В этот момент Энтони повернулся в их сторону. При виде Моники, которая недвусмысленно прижималась к своему новому приятелю, в его глазах вспыхнул на мгновение огонек. Невозможно было понять, что это — ревность, насмешка или удивление. Он кивнул ей, но не получил ответа. Зато его спутницы среагировали моментально, проследив за напряженным взглядом Энтони.

— Некоторых женщин нельзя пускать в приличное общество, — нарочито громко заявила Карен, — потому что они совершенно не умеют себя вести, не правда ли, мистер Стоун?

Энтони молча пожал плечами и отвернулся с равнодушным видом. Моника не знала, как расценить этот жест, но в душе ощутила какую-то жестокую радость: кажется, ей удалось причинить ему боль или хотя бы немного нарушить его спокойствие.

Моника приняла из рук Чарли еще один бокал с шампанским, несмотря на то что понимала: ей не стоит больше пить. Но то, что она собиралась сделать, требовало полной анестезии чувств. Она наклонилась к молодому человеку с чарующей улыбкой и слегка коснулась ладонью его плеча.

— Вы очень хороши собой, — промурлыкала она в то время, как другая ее половина презрительно наблюдала за происходящим со стороны.

— Мы же выпили на брудершафт! — с обиженным видом произнес Чарли и встал с высокого стула, слегка покачиваясь. — Еще один танец, принцесса.

Кружась в его объятиях, которые становились все крепче, Моника краем глаза наблюдала за Энтони. Он, казалось, и не замечал ее, но на скулах играли желваки, и он нервно сжимал в кулаке зажигалку, словно собираясь нанести удар. При этом на губах его плавала доброжелательная улыбка, адресованная Кристине.

Вот они тоже встали и присоединились к танцующим. Высокая стройная Кристина, похожая на нарядную Барби, с нежнейшим румянцем на щеках и длинными ресницами, бросавшими тень на щеки, и Энтони в строгом темно-синем костюме, с зачесанными назад рыжеватыми волосами, с изумрудным блеском в глазах.

— Какая прекрасная пара!

— Да, они удивительно подходят друг к другу. Мне говорили, это уже решенное дело.

Услышав эти слова, Моника почувствовала, как бешено застучало в груди сердце и кровь прилила к щекам. Она почти вырвалась из объятий Чарли и опрометью бросилась из зала, провожаемая удивленными или насмешливыми взглядами.

— Что с тобой? — Чарли настиг ее уже возле двери. — Голова закружилась?

— Да, — сквозь зубы ответила Моника. — Я, пожалуй, поеду домой.

— Тебя проводить?

Она хотела ответить отказом, но заметила приближающегося Энтони. Он явно торопился и искал ее глазами. Заметив его, она крепко схватила Чарли за руку, буквально повиснув на нем, и постаралась придать лицу выражение неземного блаженства.

— Пойдем, дорогой! — Ее голос прозвучал, неожиданно громко и резко, она задыхалась от волнения и ничего не могла с собой поделать.

Они направились к выходу, словно парочка влюбленных. Надо отдать должное Чарли — он отлично справлялся с отведенной ему ролью.

— Моника! — Энтони догнал их уже у порога.

— Да, мистер Стоун? — Она обернулась к нему с ледяной улыбкой, вся внутренне сжавшись и словно окаменев.

— Я хотел... — Он взглянул на Чарли, чья рука по-хозяйски покоилась на плечах Моники. — Нет, ничего.

Он резко развернулся и быстро направился обратно к столику, за которым сидели Кристина и ее родители. Моника смотрела ему вслед, начиная уже сожалеть о своем поступке. Ей больше всего хотелось, чтобы этот вечер напрочь стерся из памяти, чтобы его вообще не было. Но ничего нельзя было изменить — она уходила под руку с Чарли, а Энтони оставался здесь, в обществе юной красавицы.

У машины Чарли галантно, хоть и слегка покачиваясь от выпитого шампанского, распахнул дверцу. Моника села за руль, включила зажигание. Слезы закипали на глазах, и от этого фонари, освещавшие стоянку, расплывались в большие светло-желтые круги.

— Я так понимаю, моя миссия закончена? — грустно спросил Чарли, склоняясь к открытому окну.

— Прости, пожалуйста, но тебе действительно лучше вернуться назад. — Моника протянула ему руку для прощания. — И спасибо тебе большое.

— Не за что, — ответил он, вздохнув. — А знаешь, твой приятель мне понравился. В нем чувствуется порода.

Моника молча кивнула и, дождавшись, когда Чарли скроется за оградой, вырулила со стоянки и медленно съехала на шоссе. Голова еще немного кружилась и, конечно, не стоило бы сейчас садиться за руль. Но она была осторожна и без приключений добралась до дома.

Не успела Моника войти, как раздался телефонный звонок. Стоя в темноте, она вздрогнула всем телом. Потом нерешительно включила свет и, пройдя в гостиную, сняла трубку.

— Алло! — Ответом была тишина, наполненная шорохами и потрескиваниями. — Вас не слышно.

Она еще с минуту подержала трубку у уха, надеясь, что неизвестный на другом конце провода как-нибудь даст о себе знать. Наверное, чьи-то глупые шутки. Или... Нет, Энтони не стал бы тревожить ее поздними загадочными звонками, это слишком на него не похоже.

Она устало разделась и прошла в кухню, чтобы сварить кофе. Шампанское в таких количествах просто противопоказано, но Моника ведь собиралась провести ночь не в одиночестве. Что ж, у нее ничего не получилось, и это лишний раз подтверждало то, как глубоко запал Энтони в ее душу.

Она попыталась представить себя рядом с другим мужчиной, но воображение любое лицо заменяло знакомыми чертами. Что делать в такой ситуации? Моника усмехнулась: у нее был богатый опыт безответной любви. С той лишь разницей, что познать Майкла ей так и не удалось. А с Энтони была чудесная ночь, ничем не завершившаяся. И эта пустота оставляла неприятное ноющее ощущение: так человек, потерявший руку, еще долго ощущает на ее месте боль.

До сегодняшнего вечера у Моники еще оставались две возможности: выжидать, надеясь на чудо, или самой прийти к Энтони и спросить напрямую, нужна ли она ему. Но после того, что произошло на вечеринке, и речи быть не могло о примирении. Он слишком уж явно ухаживал за Кристиной, и та с удовольствием принимала эти знаки внимания.

И если правда, что они собираются сыграть свадьбу... От одной мысли об этом по телу Моники пробежала нервная дрожь. Она не вынесет, если потеряет Энтони навсегда. Но какие у нее права на него? Тысячи людей проводят вместе одну или несколько ночей, и это не накладывает на них никаких обязательств, не то что в старые времена, когда один откровенный взгляд мог послужить причиной для замужества.

Моника сжала ладонями виски и тяжело вздохнула. Конечно, она сама во всем виновата. Тогда, в доме Энтони, она спокойно могла бы уйти, он не стал бы задерживать ее силой. Но она отдалась ему, не задумываясь о последствиях, отдалась не только телом, но и душой. А ее, эту душу, так и не заметили, использовали и выбросили за ненадобностью.

Чем больше Моника думала об этом, тем ярче разгорался румянец возмущения на щеках. Скорее всего, Энтони решил, что она — просто охочая до легких приключений одинокая женщина, которой, в принципе, все равно, с кем делить постель. Этим и объясняется его отношение. Глупо было бы ждать чего-то другого.