умершей, чем душевнобольной.

Доминик заговорил, внимательно глядя на него:

– Я только что побывал в клинике в Блэйднэме. Там одна из пациенток попросила меня передать генералу Эймсу из Холлиуэлл-Гранжа, что муж поместил ее туда против ее воли и что она не сумасшедшая.

Обветренное лицо генерала смертельно побледнело. Доминику показалось, будто он физически ощущает его боль.

– Но это невозможно. Моя дочь умерла. Доминик почувствовал страшную неловкость.

– Извините меня. Вероятно, эта женщина жила где-нибудь по соседству, знала вашу усадьбу и в своем душевном расстройстве вообразила, будто жила именно здесь. Еще раз простите за то, что расстроил вас.

Он повернулся, желая только одного – как можно скорее уехать. Резкий голос генерала остановил его:

– Эта женщина… Как она выглядит?

– Высокая. Темные волосы. Карие глаза. Примерно моего возраста. В клинике ее называют миссис Браун, но доктор сказал, что это вымышленное имя. – Перед мысленным взором Доминика встало это полное отчаяния лицо. Он постарался припомнить каждую мельчайшую деталь. – На подбородке у нее едва заметный шрам. – Он показал, где именно.

Генерал замер. Лицо его окаменело.

– Боже правый! У нее… у Йены был шрам на подбородке… В шесть лет она упала с дерева. Это она. Это она!

Слова эти висели в воздухе бесконечно долго. Он повернулся и ударил кулаком по железным перилам с выражением муки на лице.

– Этот мерзавец сказал мне, что она умерла! Умерла от оспы в мое отсутствие. Что ее пришлось срочно похоронить. Он… он даже показал мне ее могилу на нашем семейном кладбище.

– Так муж инсценировал ее смерть?! – в ужасе воскликнул Доминик.

Эймс с видимым усилием взял себя в руки.

– Джордж Мортон! Чтоб ему гореть в аду!

– Она сказала, что муж отправил ее в клинику потому, что она ему не подчинялась. Не соглашалась с ним. – Доминик вспомнил собственного отца. – Есть люди, которые не терпят, когда им возражают. Возможно, Мортон из таких.

– Но сказать, что она сумасшедшая! Как может человек так ужасно поступить с собственной женой! Она в таком же здравом уме, как и я. Хотя, конечно, живя в сумасшедшем доме, без всякой надежды выйти оттуда, могла повредиться рассудком. – Лицо Эймса еще больше потемнело. – Я с самого начала предупреждал, что Мортон охотится за ее наследством, но она и слушать не хотела. Он злодей, просто Злодей! – На губах генерала появилась улыбка, от которой кровь стыла в жилах. – Перед лицом Господа клянусь, что он заплатит за это. Но сначала я должен забрать Йену домой.

Он круто повернулся и устремился к конюшне. Доминик направился за ним. Бог знает, на что способен этот человек в пылу гнева.

– Мортон заслужил долгую и мучительную смерть. Но вы, сэр, нужны своей дочери живым, а не болтающимся на виселице.

Эймс уже седлал высокого коня.

– Ну нет, я не собираюсь его убивать. Это было бы слишком просто. С помощью закона я расчленю его на части, постепенно, шаг за шагом. Поместье, в котором он живет, – это приданое Йены. Я отниму земли у него, отниму его доброе имя, его так называемые честь и достоинство – все, что имеет для него ценность-. К тому времени, как я с ним разделаюсь, он будет мечтать о том, чтобы я всадил пулю в его подлый коварный мозг.

При других обстоятельствах Доминик мог бы посочувствовать незнакомому Мортону, но не сейчас.

– Пожалуйста, дайте мне знать в Уорфилд, когда ваша дочь окажется дома, в безопасности.

– Обязательно. – Генерал остановился на секунду, крепко сжал руку Доминика. – Чуть не забыл поблагодарить вас. Я ваш вечный должник, Максвелл. Возьмите Мунбим. Это мой подарок леди Мэриан.

У Доминика перехватило дыхание.

– Но это невозможно! Такая ценность!

– О чем вы говорите! Вы только что вернули мне дочь. Если вам понадобится моя кровь, вам стоит сказать лишь слово.

С этими словами он вскочил в седло и умчался.

У Доминика голова пошла кругом. Не зная, как быть, он задумчиво смотрел на серебристую кобылку. Похоже, генерал сделал этот подарок в здравом уме и твердой памяти. А для Мэриан спокойная, хорошо вышколенная Мунбим подходит просто идеально.

Он обернулся к Пегасу. Взглянул коню прямо в глаза:

– Мы забираем эту юную леди с собой в Уорфилд. В дороге ты будешь вести себя как следует. Ты меня понял?

Пегас заржал и дернул головой.

– Смотри же не забудь, – сурово произнес Доминик. Он пошел за кобылой, по дороге задаваясь вопросом, знал ли доктор Крейторн о том, что проделал Мортон, Но нет, похоже, забота доктора о пациентах и подчиненных, его гордость своим заведением вполне искренни. Невозможно представить себе, чтобы он действовал заодно с подлым и корыстным мужем. Да Мортон и не нуждался в его помощи. Ему стоило лишь скорбно и печально произнести, что жена его повредилась рассудком. Йена, судя по всему, женщина с очень сильным характером. Ее гнев при таком обвинении вполне мог послужить подтверждением ее помешательства. Этот подонок дьявольски хитер. Как может человек доказать, что, он нормален? Спокойное поведение в клинике рассматривается лишь как временное затишье между приступами буйства. По сути, Крейторн именно так и сказал. Значит, попав туда, Йена потеряла всякий шанс на освобождение.

Подойдя к кобыле, Доминик постарался отогнать тревожные мысли. Он знал, что и животные, и девушки-дикарки чутко реагируют на поведение и тон. Протянул руку:

– Пойдем со мной. Лунный Свет. Ты отправишься в свой новый дом. Там тебя ждет лунная девушка.

Пожилой конюх с удовольствием принял Мунбим в конюшню Уорфилда. До блеска вычистил кобылу, развлекая Доминика рассказами о тех счастливых днях, когда лорд и леди Грэм были еще живы, а конюшни полны великолепных лошадей. Он одобрительно отнесся к тому, что Доминик пожелал сам поухаживать за Пегасом. Конюх усмотрел в этом жесте признак настоящего любителя лошадей.

Войдя в дом, Доминик встретил миссис Ректор.

– Ну, как вам понравился Блэйднэм? – сразу же спросила она.

– Неплохая клиника, но это не место для Мэриан.

– Я очень рада, что вы солидарны с лордом Эмуортом. – Миссис Ректор вздохнула. – Особенно сегодня… У Мэриан сегодня плохой день.

– Что вы хотите этим сказать?

– С утра она набросилась с ножницами на симпатичную старую живую изгородь из можжевельника. Режет и режет, да так яростно, без всякой цели, без всякого смысла. Пройдут годы, прежде чем изгородь снова обретет нормальный вид. – Миссис Ректор закусила губу. – Наверное, ее расстроил визит дяди. Только не могу понять, что имен но – то ли что он приезжал, то ли его отъезд.

А может быть, это выливается раздражение против него, Доминика, после того, что произошло в его спальне? Ей явно не понравилось то, что он выставил ее за дверь.