— Нет… пожалуйста…

Мотаю головой, сходя с ума от болезненных ощущений. Таких особенных, невероятных … Как же все пронзительно. Я и этот мужчина — единое целое сейчас.

Всхлипываю, наши тела скользкие, покрыты горячей испариной.

— Надо было сказать, — цедит сквозь зубы Кирилл. Сейчас его лицо напоминает маску, а слова он будто сквозь зубы цедит. Заметно, что он напряжен, на грани воли. Сдерживается. Но сейчас не испытываю благодарности. Мне слишком… много всего что происходит…

Он не думает останавливаться. Делает новый толчок бедрами, и я закусываю губу до крови, царапаю ногтями простынь.

Толкается в меня, входит с трудом, заполняя полностью, вырывая из груди крик. Кир подается назад. Касается рукой моего подбородка.

— Придется потерпеть, Монашка.

Большой, сильный, доминирующий.

Начинает двигаться во мне равномерными толчками.

Каждый глубокий заход отдается тупой болью. Хорошо, что она больше не острая, но я не ожидала, что будет настолько болезненно. На глазах невольно выступают слезы. В то же время это странно — мне нравится быть единым целым с этим мужчиной. Совершенно иррациональная мысль — но ее невозможно игнорировать.

Кирилл вдруг просовывает между нами руку, и начинает ласкать снова, то самое местечко, от которого волнами расходятся невероятно сладкие ощущения. Как анестезия для измученного тела. Постанываю, ногтями впиваюсь в напряженные плечи мужчины. Почему-то мне не хватает его губ. Между нами все так предельно интимно, но мне мало. Я снова хочу его жесткий рот. Но сама, конечно, не решаюсь проявить такую инициативу.

В какой-то момент давление внутри становится невыносимым, Кирилл зарывается пальцами в мои волосы, больно тянет их. Вздрагивает всем телом.

Кончает. Догадываюсь интуитивно. Конечно, совсем не такой первый раз я себе представляла. В моих фантазиях все было куда романтичнее, нежнее.

Я и не подозревала что бывает такая страсть. Темная. Вязкая. Засасывающая в свои глубины.

Глава 20

Некоторое время лежим в полной тишине и забытьи. Оба мокрые от пота, я постепенно остываю и начинаю дрожать. Нет сил даже прикрыться. Что-то произнести. Чувствую ужасную неловкость.

— Мне надо… в ванную… — бормочу смущенно.

Мне необходимо отдалиться сейчас от Кирилла. Потому что чувствую, что расстояние между нами растет. Не физическое. Ментальное. Он задумчив, погружен в свои мысли. Он, по крайней мере, теперь точно знает, что я не шлюха.

Только вряд ли это что-то между нами меняет.

Кир не отвечает. Продолжает разглядывать меня. Это сильно раздражает. Мне ужасно не по себе, а он ничуть не помогает сгладить неловкость.

Постель мы не разбирали, все происходило сверху. Так что «прикрыться» мне нечем. Халат остался возле ванной… Вижу свои трусики, комкаю в руке, наклонившись за ними.

Взгляд падает на красное пятно на одеяле…

Это моя кровь.

Чувствую, как лицо стремительно начинает гореть.

Мне ужасно неловко.

Хотя вряд ли для магната это серьезный финансовый ущерб.

— Почему ты не трахалась с моим братом?

Вздрагиваю от грубого вопроса.

— Потому что мы до этого не дошли.

— Ясно. Чтож, я польщен, что ты выбрала меня.

— Я не выбирала! — эти слова звучат громко и яростно. Вскакиваю на ноги и быстро выхожу из комнаты. Сначала выбираю не то направление, слишком нервничаю, чтобы думать рационально. Я ведь знала, что после близости ничего не изменится! Ни на секунду не ждала, что Абрамов признает свою неправоту и начнет с меня пылинки сдувать! Так почему мне настолько больно, что жжет в груди? Меня тошнит, глаза щиплет от слез.

Я ведь не ждала признаний в любви, нежности…

И все равно, чувствую себя обманутой, разбитой.

Подхватываю валяющийся на полу халат, закрываюсь в ванной.

Смотрю на свое отражение в зеркале с ненавистью. Почему я оказалась такой ничтожной, слабой? Отдала себя тому, кто больше ни на что не способен, кроме как растоптать, унизить. Оставить ошметки от гордости и самоуважения. Меня трясет, хочется провалиться сквозь землю. Ударить саму себя, заорать громко, во всю мощь легких. От отчаяния.

Но я вместо этого сцепив зубы поднимаю скомканный вечерний туалет и надеваю на себя. Сейчас платье уже не вызывает отвращения. Мое тело куда более грязное…

Затем иду в коридор, нахожу свою сумочку, телефон. Такси конечно давно уехало, деньги списаны со счета. Вызываю повторно.

Кирилл появляется в коридоре, абсолютно обнаженный и ничуть не смущающийся этого.

Я как раз обуваюсь, берусь за ручку двери.

— Решила сбежать не попрощавшись, как Золушка?

Вряд ли в судьбе упомянутой героини было что-то хотя бы отдаленно похожее на сегодняшний вечер. Но я оставляю эту ироничную мысль при себе.

— Вряд ли сравнение уместно, — произношу, стараясь сделать это как можно спокойнее. Не выдать своих эмоций, сохранить остатки самоуважения. Хотя это конечно смешно, от гордости остались одни жалкие лоскуты. Магнат «сделал» меня абсолютно, полностью.

— Я вызвала такси. Мне пора…

Не знаю, что еще сказать. Чертов замок такой сложный, что у меня не получается открыть его. Чувствую комок в горле, не хватает еще разрыдаться.

Никогда не чувствовала себя настолько жалкой…

Спиной ощущаю его взгляд. Цепкий, пробирающий до мурашек.

Мою руку накрывает большая ладонь, а затем что-то щелкает… дверь открыта. Он и не думал меня останавливать.

Взвинченная до предела на максимальной скорости подлетаю к лифту, несколько раз нажимаю на кнопку вызова. Наконец двери открываются.

Пока еду вниз, чувство пронзительного одиночества все сильнее охватывает меня.

К счастью, такси уже ждет. Залезаю в салон и понимаю что уже не могу сдерживать слезы…

Кирилл

Пара секунд пронзительной тишины. Почему после долгих секунд абсолютной эйфории я вдруг ощущаю себя извращенцем, соблазнившим ребенка?

Охуеть, и правда монашка. Как она с такой внешностью и чувственностью до сих пор девственница? Загадка природы, не иначе. Тамина, впрочем, и во многом другом до сих пор остается для