— Я тоже думаю, что Зак обязательно вскоре свяжется сМэттом. Но скажи, ты действительно уверена, что сможешь пережить и вынести все,что повлечет за собой принятое сейчас решение? Я, конечно, не юрист, но знаю,что своим побегом ты поставишь себя вне закона, и тогда полиция будет охотитьсяуже за вами обоими. В лучшем случае весь остаток своих дней вы проведете визгнании, постоянно скрываясь от полиции.

Однако ее слова нисколько не смутили и не поколебали Джулию.

— Ответь мне на один вопрос, — попросила она, глядя прямо вглаза Мередит, — если бы это все происходило с Мэттом, если бы он скрывалсягде-то в полном одиночестве… Если бы это Мэтт написал письмо, которое ты сегоднячитала, что бы ты тогда сделала? Ответь мне, пожалуйста. Только честно, —добавила она, безошибочно почувствовав, что ее новая подруга может попытатьсяуйти от прямого ответа.

— Ну что же, твоя взяла, — с улыбкой сказала Мередит. — Я бысела на первый же самолет, пароход, поезд или грузовик, который бы мог привезтименя к нему. Я бы даже, — заговорщическим шепотом добавила она, — солгаланасчет беременности, лишь бы он позволил мне приехать.

Вздрогнув, как от удара, Джулия подняла на нее встревоженныйвзгляд:

— .

— А почему ты решила, что я солгала?

— Я просто следила за выражением твоего лица, когда Мэттзадал тебе этот вопрос. Ты даже отрицательно покачала головой, прежде чемспохватилась.

— Но ведь ты не расскажешь об этом Мэтту, правда?

— К сожалению, я не могу ему об этом не рассказать, —вздохнула Мередит. — У меня никогда не было секретов от Мэтта за все времянашей семейной жизни. Но если об этом узнает он, то узнает и Зак. Онобязательно все расскажет ему. Пойми меня правильно, он это сделает из самыхлучших побуждений — чтобы защитить вас обоих. Ведь на самом деле его оченьбеспокоит то, что ты собираешься сделать, и то, какие последствия это может засобой повлечь. Впрочем, меня это тоже не на шутку тревожит.

— Тогда почему же ты помогаешь мне?

— Потому, — просто ответила Мередит, — что мне кажется, чтони у тебя, ни у него вообще не будет никакой жизни друг без друга. И крометого, — с легкой улыбкой добавила она, — мне почему-то кажется, что если бы намс тобой пришлось поменяться местами, то ты сделала бы для меня то же самое.

Стоя на крыльце, Джулия помахала вслед удаляющейся машине иподождала, пока она окончательно не скроется из виду. Вернувшись в дом, онапервым делом взяла письмо Зака и, поудобнее устроившись в кресле, снова и сноваперечитывала дорогие строки.

«Я люблю тебя, Джулия. Господи, как же я люблю тебя. Я быотдал весь остаток своей жизни за один лишь год, проведенный с тобой. Полгода.Три месяца. Месяц. Сколько угодно… До встречи с тобой я не понимал, почему людиобычный половой акт называют» занятиями любовью «. Теперь я это понимаю… Ябольше не буду тебе писать… письма заставят нас обоих предаваться несбыточныммечтам, и если я как можно скорее не прекращу этим заниматься, то умру отжелания быть рядом с тобой».

Вспоминая те обидные, насмешливые слова, которые Зак сказалей на прощание там, в горах Колорадо, Джулия сравнивала их с искренними,полными боли и любви словами письма: «Я люблю тебя… Я любил тебя в Колорадо. Ялюблю тебя здесь, где сейчас нахожусь. Я буду любить тебя всегда. Везде.Вечно».

Разительный контраст между ними заставил Джулию в очереднойраз задумчиво покачать головой.

— Неудивительно, — вслух произнесла она, обращаясь кневидимому собеседнику, — что ты получал «Оскаров» за лучшую актерскую работу.

Поднявшись с кресла, Джулия выключила свет в гостиной инаправилась в спальню. Но с письмом она не рассталась.

— Позвони мне, Зак, — горячо шептала она, лежа в кровати иприжимая к груди заветные листки. — Умоляю, позвони поскорее и избавь нас обоихот этих мучений.

В соседнем доме тоже горел свет. Несмотря на позднее время,сестры Элдридж не спали.

— Ты помнишь, что нам говорил мистер Ричардсон? —инквизиторским тоном вопрошала Ада Элдридж свою мягкосердечную сестру. — Онговорил, что если мы заметим в доме Джулии Мэтисон что-то необычное иликаких-то незнакомых гостей, то должны немедленно позвонить ему в Даллас. В любоевремя. Так что немедленно дай мне номер той машины, которая стояла у ее домапочти целый вечер, — я должна сообщить мистеру Ричардсону.

— Но, Ада, — робко пыталась протестовать Флосси, пряча заспину бумажку с записанным номером, — мне кажется, что мы не должны шпионить заДжулией. Даже по просьбе ФБР.

— Мы не шпионим! — категорично заявила Ада, решительновырывая бумажку из рук сестры. — Мы всего лишь помогаем властям защитить ее от…от этого мерзкого негодяя, который ее похитил. Как вспомню о нем и его грязныхфильмах! — с отвращением добавила она, подходя к телефону и снимая трубку.

— Но его фильмы совсем не грязные! И вообще мне кажется, чтоЗахарий Бенедикт невиновен. И Джулия тоже так думает. Она мне говорила об этомна прошлой неделе и то же самое сказала на той пресс-конференции. Кроме того,она говорила, что Бенедикт никогда не делал ничего такого, что могло бы ейповредить. Поэтому я не понимаю, чего ради он вдруг будет делать это сейчас.Мне кажется, — мечтательно добавила Флосси, — что Джулия любит его.

Ада Элдридж, набиравшая далласский номер, подняла голову ипристально посмотрела на сестру, вложив в этот взгляд все презрение, на котороебыла способна.

— Если это так, — поджав губы, процедила она, — то она ещебольшая романтическая идиотка, чем ты, и кончит тем, что будет чахнуть из-засвоего ничтожного актеришки так же, как ты когда-то чахла из-за своего ГерманаХенкельмана, который не стоил и твоего мизинца!

Долгожданный телефонный звонок раздался четыре дня спустя, втаком месте, где она никак не ожидала его услышать.

— О, Джулия, дорогая, — окликнула ее секретарша директора,когда в конце рабочего дня она зашла в учительскую сдать классный журнал. —Тебе звонил какой-то мистер Стенхоуп.

Прошло несколько секунд, прежде чем до Джулии дошел смыслэтих слов.

— Что он сказал? — спросила она, с трудом сдерживая дрожь вголосе и стараясь ничем не выдать охватившего ее возбуждения.

— Что-то насчет того, что хочет зачислить своего сына в твоюспортивную секцию для детей-инвалидов. Я сказала ему, что секция и такпереполнена.

— Но откуда ты это взяла?

— Я просто неоднократно слышала, как на это жаловался мистерДункан. Но мистер Стенхоуп ответил, что дело очень срочное, и поэтому онобязательно перезвонит тебе сегодня в семь. Тогда я сказала ему, что он,конечно, может перезвонить хоть в десять, но обычно наши учителя незадерживаются в школе после пяти.