М-да… Ясно, почему ее не было на селекторном совещании… Но почему я ничего не слышал о феномене фторсиликонового моря и никто о нем на совещании не обмолвился?

— Почему сразу не представил сообщение? — рассердился я.

— Таково требование адресата, — объяснил секретарь. — Озвучить только в случае запроса.

Хоть это понятно — похоже, Ютта из тех натур, которые предпочитают, чтобы мужчины зависели от них, а не наоборот, и, когда такая зависимость становится явной, без сожаления прекращают отношения. Тоже своего рода проявление собственника — когда очередной «экспонат» оказывается в коллекции, начинается поиск следующего.

— Ответ будет? — спросил секретарь.

— Нет. — Мне отнюдь не хотелось оказаться в положении Холодкова. — Что там обнаружилось у фторсиликонового моря?

— Сведений об обнаружении чего-либо вблизи фторсиликонового моря не имеется.

— Не понял?! — удивился я. — А как же сообщение о феномене?

— Это феномен самого моря.

— Слушай, не умничай! — взорвался я.

— Тогда ставьте вопросы правильно, — обиделся секретарь. — Вы спросили, что обнаружилось у фторсиликонового моря, и я дал объективный ответ на конкретный вопрос.

— Буквоед… — пробурчал я. — Хорошо. Что собой представляет феномен фторсиликонового моря?

— Установлено, что амплитуда волн не зависит от их высоты и силы ветра и является постоянной величиной.

Я остолбенел. Любопытное явление с точки зрения физики колебаний, но, в общем, не более того. Однако именно на него вчера утром ссылался медиколог, когда отпустил едкое замечание о целесообразности моей инспекции биокиберов-строителей.

— Когда и кем был установлен этот феномен? — осторожно поинтересовался я.

— О феномене сообщила вчера вечером в двадцать один час шесть минут Ютта Бригит. Феномен установлен в ходе обработки данных, полученных с автоматического зонда, посланного к фторсиликоновому морю четыре дня назад.

Выходит, я был прав, когда смотрел вчера вечером на окна коттеджа Ютты — не спала она. Но Борацци каков, а?! Алкоголика из себя разыгрывает, а о его пристрастии к спиртному в представительском досье ни строчки нет. И если учесть, что вчера он был единственным, кто знал, что собой представляет волейбольный мяч…

— Предоставить данные по феномену? — спросил секретарь.

— Нет, спасибо.

Я встал из-за стола. Вот если бы он предоставил дополнительные данные по медикологу… Но в его памяти ничего, кроме известного мне назубок представительского досье Борацци, не имелось.

Выйдя в холл, я достал из бара бутылку ординарной водки, сунул в карман и направился к выходу.

— Сообщишь, когда вернется биокибер-геолог, — приказал я.

— Хорошо.

— Где бы я ни находился.

— Хорошо.

Когда я вышел на крыльцо, мне показалось, что на платформу началось нашествие фантомов — центр зеленого поля между коттеджами занимал призрачный замок готического стиля с островерхими башнями. Замок дрожал в воздухе, то одна, то другая башня вдруг оплывала, но тут же на ее месте вырастала новая, другой конфигурации. Не замок, а этакая градостроительная гидра с отрастающими башнями-головами.

Куги сидел на крыльце и спокойно наблюдал за фата-морганой. При моем появлении он покосился на меня и снова уставился на призрачный замок. Будь это действительно нашествие фантомов, Куги бы уже метался внутри призрачного замка, разрывая его на части.

Я внимательно всмотрелся в фата-моргану и сквозь прозрачные стены замка на лужайке у одного из коттеджей увидел сидящих в креслах Хорхе Чивета и Лю Джуна. Архитектор и дизайнер моделировали проект туристической базы.

— Подойдем ближе, посмотрим? — предложил я кугуару, спускаясь с крыльца.

Куги шумно вздохнул и нехотя скатился вслед за мной по ступенькам. Насмотрелся он на искусственную фата-моргану до чертиков, вот если бы я предложил поиграть…

По широкой дуге я обошел голографическую турбазу и подошел к Чивету и Джуну.

— Доброе утро!

— Здравствуйте, — поздоровался Джун, а Чивет лишь рассеянно кивнул, перебирая пальцами по лежащей на коленях клавиатуре. Очередная башня рухнула, и вместо нее выросла новая.

— Не помешаю?

Чивет никак не отреагировал, а Лю Джун неопределенно повел плечами. Свежо было в его памяти воспоминание о расческе в супе, но, как интеллигентный человек, он не смог напрямую отказать.

Я обошел их и стал за спинками кресел, чтобы видеть одновременно дисплей на коленях Чивета и голографическое изображение туристической базы. Куги пристроился шагах в двух от нас на солнышке.

— Вы опять за свое, — покачал головой Лю Джун, заглядывая на дисплей. — Не путайте храм с увеселительным заведением.

— О боге нигде не зазорно вспоминать, — пробурчал Чивет. — Я не знаю верующего, который бы снимал нательный крест в публичном доме.

— А я не знаю верующих, которые бы позволили себе совокупляться в храме, — парировал Лю Джун. — В христианском, конечно… Что это за башня? Вы бы туда еще колокол подвесили.

— Да?

Чивет оторвался от клавиатуры и в упор посмотрел в глаза Лю Джуну.

— Ни в коем случае! — ужаснулся дизайнер. — Уберите башню! Мы строим туристический комплекс, а не церковь. Здесь будут останавливаться туристы различных рас, различных вероисповеданий, в том числе и неземных!

— И даже атеисты, — добавил я.

— Да! — с благодарностью оглянулся на меня Лю Джун. — Вольдемар, хоть вы ему объясните… — Тут он, вероятно, вспомнил мою вчерашнюю интерпретацию находки экзоархеологов, и его передернуло. — Только без инсинуаций, пожалуйста.

— С удовольствием, — сказал я, игнорируя последнее замечание. — Я бы на этой башне повесил не колокол, а клетку с пауком из холла Сильвера. А на заднем плане поставил бы черное зеркало…

Лю Джун с недоумением уставился на меня, а Чивет выпрямился, повернулся ко мне лицом и ожег взглядом.

— Сатанист! — проронил он с чувством.

— Не надо на меня навешивать ярлыки вашей религии, Хорхе. Атеизм подразумевает неверие не только в бога, но и в черта.

— Вольдемар… — укоризненно покачал головой Лю Джун.

— Понимаю, — кивнул я. — Не буду мешать. До свидания.

Я развернулся и зашагал к коттеджу Борацци.

— Куги, идем. Ты хоть и не атеист, но тоже неверующий. Не наше дело вмешиваться в теологические диспуты.

Кугуар сорвался с места и запрыгал за мной.

Не получился у меня тест — упоминание «черного зеркала» вызвало у Чивета и Джуна слишком многозначную реакцию, которую можно было трактовать как угодно. Быть может, следовало сказать «зеркало черноты»? И добавить «слоаг» и «спыфл»? Боюсь, тогда бы Хорхе не только обозвал меня сатанистом, но мог и по этому самому «спыфлу» врезать… Ни по «спыфлу», ни по морде получать не хотелось.