Малость охренев от скорости развития событий, я вначале, бросив поднос, вяло отбивался, соображая, как выкрутиться из ситуации, но, получив болезненный удар в лицо, разозлился.

Какого чёрта? Втроём на одного? Я вам что, груша для битья? Но с девочками драться нельзя… Кому нельзя?! Мальчикам нельзя! А Юн Ми девчонка! Значит – можно!!

– Бац! Бац! Бац! Бац! Бац! Бац! Бац! Бац!

Это бьют меня.

– Бум! ………… Бум! …………… Бум!

Это отвечаю я.

Кругом стоит сплошной крик, визг и ор. На меня плотно насели со всех сторон. Парик съехал на глаза, и я отмахиваюсь практически вслепую, не видя, куда я машу руками. Ещё несколько секунд продолжается этот бескомпромиссный раунд, но тут наконец на поле боя появляются педагоги и нас растаскивают.

* * *

Стою молча, хмуро смотря в пол, слушаю, как три девчонки наперебой жалуются на меня. Перечисляют обиды и ущерб, который я им причинил: у всех троих – испорченная одежда, у одной – из носа кровь, у другой – разбита губа, у третьей – физиономия целая, но жалуется на боль в животе. Якобы ей нанесён туда сильный удар. У меня – тоже потери. Губы разбиты, в боку больно, коленка болит, в другом боку болит и спина ещё… Кроме этого зверски чешется вспотевшая под париком голова, болят живот и грудь. А ещё у Юн Ми куда-то, вообще чёрт-те куда перекрутился лифчик. Такое ощущение, что перед его теперь у меня на спине, а лямки болтаются где-то в районе локтей. Я же его ослабил перед дракой. Вот и результат…

– А ты что скажешь, Пак Юн Ми? – обращается ко мне Ким Тэ Хён, директор по безопасности. Разбор полётов происходит в его кабинете в присутствии ещё двух женщин. То ли учительницы, то ли местные завучи… Я их не знаю.

– Юн Ми, почему ты молчишь? – обращается ко мне одна из них. – Все говорят, что драку затеяла именно ты.

Ну что я могу сказать? Абсолютно никакого желания что-то объяснять и разбираться. Совершенно ясно, что в школу я пришёл слишком рано. Рано в плане того, что я «плаваю» в языке. Когда гуляли вчера с Сун Ок, я тоже порою не понимал, что она говорит. Но тогда я её переспрашивал или делал вид, что понял. Но школа – это не онни. Тут скидок нет. Самое лучшее, что сейчас можно сделать, это свалить отсюда домой. Боюсь, если я открою рот и начну оправдываться, результат может оказаться, скажем так… весьма неожиданным. Как мне свалить домой с этих разборок? Чёрт, голова под париком прямо исчесалась вся… О! Парик! А это мысль!

– Голова болит, – грустно говорю я и стягиваю со своей головы парик, – можно, я домой пойду?

Немая сцена. Все, вытаращив глаза, смотрят на лысую Юн Ми.

* * *

– Юн Ми, зачем ты назвала Юн Со И проституткой? – спрашивает меня Дже Ын.

Я? Её? Проституткой? Не помню такого!

– Ммммм… – глубокомысленно мычу я унни в ответ.

– Юн Со И – очень популярна в школе, – говорит Дже Ын, – вы же вроде бы с ней не ссорились? Зачем ты так на неё?

Пфффф… я бы тоже хотел это знать… Ладно, придём домой, разберусь, чего я там сказал…

Дже Ын отправили со мною, чтобы она помогла мне дойти до дома. Когда я стащил с себя парик, все сразу вспомнили, что я только что из больницы, что директор им говорил и – «боже мой, какая неприятность»! Конечно, неприятность. Особенно для меня. Короче, школьный врач меня осмотрел, выяснил самочувствие и дал рекомендацию – отпустить меня домой. Что педагогическим составом с облегчением было и сделано. В сопровождающие мне выделили Дже Ын, подругу Юн Ми, чтобы я не потерялся. Вот, вышли из школы, идём через сквер.

– У Со И – семья высокого статуса. У них есть свой адвокат…

Намёк понял. Могут быть неприятности. Ладно, будем показывать лысый череп Юн Ми и размахивать справкой из больницы… Отобьёмся…

– Ой! – неожиданно остановившись, испуганно воскликнула Дже Ын. – Мамочка!

Я посмотрел вперёд. Перед нами, преграждая дорогу, стоял мужик в чёрном, криво запахнутом кожаном плаще. Руки незнакомца были глубоко засунуты в карманы, на глазах – большие чёрные очки-капельки, в уголке искривлённых зловещей усмешкой губ – зубочистка.

– Маньяк! – закричала Дже Ын. – Юн Ми, бежим!

Но сбежать нам не удалось. Мужик распахнул плащ, расставив поднятые вверх руки с зажатыми в них полами и, закинув назад голову, захохотал в небо: Ха-ха-ха!

Дже Ын завизжала, присев и закрыв глаза руками. Под плащом у маньяка ничего не было. Но зря он пялился в небо. Зря. Всегда нужно следить за тем, что творится у тебя под носом. Моему удару позавидовали бы и Марадона, и Пеле. Я пробил ему чётко между расставленных ног. С разгона и с полного замаха ноги.

– Ууууууу! – взвыл он, хватаясь обеими руками за своё «беспокойство» и складываясь пополам.

– Аааааааа! – заорал я от острой боли, пронзившей мою правую ступню.

– Виииии! – непрерывно визжит Дже Ын, продолжая закрывать глаза ладонями.

– Ууууууу!

– Аааааааа!

– Виииии!

– Ууууууу!

– Аааааааа!

– Виииии!

– Вау-вау-вау… – добавилась к нашему трио сирена патрульной машины…

Место действия: Больница. Первый этаж со множеством коек, разделённых раздвижными занавесками. Это приёмный покой, куда привозят пострадавших. На одной из кроватей сидит, вытянув ноги, хмурая-прехмурая Юн Ми с забинтованной правой стопой. Рядом с её кроватью, на маленьком стульчике – Сун Ок.

– Юн Ми, ты такая смелая! – восторженно глядя на меня, говорит Сун Ок. – Полицейские сказали, что за задержание опасного преступника тебя могут наградить! Его уже целый год поймать не могут! Представляешь?! А ты – раззз! И поймала!

Ага, чуть ногу при этом об его мудни не сломал… Стальные они у него, что ли? Хотя, скорее, это Юн Ми – хрупкая… В футбол небось сроду не играла. А я зафинделил со всей дури от злости… Результат – опухшая сверху стопа и растянутые связки сустава. Болит, блин… Судя по воодушевлению Сун Ок, про драку в школе онни ещё не знает… Но не сомневаюсь, что весть о ней до неё дойдёт…

– Хорошо, что мне позвонили, а не маме, – блестя глазами, продолжает возбуждённо говорить Сун Ок, – она бы очень взволновалась бы! А я ушла с занятий и быстро поехала к тебе в больницу. Доктор говорит, что ничего страшного и тебе можно ехать домой. Опухоль спадёт через день. Будешь снова ходить. Ну что, поедем домой? У тебя точно ничего больше не болит? А что с твоими губами? Ты упала? Или тебя маньяк ударил?

– Болит, – ответил я, немного подумав, – живот и … грудь болит.

– Грудь?! – поразилась Сун Ок. – Грудь болит? Как она болит? Где?

– Везде… Как будто надутая…

– Надутая? А живот как болит?

– Как будто тянет… Внизу…

Сун Ок на мгновение задумалась, нахмурившись.