оружие обоюдоострое. И высказывания нынешней жены и прежней должны быть взвешенными. А Соня хотела ляпнуть, что это был по дизайну «один большой гроб»
Ангел Клода замер в полете и чуть не рухнул, подумав, что Клод сейчас вмешается в разговор и скажет что-нибудь типа – «сами видели квартиру, чего спрашиваете».
Соне квартира не понравилась. Это вообще не жилье, а декорация для театральной пьесы в жанре трагедии. Из-за того ли, что пока Софья переводила сценаристам, писавшим сюжет фильма о судьбе Клода и его жены и знала все о поведении Жиз на этой территории. А, может, потому, что обстановка не только одиозной спальни в красно черных тонах, но и гостиной, где была копия дивана, созданного по мотивам Дали в виде алых губ из воловьей кожи, или из-за пустой и никак не оформленной детской, Соня вдруг поняла, насколько плохо в этом киче из кичей жилось такому тонкому и чувствительному Клоду. Кроме того, что бывшая супруга была слаба на передок и мстила мужу за то, что он не был склонен к такой вульгарности в отношениях, для него еще и внешний образ всего, что она выбирала, должен был резать глаз и вызывать отторжение. Все напоказ, все ненастоящее, ставшее и его настоящим.