В конце концов Венев терял терпение и выгонял упрямицу из-за стола. Соня оставалась голодной, но непобежденной. Покидая комнату, где сидела расстроенная мама и взвинченный отчим, девочка могла сказать: «Это несправедливо. Вы говорили, что я останусь без пирожного и кино, но про котлеты не упоминали. Где мое второе?»

Была у Сони в характере еще черта, безумно злившая отчима. Она могла дружить только с одним человеком, поддерживать хорошие отношения с двумя у нее не получалось. Сонечка обожала подружку, буквально смотрела той в рот, подчинялась ей, не замечала в ней ничего плохого, а потом вдруг разражался бурный скандал. Со странным поведением падчерицы Григорий Игоревич впервые столкнулся, когда той исполнилось семь лет.

Соня начала общаться с Галей Веселовой, своей одноклассницей. Они сидели за одной партой, ходили на переменах держась за руки, вместе шли домой. Вернее, Соня провожала Веселову до подъезда и часто несла ее портфель. Соня хотела одеваться, как Галя, потребовала остричь ей косу, сделать прическу, как у Гали, выпросила у родителей разрешение ходить в кружок лепки, как Галя, делала за обожаемую подругу уроки и во всем повиновалась Веселовой. Алевтину беспокоила влюбленность дочери, мать попыталась вразумить ее: «Солнышко, Галя тебя использует, дружба – это дорога с двусторонним движением. В четверг ты несешь сумку Веселовой, но в пятницу ее черед два портфеля тащить».

Соня пропустила слова Алевтины мимо ушей, на свой день рождения позвала в гости только Галину, сказав: «Мне больше никто не нужен».

Через полгода Алевтине с жалобой позвонил отец Веселовой. Соня сильно избила любимую подругу, причина драки оказалась банальной: Веселова пошла в кино с другой одноклассницей, за что поплатилась выдранными волосами и выбитым зубом. Аля срочно перевела Соню в другую школу и провела с дочерью воспитательную работу. Но вы ведь помните об ослином упрямстве девочки! Ситуация повторялась несколько раз. Софья обзаводилась подругой, подчинялась ей, а потом бурно разрывала отношения. Правда, теперь она никого не била, но могла сделать исподтишка гадость той, кого еще вчера по-рабски обожала. От любви до ненависти у Сони был не один шаг, как говорит пословица, а доля миллиметра.

Несколько раз Григорий Игоревич, растеряв терпение, хватался за ремень, но Алевтина висла на руке у мужа с криком: «Не трогай ребенка!» «Если мы сейчас ее характер не обломаем, то лет через пять наплачемся. Девочка должна знать – родителям подчиняются беспрекословно», – злился муж. Жена начинала плакать и сквозь слезы говорила: «Ты жесток с Сонечкой, потому что она тебе не родная!»

Венев отступал. Один раз, правда, заявил Алевтине: «Будь Соня моей кровной дочерью, я бы тебя не спрашивал, выдрал бы ее до синяков, а поскольку она удочеренная, руки у меня связаны». «Девочка ошиблась, – твердила Алевтина, – это возрастная глупость».

К сожалению, мать оказалась не права. Чем старше становилась Софья, тем категоричнее она произносила «хочу» или «не хочу». В конце концов Венев махнул на нее рукой. У него рос сын. Игорь всем радовал отца. Учился отлично, беспрекословно слушался, был очень хорош собой. А Соню, как на грех, Господь не только одарил характером ишака, но и отнял у нее даже намек на красоту. В четырнадцать лет девочка превратилась в коренастого, мужеподобного подростка со слишком большим ртом и широко поставленными глазами. Лягушонок, да и только. Впрочем, некоторые жабы были симпатичнее школьницы, они умели улыбаться, а приемная дочь Венева вечно ходила с хмурым видом.

Григорий Игоревич пристроил девчонку в художественный институт. Будь его воля, он бы и пальцем не пошевелил, но Алевтина так боялась, что дочурка останется без высшего образования, что муж пошел на поклон к ректору. Став студенткой, Соня потеряла угрюмость и даже похорошела. У нее сложились теплые отношения с однокурсниками, девочка до ночи пропадала в институте, домой прибегала лишь ночевать. Алевтина постоянно твердила мужу: «Видишь, она выправилась, не стоило ребенка в детстве гнобить».

А потом произошла история с Осипом.

Когда Григорий Игоревич увидел, за кого собралась замуж падчерица, он сорвался, затопал ногами и заорал: «Никогда! Не желаю иметь в зятьях Кошмарова, он подонок!» Алевтина тоже опешила и предприняла попытку образумить дочь: «Солнышко, Осип нехороший человек». «Хочу за него замуж», – спокойно заявила Соня.

Венев плюнул, заперся в своем кабинете. В душе его кипела злость, он понимал, что Соня далеко не красавица, не умница, у нее отнюдь не ангельский характер. Осип не мог полюбить такую девушку, ушлый парень решил попасть в богатую семью, хочет прибрать к жадным лапам свалку и жить припеваючи. Софья – его ключ к благосостоянию. Пусть Алевтина отговаривает дочь от общения с Осипом, Геннадий слова не проронит, у него есть отличный сын, а кривой, чужой побег не станет объектом отцовской заботы.

Через час рыдающая жена вошла к нему и простонала: «Она ушла. Ну зачем ты поставил девочку перед выбором: мы или Осип?!»

Венев обрадовался решению падчерицы, но вида не подал, стал утешать Алю: «Ерунда, она вернется. У Кошмарова нет ни денег, ни образования, ни достойной работы. Поиграет Соня пару месяцев в любовь, захочет есть и прибежит с повинной головой. Будет ей хороший урок». «Нет, Гриша, – всхлипнула жена, – я ее знаю. Мы никогда не увидим девочку, она нас бросила». «Ну и отлично, меньше забот», – чуть было не ляпнул царь помойки, но сумел-таки вовремя проглотить язык.

Софья исчезла, вместе с ней пропал и Кошмаров. До Григория Игоревича очень редко доходили новости о падчерице.

Вроде Осипа арестовали, когда Соня забеременела. И, кажется, падчерица родила. Пол внука Венева не интересовал, он лишь хотел, чтобы Алевтина не услышала, что стала бабушкой. Затем стало известно про второй арест Кошмарова за мошенничество. Вот тогда мусорный царь забеспокоился. А ну как блудная дочь со своим выродком приползет назад? Алевтина не сможет отказать в помощи Софье. Но девчонка ни разу не позвонила в отчий дом.

Зато спустя некоторое время проявился Осип. Внаглую приперся в Давыдово, открыл мамину сараюшку и начал принимать там подозрительных личностей.

Венев замолчал, сел за стол и стал гладить статуэтку Чичикова.

– Судьба большая шутница, – вздохнул он, – она слышит человеческие просьбы, но выполняет их на свой лад. Алевтина собирала фарфор, увлеклась им после ухода Софьи. Игорь принес ей милую фигурку, девочку с котенком, сын хотел сделать матушке подарок, чуть развеселить ее. Жена после расставания с дочерью впала в депрессию, а Игорек очень чуткий. Короче говоря, вручил он маме статуэтку и показал фото своего подарка в каталоге. «Видишь? «Девочка с котенком» из серии «Забавы», ее выпускали в пятидесятые годы прошлого века. Одиночный экземпляр малоценен, но если собрать всю серию, то получится ценная коллекция». Алевтина неожиданно оживилась. «Мне больше нравится «Подросток с овчаркой». Собака словно живая. Как думаешь, можно найти эту статуэтку?» «Попробую, – пообещал Игорь, – а ты съезди в магазин, купи издание по истории фарфора».

Игорек хотел выманить мать в город, заставить ее встряхнуться и преуспел. Алевтина приобрела нужные книги, изучила их, стала посещать музеи, выставки и незаметно превратилась в страстную собирательницу. Конечно, ей помогали и муж, и сын, но многие вещички для пополнения коллекции Аля отыскивала сама, а потом рассказывала им об удачной «охоте». Один раз она зашла перекусить в небольшой ресторанчик и замерла. На стойке бара стояла фигурка собаки, произведенная в Германии. Статуэтку можно было отнести к началу девятнадцатого века, она имела фирменное клеймо и была неповрежденной.