Мисс Бригмор печально подумала, как слепы некоторые мужчины, особенно высоконравственные. Томас никогда не был слеп, он всегда шел навстречу пожеланиям женщины, но Томас никогда и не обладал высокой нравственностью.

Пэт вновь склонился к ее руке и проговорил:

— Когда в следующий раз увидите Констанцию, передайте ей от меня самые наилучшие пожелания, хорошо? До свидания, Бриджи. И... и спасибо вам за вашу искренность, вы мне очень помогли.

Она ничего не ответила. Только смотрела, как он сбегает по ступенькам, все еще молодой человек, с легкой поступью. Манера говорить, держаться — все в нем было достойно восхищения любой разумной девушки. Но разве девушки бывают разумными?

Через несколько секунд Пэт уже вскочил в седло и, сделав прощальный жест рукой, пустил лошадь рысью.

Мисс Бригмор, наблюдая, как он исчезает в конце длинной аллеи, повторила его слова: «Мы с Констанцией понимаем друг друга». Бедная Констанция. Она не подумала: «Бедный Пэт, второй раз лишается взаимной любви», потому что такой мужчина, как он, найдет утешение, если очень этого захочет. Не подумала она и «бедная Кэти», поскольку, как это ни трудно было признать, новая Кэти обретет гораздо большее счастье с сыном Брукса, чем став миссис Ферье, или даже леди Ферье. Оставалась только Констанция, и мисс Бригмор снова подумала: «Бедная Констанция».

Дэн прибыл в поместье неожиданно, в середине недели, но появляться в любое время было для него обычным делом: очевидно, отсутствие Дэна на фабрике никоим образом не сказывалось на работе предприятия. Поскольку слуг не предупредили о приезде, на вокзале его не ожидала карета, и он доехал в повозке возничего.

— Мисс Бригмор здесь? — поинтересовался он у Брукса.

— Нет, сегодня ее нет, мистер Дэн. Недавно заходила мисс Барбара предупредить, что мисс Бригмор простудилась и не выходит на улицу.

— А-а. — Дэн прошел через холл к лестнице, потом повернулся и отдал распоряжение: — Пришли в мою комнату выпивку, ладно? Виски. А я пока помоюсь.

Будучи отнюдь не идеальным дворецким, Брукс сделал удивленное лицо. Он не знал, что мистер Дэн пьет виски, может, бокал вина во время обеда, но и этим он не увлекался. Когда через несколько минут Брукс передавал поднос Армстронгу, то таинственно произнес:

— Я сделал двойное виски, судя по его виду, ему это требуется. Осунулся-то как, тяжелая работа не для него.

Снова спустившись вниз, Дэн заказал обед.

— Что-нибудь легкое, — сказал он, — поем с подноса, у огня, и тот час же.

Поведение молодого хозяина раздражало Брукса. Казалось, что те шесть месяцев, которые мистер Дэн провел на фабрике, не только заставили его похудеть и побледнеть, но и изменили его манеры; в нем появилась какая-то суровость. Брукс сказал бы, что мальчик стал мужчиной, и даже в большей степени, чем мистер Джон, а ведь тот был на год старше. Дворецкий не одобрял подобные перемены, ведь когда-то отношение мистера Дэна к слугам было почти дружеским, а теперь стало начальственным.

Брукс бы сильно удивился, если бы сумел прочитать мысли Дэна, ставя поднос перед ним на маленький столик.

Самому Дэну сейчас было трудно поверить в то, что когда-то его симпатии полностью принадлежали слугам, поскольку он видел в них бедных, несчастных неудачников. Но, проведя в Манчестере шесть месяцев, он теперь не только ужасался условиям работы на фабрике отца (по тем временам они считались хорошими), но и был шокирован тем, что увидел на других предприятиях, отсталых и несовременных. Все это выводило его из себя, вызывало бессильный гнев, потому что Дэн не мог ничего изменить. Более того и не собирался этого делать — после годичного испытательного срока он уедет как можно дальше, сбежит, чтобы не видеть всей этой грязи, нищеты, убожества. Снова и снова за прошедшие месяцы Дэн задавал себе вопрос: почему он не предпринимает никаких усилий, и отвечал — все они будут бесплодны, у него не хватает решимости. Дэн знал: в глубине души есть слабая струнка; откуда она взялась у отпрыска таких людей, как Гарри и Матильда Беншем — непонятно. Ему было известно лишь одно: вид босых, одетых в одни лишь рубахи женщин, работающих сутки напролет, словно пчелы в переполненных жарких ульях, вызывал боль в его сердце, и единственным лекарством от такой боли оставалась красота.

И все же, когда Дэн заговаривал с работницами, большинство из них начинали смеяться и шутить с ним, особенно прядильщицы.

Дэн на первых порах тоже ходил из пригородного дома до фабрики бедными кварталами, стараясь разобраться во всем, своими глазами увидеть жизнь рабочих. Вначале он идеалистически отказался от кареты, но через неделю, намучившись пробираться по узким улочкам сквозь вонь, помои и экскременты, сдался, и весь его пыл угас.

Тогда он принялся атаковать отца, расписывая эти жуткие условия и обвиняя его в том, что их рабочим тоже приходится страдать в таком окружении.

— Посади свинью за стол, она и ноги на стол, — едко ответил Гарри.

Со временем Дэн все больше убеждался в правоте отца. Они были абсолютно безалаберные, эти ирландцы, и все же странно, что кроме вони, они распространяли вокруг особый аромат жизнелюбия. Как он скоро выяснил, рабочие не признавали сословий, и не видели никаких барьеров между людьми. Через пару дней после появления Дэна на фабрике, они уже обращались к нему так, словно знали его всю жизнь.

— Ух ты! Вы здорово сегодня выглядите, мистер Дэн. Какой славный на вас костюмчик, и ткань — такую только раньше умели делать. Это твид, верно? Ниточка к ниточке, и на вас как здорово смотрится. Господи Иисусе! Ну вы же такой симпатичный парень, это точно.

Что можно было на это ответить? И что сделать?

Вот сейчас он мог сказать Бруксу, что тому слишком легко живется, им всем здесь слишком легко живется. Но разве сам Дэн не хотел бы устроить такую же жизнь каждому рабочему с фабрики? Слуг в доме насчитывалось семеро, все из Манчестера, его отец сделал для них хотя бы это.

Ох... Дэн откинулся в кресле, не прикоснувшись к еде. Сегодня среда, у него есть время до следующего понедельника, чтобы надышаться свежим воздухом, налюбоваться бесконечной грядой холмов и повидать Барбару.

* * *

— О, привет, мистер Дэн! — воскликнула Мэри. — Вы что, свалились с неба?

— Да, Мэри, как раз в эту самую минуту, — рассмеялся Дэн, глядя на розовое круглое лицо Мэри. — Я второй из падших ангелов, собирался было присоединиться к Люциферу, но решил заскочить к вам.

— Ах вы! Мистер Дэн. — Мэри шлепнула его по спине, как делала, когда он был мальчишкой. Потом сообщила: — Мисс в постели. Она простыла, и я не разрешила ей вставать. Вы идите в гостиную, а я скажу мисс Барбаре, что вы здесь.

Проходя через холл, Дэн взглянул на лестницу, по которой с трудом поднималась Мэри — нога беспокоила ее все больше. Потом он увидел, что она остановилась. Дэн поднял голову — на площадке стояла Барбара. Секунду она глядела на него, а в следующий миг уже спешила навстречу, улыбаясь, словно была рада встрече. Он схватил протянутую руку и молча смотрел на девушку.