Жители Авилы считают, что крылатые муравьи появляются в период спокойствия, следующий за сезоном дождей, который сопровождается громом, молнией и разливом рек. Этой ненастной порой завершается относительно сухой период, который обычно приходится на август. Люди пытаются предсказать появление муравьев, связывая это событие с различными экологическими знаками, ассоциируемыми с периодами плодоношения, ростом численности насекомых и изменением в поведении животных[56]. Когда различные индикаторы указывают на приближение «сезона муравьев» (аньангу урас), люди по несколько раз за ночь проверяют гнезда вблизи своего дома на предмет верных признаков скорого полета, например, присутствия муравьев-охранников, очищающих вход от мусора, или немногочисленных крылатых муравьев, все еще сонных.

Время полета крылатых муравьев интересует не только людей, но и другие существа, такие как лягушки, змеи и некрупные дикие кошки[57], которых также интересуют другие звери, привлеченные муравьями. Ожидая знаков того, когда муравьи покажутся из своих гнезд, они наблюдают как за муравьями, так и за другими ожидающими.

Несмотря на то что день полета главным образом обусловлен метеорологическими паттернами и, судя по всему, именно по ним муравьи из разных гнезд координируют свои полеты, точный момент вылета в тот день является отточенным в ходе эволюции ответом на то, что потенциальные хищники могут или не могут заметить. Муравьи неспроста вылетают прямо перед рассветом (когда я смог зафиксировать время полета, было ровно 5.10). Когда они находятся в гнездах, агрессивные охранники колонии защищают их от змей, лягушек и других хищников. Но, отправившись в полет, они оказываются предоставленными сами себе и могут пасть жертвой фруктоядных летучих мышей, все еще летающих в утренних сумерках; они нападают на муравьев в воздухе, кусая их в сильно увеличенное, наполненное жиром брюшко.

То, как летучие мыши видят мир, жизненно важно для летающих муравьев. Они неслучайно отправляются в полет именно в это время суток. И хотя некоторые летучие мыши все еще летают, их активность продлится не более двадцати–тридцати минут. Когда появятся птицы (около шести часов, вскоре после восхода), большинство муравьев уже рассеется, а некоторые самки уже спарятся с самцами и упадут на землю, чтобы образовать новые колонии. Точное время полета муравьев – результат семиотически структурированной экологии. Муравьи появляются в сумерках, размытом времени между ночью и днем, когда вероятность быть замеченными ночными и дневными хищниками меньше всего.

Чтобы поймать муравьев в эти несколько минут в году, когда они вылетают из своих гнезд, люди пытаются проникнуть в логику семиотической сети, которая структурирует муравьиную жизнь. Однажды ночью, когда муравьи вот-вот должны были полететь, Хуанику попросил у меня сигарету. Он хотел выдуть табачный дым, пропитанный силой его «дыхания жизни» (самай), чтобы прогнать надвигающиеся дождевые облака. Если бы в тот вечер шел дождь, муравьи бы не появились. Однако его жена Ольга настаивала на том, что не нужно отгонять дождевые облака. Она опасалась, что их сыновья, отправившиеся на рынок в Лорето, не вернутся из города до следующего дня. Их помощь была бы нужна для сбора муравьев, которые будут в большом количестве вылезать из разных гнезд вокруг дома. Ольга позаботилась о том, чтобы муравьи той ночью не полетели: она обошла все близлежащие гнезда и наступила на них. Это, по ее мнению, должно было задержать вылет.

Хуанику был уверен, что в ту ночь муравьи наконец полетят. Перед тем как мы с его детьми отправились на ночной обход гнезд, он настойчиво попросил меня не ударять по гнездам и полегче ступать вблизи них. Незадолго до пяти утра мы с Хуанико поставили несколько зажженных керосиновых фонарей, а также немного моих свечей и мой карманный фонарик на расстоянии примерно четырех метров от входа в ближайшее к дому гнездо. Крылатые муравьи тянутся к свету и не смогут устоять. Но чтобы охранники колонии не посчитали их угрозой, мы поместили фонари и свечи на достаточном расстоянии.

С появлением первых муравьев Хуанику стал разговаривать только шепотом. Вскоре после пяти утра до нас донеслось жужжание: крылатые муравьи вылезали из своих гнезд и взлетали. Многих из них привлек свет, и, вместо того чтобы взлететь в небо, они направились к нам. Тогда Хуанику начал свистеть, как сирена, переходя с одного тона на другой. Как он потом объяснил, крылатые муравьи понимают этот звук как призыв своих «маток»[58]. Когда муравьи приближались к нам, мы обжигали их крылья факелами, сделанными из сухих листьев лисан[59]. Затем мы без труда клали их в закрытые горшки[60].

Муравьи-листорезы погружены в экологию самостей, которая сформировала само их существование; их появление незадолго до рассвета обусловлено интерпретативными склонностями их главных хищников. Жители Авилы также пытаются проникнуть в коммуникативный универсум муравьев и множества связанных с ними созданий. Эта стратегия приносит практические результаты: благодаря ей людям удается собрать огромное количество муравьев.

Хуанику смог разобраться в объединениях, связывающих муравьев с другими лесными существами, благодаря тому, что он увидел в них самости, обладающие интенцией и способные к коммуникации. И пусть понимание Хуанику никогда не будет полным, но и его достаточно для того, чтобы безошибочно предсказать несколько мгновений в году, когда муравьи полетят. Кроме того, он смог напрямую общаться с муравьями; отвечая ему, они шли на свою погибель. По сути, Хуанику проник в логику мышления леса. Ему удалось сделать это потому, что его (и наши) мысли во многом напоминают те, что структурируют отношения между живыми мыслями, делающими лес тем, чем он есть: плотной и процветающей экологией самостей.

СЕМИОТИЧЕСКАЯ ПЛОТНОСТЬ

Взаимоотношения между столь разнообразными семиотическими формами жизни в этой плотной экологии самостей порождают более детальную и исчерпывающую репрезентацию окружающей среды в сравнении с репрезентацией жизни в других уголках планеты. То есть «мысли» тропического леса репрезентируют мир более подробно. Например, некоторые виды тропических деревьев приобрели следующую специализацию: они растут только на песчано-кварцевых почвах. В отличие от тропических глинистых почв, эта почва бедная и плохо удерживает воду, а некоторые ее свойства, например высокая кислотность, могут замедлить рост растений. Однако существование особых видов, произрастающих на песчано-кварцевых почвах, стоит объяснять не почвенными характеристиками, а, скорее, отношением этих растений к другому виду жизненных форм, а именно к растительноядным (травоядным) организмам (Marquis, 2004: 619).