Пока пил кофе и слушал сводку новостей, Нинель обтерла мне лицо влажными салфетками. Сделала она это по-свойски, этак по-супружески, нежно прижимая мой затылок к своему роскошному бюсту, и в завершение чмокнула меня в макушку.

Было неловко, помимо нас тут присутствовали ещё двое, так что…

Однако на этот мимолетный жест никто не обратил внимания. Валентина была вся в себе, нервничала и переживала, глядя в заледеневшее окно, а старушка усердно читала газету.

Я осторожно уточнил насчёт происшествия у гастронома и судьбы Михаила:

— А по ВЧЕРАШНЕМУ что-нибудь прояснилось?

Увы, получилось неосторожно. Валентина сказала, что Яша как ушёл, так и с концами, так что о судьбе Михаила ничего не известно. Тут у неё задрожали губы, и она расплакалась.

Выждав, когда хозяйка успокоится, я решил увести разговор от неприятной темы: кивнул на ведро, на четверть наполненное водой, и спросил, есть ли поблизости колонка. Если есть, я могу натаскать воды.

Нинель сказала, что колонок в городе не было сроду, а воду брали у знакомых на первом этаже. Там пока что слабенько так капает самотёком, но, судя по всему, скоро кончится.

Допив кофе, я решил, что пора выдвигаться, и уточнил, не может ли кто из торговой мафии подбросить меня до окраины. Я тут вчера слышал, что вроде бы у каждого второго из кухонной компании есть машина, так что…

Дамы подтвердили, что машины в самом деле есть и все до единой стоят во дворе, но подбросить не получится при всём желании. Какие-то негодяи ночью проткнули колеса ВСЕХ машин, стоящих во дворе, и вдобавок ещё уволокли аккумуляторы. Так что автовладельцы из кухонной компании убыли по домам в пешем порядке.

А вот это в самом деле новости. Если автовандализм поставить в один ряд с прочими неурядицами, что случились за ночь…

Это уже не просто похоже на странную упорядоченность, а вполне тянет на некую зловещую целеустремленность и явную организованность.

Непонятно только, к чему это? Никак не могу взять в толк, чего добиваются организаторы всего этого мракобесия. В том, что организаторы есть, я теперь ни капли не сомневался, единственно, мне были совершенно непонятны их цели и мотивы. Разве что взять за версию, что это отмороженная банда сумасшедших во главе с каким-нибудь Джокером, который собрался устроить в отдельно взятом промышленном городке репетицию Конца Света.

* * *

Выяснив, что с транспортом ничего не получится, я заявил, что, в таком случае отправляюсь пешком, причём чем скорее, тем лучше, чтобы засветло успеть добраться до пункта назначения.

— Если дамы будут столь любезны оказать мне помощь в прокладке маршрута, я буду очень признателен.

Дамы в общей массе не возражали, но ситуацию осложнял тот факт, что я не мог ответить ни на один из конкретных вопросов по местоположению пункта назначения. Иначе говоря, я не знал номер дома и название улицы, а также не помнил ни одного более-менее приметного ориентира, к которому можно было бы «привязать» дачу Гордеева.

Вот это картограф, да? Впрочем, в оправдание могу сказать, что при наличии телефонной связи и стандартной обстановки всё это было бы не нужно. Звонок, пара слов, машина к подъезду… Кто же предполагал, что всё так получится?

Единственно, что я знал, — это направление. Мы заезжали в город с юго-востока, это я помню совершенно точно.

«Гадание на картах» отпадало, в доме не было ничего похожего на карту, схему или план города. Дамы доверительно сообщили, что все местные карты являются секретными, поскольку до недавнего времени город был режимным объектом, так что в продаже ни планов ни карт нет и никогда не было.

Старушка с газетой при таком заявлении прервала чтение, посмотрела на меня через лорнет и важно кивнула: точно, так и есть.

Тем не менее общими усилиями мы таки «подняли» маршрут. Пользуясь советами и подсказками дам, я вычертил на листке кратчайший путь от юго-восточного въезда до «уютного местечка», нанёс наиболее заметные ориентиры, видимые издалека, а также названия улиц, по которым мне предстояло пройти.

Затем мне вручили вязанную шапку Виталика, пакет с бутербродами и пластиковую бутылку с водой. Отказываться не стал, зима, а я без шапки, а бутерброды могут пригодиться, если вдруг путешествие по каким-то причинам затянется.

Хоть я и возражал, мотивируя неопределенностью и опасностью обстановки, Нинель прихватила свечку и пошла меня провожать: сказала, что доведет до конца квартала, это недалеко, а её тут все знают с детства, так что опасаться за неё не стоит.

Когда уже собрались выходить, в спальне Валентины затряслась дверь и раздался низкий трубный вой, как будто какой-то пьяный бас решил распеться перед выступлением.

На секунду у меня мелькнула дикая мысль, что это ненароком рассекретился наш вчерашний бас-профундо, которого Валентина временно пустила на должность сердечного друга в отсутствие Михаила.

На самом деле, слава богу, обошлось без похабщины: это был сенбернар Шаляпин, который подслушивал под дверью и понял, что мы собираемся на прогулку.

Нинель без колебаний взяла Шаляпина с собой. Пусть это и родной квартал, где тебя все знают с детства, но сейчас в самом деле на улице творится что-то непонятное и опасное, так что гораздо комфортнее гулять с большой собакой.

* * *

Коридор проходили со свечкой.

Сказал как про полосу препятствий «проходили», но примерно так и было. Ночью тут кто-то похозяйничал, то ли разгулявшиеся жильцы, то ли непрошеные гости, замка-то на входе нет, в общем, часть из того, что вчера более-менее ровно стояло и лежало, сейчас было разбросано и развалено.

Да уж… Оказывается, в суровую минуту я интуитивно принял верное решение. Недолго бы я тут путешествовал без света, со сжатым очком и стиснутыми зубами.

У двери на лестницу Нинель удивилась:

— О! Дрова попёрли.

— Какие дрова? — удивился я. — Дрова в городе?

Нинель объяснила: тут в нескольких аккуратных ящиках мирно покоились дрова поэтессы Оганезовой. Её семейство частенько устраивает во дворе шашлыки и барбекю, вот и держат запас. Семейство две недели назад в полном составе уехало в Армению, в гости к родственникам, в квартире никого нет. Ночью, когда мы возвращались, дрова лежали (они вообще никому не нужны, кроме Оганезовых), а сейчас их нет.

Вывод: попёрли. Вместе с ящиками.

— Надо же… А я видел. Точнее, слышал. Ещё так по-хозяйски спросили, «кто там»…

— Да кто-то из соседей забрал, — сделала вывод Нинель. — Чужие сюда не ходят.

Вот так, люди уже запасаются дровами. Однако, быстро перестраивается мышление сонного горожанина, вроде бы окончательно развращённое коммунальным раем.

Вышли на улицу, немного постояли, прислушиваясь. Да, не показалось, где-то в центре то прекращалась, то вновь лениво вспыхивала перестрелка, и теперь уже понятно было, что это не пиротехника.