От грустных мыслей Нику отвлек звонок мобильного. Глянула на дисплей — Антон… Что ж, понятно. Настырный, да. Обещал звонить и звонит.

— Ну что, что еще? — недовольно проговорила Ника.

Молчание. Теперь, значит, молча о себе напомнить решил. Что за детские игры?

— Я все тебе сказала, Антон. Не звони больше, пожалуйста. Ты меня слышишь? Не звони больше!

— Простите, но это не Антон. Вы Вероника, я правильно поняла?

Женский голос был довольно спокойным и приятным, но звучал слегка настороженно и очень глухо. Так звучит голос, когда телефон прикрывают ладонью. Скорее всего, женщина боялась, что ее могут услышать.

— Да… Правильно… — растерянно подтвердила Ника. — А вы кто?

— А я Марина, жена Антона. Я с его телефона звоню, пока он в ванной. И у меня мало времени на разговор. Я полагаю, вас не удивляет тот факт, что у Антона есть жена?

— Нет, не удивляет. И что вы хотите, Марина?

— Встретиться с вами хочу. Поговорить надо. Завтра в три, в кафе «Смальта» на Елисеевской, где фонтан. Придете?

— А зачем? Что вам от меня нужно, Марина?

— Нужно, если зову… Так придете?

— Нет, не приду. Я очень занята, работы много. Тем более — о чем нам говорить? Я прекрасно понимаю то чувство, которое вы ко мне испытываете. Хотите рассказать мне, какая я плохая? Но все, что могли, вы уже сделали… Вам этого мало?

— Я ничего плохого вам не сделала, Вероника.

— Да? Ваш поступок называется — ничего плохого не сделала?

— Да, именно так. И пусть вам не покажется странным — именно об этом я и хочу поговорить.

— То есть о том, что вы ничего плохого мне не сделали? Странная логика… Вы в этом уверены?

— Да. Уверена. Мне хочется, чтобы вы знали всю правду. И потому найдите время, пожалуйста. Я вам очень много интересного расскажу. Все, не могу больше говорить. Завтра в три, Вероника. В кафе «Смальта».

Ника пожала плечами и подумала со злостью: ни за что не пойду! Делать мне больше нечего? Только на разговоры ходить. Хватит разговоров, и без того все ясно, где правда, где неправда.

Ника поморщилась. Ей хотелось тут же забыть о неприятном разговоре, но вдруг сама собой возникла в голове яркая картинка — как эта Марина держит в руке телефон Антона, торопливо вычисляя ее номер. Интересно, под каким именем Антон ее в телефонную память записал? Семен Семеныч? Или Иван Гаврилыч? Нет, лучше Николай Николаич, так ближе к ее имени будет.

А картинка сама собой начала рисоваться дальше, уже и не остановишь. Ага, вот Марина нашла-таки в телефоне Николая Николаича. Вычислила, молодец. И в точку попала. Теперь надо успеть, пока Антон в душе плещется. Мало времени осталось, выйдет сейчас, вдруг поймает на месте преступления. Ах, не могу больше говорить, простите! Ах, приходите, пожалуйста, в кафе «Смальта», завтра в три!

Наверное, эта Марина очень красивая, как рекламная брюнетка с длинными гладкими волосами и ухоженной смуглой кожей. И думает, что стоит ей ее только позвать, и она побежит в кафе на Елисеевской, где фонтан? Да делать ей больше нечего, ага…

* * *

Утро началось с неприятностей. Во-первых, опоздали с Матвеем в школу, попали в пробку на въезде в город. Во-вторых, когда Ника шла к офису, оставив машину на стоянке, какой-то придурок лихо проехал по луже невдалеке от нее, обдав грязными брызгами. Ника взвизгнула, отскочив в сторону, — нарочно он, что ли? Единственная лужица в зоне видимости, да и не лужица, а немного грязной воды в асфальтовой выемке — и вся на ней оказалась! На светло-сером рабочем костюме! Даже плащ не накинула, от стоянки до офиса два шага.

Пока разглядывала себя в зеркале, пытаясь определить, как будут выглядеть на тонкой ткани мокрые пятна, когда высохнут, в кабинет ворвалась главный бухгалтер Лариса, плюхнулась на стул, испуганно распахнула глаза:

— Кажется, у нас грядут большие проблемы, Вероника Андреевна! Вот-вот у банка, где у нас все счета, лицензию отберут!

— С чего ты взяла? Тебе что, из Центробанка на личную почту предупреждение пришло?

— Да какое предупреждение. Не до шуток сейчас, Вероника Андреевна! Вы хоть представляете себе, что это будет? У нас там все счета, по которым сделки проходят… И если их заморозят… Ой, мама дорогая… Я не представляю, как мы будем работать!

— Тихо, не паникуй. Ты больше саму себя пугаешь. И впрямь, с чего ты взяла, что у них лицензию отберут?

— Так слухами земля полнится! Мне вчера знакомая звонила, а у нее тоже знакомая есть, и у этой знакомой муж в системе Центробанка работает.

— Понятно. Значит, оповещение прошло по системе ОБС.

— Не поняла… По какой системе?

— По очень надежной системе. Не слышала про такую? Называется: «одна баба сказала».

— Вероника Андреевна, это не шутки, это правда. Дыма без огня не бывает. Надо что-то делать, Вероника Андреевна!

— Я ж тебе говорю — не паникуй для начала. Давай спокойно все обсудим, проанализируем. И вообще, чего это я вдруг стала Вероникой Андреевной? Вчера мы вроде на «ты» были. И третьего дня. Может, я пропустила чего и мы обратный брудершафт сделали? Так вроде не пьянствовали ни вчера, ни третьего дня…

— Ой, да это я от волнения в ступор вошла, ничего не соображаю. Да и какая разница — на «вы», на «ты»… Дело-то и впрямь серьезное, Вероника! А ну как счета заморозят и мы вовремя не сможем рассчитаться за шлифованный лист? Знаете, какие в договор поставщики санкции забабахали? И ведь в арбитражном суде не посчитаются с тем, что у банка проблемы были.

— Ларис, ну хватит, а? Твоя эмоциональность когда-нибудь сыграет с тобой злую шутку. Наверное, уже весь коллектив на уши с утра поставила, да? На всех выплеснулась или еще остались живые душеньки?

— Да уж, я такая. Здесь ты права, Вероника. Спокойствия и выдержки мне не хватает. Вот у тебя бы мне поучиться, правда! Всегда хотела быть такой, как ты. Сидишь, улыбаешься, как принцесса Диана, вся такая невозмутимая… Завидно даже.

— А было бы лучше, если бы я бегала по кабинету и волосы на себе рвала?

— Нет, не лучше. Хотя кто его знает, что лучше. Говорят, эмоцию в себе держать тоже вредно. Но что делать — тебе по статусу не положено ее из себя выбрасывать.

— Да я и не хочу… Хоть и вредно, все равно не хочу. Вернее, не могу. Наверное, у меня темперамент другой. Да, другой… А жаль… Это мне иногда очень мешает в жизни. Но что-то мы не в тему философствуем, отошли от первоначального посыла. Мы ж о том говорили, чтобы ты не паниковала заранее, ведь так?

— Ладно, будем считать, что ты меня образумила. С этой минуты я буду спокойна.

— Вот и замечательно. Я за тебя рада.

— Так что будем делать-то, Вероника? Оставим все как есть или перестрахуемся, в другой банк все средства переведем? Многие фирмы уже с этой процедурой засуетились, между прочим. Да и знакомая моя, та, что вчера звонила… Ты не права, она вовсе не из тех, которые «одна баба сказала». Ей доверять можно, зря панику не поднимет. Давай все-таки перестрахуемся, а?