«Вон, оказывается, в чем дело! Вон отчего все! Да Господи!.. Да разве б я могла?..»

Вдоволь наплакавшись на улице, Мария поспешила домой. Сенцы оказались не заперты, в избу дверь тоже открыта. Заглянула за шторку, которая отгораживала кухню от комнаты, и увидела мужа. Тот с нежной осторожностью возился с малюсенькой дочуркой.

— Ну, как вы тут? — спросила с улыбкой. Умылась, переоделась в халат. Поцеловала Виктора, поправила пеленки в зыбке, спохватилась, вернулась за гостинцами, прикупленными в честь приезда мужа, положила их на стул.

— Я так рада, как дура!..

— Почему «как»? Ты и есть дура!

Мария растерялась и почувствовала, как обида подкатила к самому горлу. Прислонилась к косяку — что еще мне мой милый скажет?

— Тебе бы бить меня надо, гнать в три шеи, в глаза бесстыжие наплевать, а ты — рада…

— Витенька, да что с тобой? Успокойся и расскажи, что случилось. — Мария едва сдерживала слезы.

Ребенок тем временем ножонками сучит, ждет, когда на руки мама возьмет, когда кормить ее будет. А у Марии в голове свое — чем же и за что меня Витя еще побольнее ударит…

— Ты пока кормишь, я в ограде посижу, подумаю, на природу полюбуюсь, я недолго, пока кормишь.

Когда ребенок успокоился, Виктор и Мария сели ужинать. Долго оба молчали. Потом она стала убирать посуду со стола. Тут Виктор и начал:

— Маша!.. Ты слушай, смотри мне прямо в глаза и отвечай! Но чтоб безо всяких обиняков, напрямую, как было, так и скажи…

Она поспешно села за стол, напротив мужа, чтобы услышать его правду. Самой-то ей вроде и сказать нечего. Оправдываться? Так не в чем.

— Маша! Ты действительно меня ждала? — Помолчал. — Ты действительно верила, что приеду? Ты действительно меня любишь? Не возненавидела?.. Чего молчишь?

— Жду, чего еще спросишь.

— Я все спросил! Это — главное! Когда ехал, твердо для себя решил: если ты меня упрекать начнешь, унижать, может, и прогонять, — уеду. Ни на минуту более не останусь. Сейчас мне очень важно знать, как ты ко мне относишься. Может, прощаешь, презирая, снисходительность проявляешь… А мне все-все надо знать. Сегодня и сейчас.

— Витенька! Раз ты вернулся ко мне, к нам, значит, мы нужны друг другу. Значит, очень нужны. И люблю я тебя еще больше… Это все, что я хочу и могу тебе сказать.

Виктор какое-то время окаменело сидел за столом, ничего не говорил и ничего больше не спрашивал. Затем тяжело поднялся, обошел стол, остановился перед женой, покачался легонько и со стоном сказал:

— Спасибо! Спасибо тебе, родная моя, многотерпеливая моя жена! — Опустился на пол, положил голову ей на колени и повторил: — Спасибо! Не забуду этого… Спасибо за дочку, спасибо за терпение, спасибо за любовь твою, такую самоотверженную!.. Спасибо…

Вот так, примирением, заканчивался для них этот важный и трудный день.

Азарий, брат Марии, был очень рад возвращению Виктора, и вскоре заглянул к ним.

— A-а, вот вы как! Ты чего же, Виктор, приехал и глаз не кажешь? Шурин я тебе или нет? — Пожал ему руку, обнял, отстранил от себя, снова крепко обнял, затем обернулся к Марии: — Я тебе чего говорил, помнишь? Помнишь, чего я тебе говорил, Маша? Говорил, что Виктор скоро приедет. Говорил? Вот и замечательно сделал, ничего не скажешь! Маша, а у тебя пропитанье на такой случай какое есть или мне к Софье — туда-сюда, обратно?

— Давайте так, — начал распоряжаться Азарий. — Ты, Маша, ставь варить картошку. Я к Курковым наведаюсь насчет десяточка яиц, может, и огурчиков. У меня вот мерзавчик есть, лук зеленый на гряде — овощь хорошая! Может, чего у мамы найдется? Нет, надо к Соньке — у нее наверняка будет…

Виктор наколол помельче полешек в «буржуйку», начал картошку чистить, а она свеженькая, и чистить ее одно удовольствие. Отец Марии пошел нащипать луку и сказать матери, чтобы пораньше с коровой управилась да с ними тоже посидела.

…Тесть с зятем разговаривают да на кухне хлопочут. Мария за занавеской ребенком занимается: распеленала, сухое подложила, подтыкала с боков и оставила поваляться на кровати, накинув на дочь старенькую пеленку. Забежал племянник То-лик, громко с порога заявил, что они с бабушкой корову встретили, сейчас ее доить будут.

Мир в доме…

Однажды Виктор повстречался с Вахмяниным — заведующим артелью «Металлист». Вахмянин предложил ему вернуться в артель слесарем. Зарплата ничего, карточки хлебные и продовольственные — тоже нормальные. «Пока поработаешь, сколько сможешь, а подходящая работа подвернется — держать силой не станем: рыба ищет, где глубже, а человек, само собой, где лучше».

Астафьев проработал в артели год.

А Марию пригласила к себе на работу жена брата Сергея, ведавшая городским радиовещанием. Разговор был такой: ты, мол, грамотная, информашки писать сможешь (смотри только, чтобы без халтуры, чтобы знала, что и о ком пишешь), и времени будет свободного побольше.

Бывая на станции, Мария заходила обычно в вагоноремонтное депо. Однажды мастер Бортников сказал, что у них есть место плотника. Виктор решил попробовать себя в новом деле.

Время идет, Иринка подрастает. Несмотря на скудный семейный бюджет, супруги уже книги начали покупать. Виктор полку в простенок встроил, и книжки заняли свое место. Хорошо бы стол настоящий заиметь, пока же у них — тот, списанный, что привезли из горпромсоюза. В спаленке же стояли две кровати и между ними втиснута тумбочка — больше туда ничего не входило.

Когда Мария почувствовала, что скоро появится второй ребенок, Виктору пришлось из плотников снова перейти в горячий литейный цех. Там зарплата была побольше и продовольственные карточки посущественнее.

Недалеко от станции располагалась школа рабочей молодежи, и его убедили, что надо учиться, ну, хотя бы среднюю школу закончить…

Витя был в классе старший, да к тому же женатый и уже дважды отец. Он пользовался уважением учителей и их снисхождением, когда не был готов к уроку. Обычно приходил с работы усталый, ел, переодевался и бежал в школу. Подтрунивал над собой: «Учись, грызи гранит науки — он счастья будущего ключ!»

А на полке-досочке прибавилось еще несколько книг. Виктор часто разглядывал корешки, названия книг, иную открывал, сожалея, что времени для чтения не остается.

13 марта 1950 года появился на свет Андрюша, братик Иринки.

Семья постепенно становилась на ноги, но судьба как будто смеялась над ними. Только жизнь начнет налаживаться, и снова все не слава богу.

В августе 1950 года вышло решение горисполкома о том, чтобы снести постройки, мешающие укреплению сточной системы. Под это решение попали два дома, один из них — Корякиных. Конечно, дом уже был старый, нуждался почти в ежегодном ремонте, но все-таки он был!

Предложили посмотреть несколько подходящих участков, где можно было строить новый дом. Стали ходить, кумекать, прикидывать силы и возможности. Наконец, вроде определились с местом.