– Мадам... – вывел ее из оцепенения голос официанта.

Кристабел вскинула голову и схватила трубку телефона, который на подносе протягивал ей официант.

– Кристабел, это Джанфранко.

– Федерико?!

– С ним все в порядке. Он попал в небольшую аварию, и его заставили показаться врачам.

О Боже!

– Где?

Джанфранко назвал адрес больницы.

– Бери такси и приезжай. Я жду тебя.

– Уже еду, – пролепетала Кристабел, перед мысленным взором которой, несмотря на заверения Джанфранко, вставали картины одна страшнее другой.

Следующие пятнадцать минут, пока она добиралась на такси до больницы, показались Кристабел самыми мучительными в ее жизни. Она изводила себя догадками, правду ли сказал Джанфранко о состоянии Федерико и о чем он умолчал, желая пощадить ее нервы.

– С ним все должно быть нормально, – как заклинание всю дорогу твердила Кристабел.

Что, если Джанфранко скрывает от меня правду? Может быть, авария оказалась не столь безобидной? Внутри у Кристабел все похолодело. Разыгравшееся под воздействием адреналина воображение рисовало ей картины жутких аварий, одну страшнее другой, с искалеченными до неузнаваемости трупами, лежащими в лужах крови.

– Долго мы еще будем тащиться до больницы? – нетерпеливо подгоняла Кристабел таксиста.

– Через пять минут окажемся на месте, мэм, если, конечно, не попадем в пробку, – обстоятельно ответил тот.

Когда машина затормозила у здания больницы, Кристабел торопливо сунула деньги водителю, скороговоркой поблагодарила и выскочила из машины. Она почти бежала по асфальтовой дорожке к стеклянным дверям, у которых ее ждал Джанфранко.

– С ним все в порядке, – старался он успокоить Кристабел, ведя ее по больничным коридорам. – Вот только наложат несколько швов на рану.

Кристабел похолодела при упоминании о швах.

– Насколько это серьезно? Умоляю, скажи мне правду! Пожалуйста, Джанфранко!

Он сжал ее локоть.

– Я и говорю правду. У Федерико несколько царапин и синяков. Пожалуйста, не волнуйся. – Джанфранко кивнул в сторону одной из дверей. – Он там. Ну, вперед! И будь умницей.

Сердце Кристабел на секунду замерло, потом заколотилось в бешеном темпе, когда она вошла в указанный кабинет. Она не сразу заметила Федерико, которого почти полностью скрывала дородная фигура врача. Кристабел быстро приблизилась к мужу и окинула тревожным взглядом, стараясь рассмотреть его возможные ранения.

– Федерико! – почти выдохнула Кристабел, глядя на его такое родное лицо.

Внимательно осмотрев обнаженную грудь Федерико и не обнаружив на ней никаких повреждений, она с облегчением перевела дух. Однако ей чуть не стало дурно, когда она увидела на левой руке мужа довольно глубокую рану, которую и зашивал врач. Кристабел побледнела при виде иглы, которой ловко орудовал эскулап.

– Это моя жена, – представил ее Федерико.

– С вашим мужем ничего страшного, – заверил Кристабел врач. – Несколько гематом в области ребер от ремней безопасности и рваная рана на руке. Сейчас я обработаю ее, и можете забирать свое сокровище домой.

Кристабел живо представила, как завизжали тормоза, как машина, в которой ехал Федерико, столкнулась с другой. На какие-то доли секунды перед ней возникла страшная картина возможного исхода, и ей стало дурно. Она и мысли не допускала, что сможет жить без Федерико.

Кристабел порывисто обняла его за плечи и, устыдившись, что проявляет свои эмоции при постороннем человеке, быстро отстранилась.

– Не надо, дорогая, – строго шепнул Федерико, видя, как дрожат ее губы.

Кристабел постаралась улыбнуться, но у нее ничего не вышло. Взгляд Федерико потемнел, он взял ее за руку и стал ритмично поглаживать большим пальцем запястье. Кристабел вновь захотелось обнять мужа и крепко прижаться к нему всем телом. Она как никогда отчетливо поняла, сколь сильно его любит, что ей нужен только этот мужчина и что без него все остальное теряет всякий смысл.

– Готово! – бодро объявил врач, наложив повязку. – Через неделю надо будет снять швы.

Федерико встал, взял со стула рубашку и, кое-как натянув ее, застегнул пуговицы и неловко надел пиджак.

– Пошли отсюда.

– Я поймаю такси и завезу вас домой. Мне как раз по дороге, – объявил Джанфранко, когда они вышли на улицу.

Кристабел удивленно взглянула на него.

– Ты возвращаешься в Лос-Анджелес?

– Да, – с загадочной улыбкой подтвердил Джанфранко.

– Я все поняла.

– В самом деле?

Кристабел кивнула, подумав, что Маргарет придется нелегко, если она вздумает и дальше сопротивляться напору старшего из братьев Персетти.

– Тогда пожелай мне успеха, – серьезно попросил Джанфранко.

Значит, он не совсем уверен в успехе, обрадовалась Кристабел. Она еще больше зауважала Маргарет, которая не собиралась становиться легкой добычей этого самоуверенного самца.

Кристабел провела ладонью по чисто выбритой, благоухающей дорогим одеколоном щеке Джанфранко.

– Благословляю тебя.

Он тепло улыбнулся.

– Спасибо.

У главного входа больницы выстроилась целая вереница такси, и одна из машин тут же подъехала к ним по знаку Джанфранко, Через двадцать минут машина остановилась у дверей их дома, и Кристабел с Федерико торопливо распрощались с Джанфранко и прошли через фойе к лифту. Как только двери лифта закрылись за ними, Федерико нажал нужную кнопку и, притянув к себе Кристабел, прильнул к ее губам. Его поцелуй длился ровно столько, сколько лифт ехал до их этажа. Дверь открылась, и они вошли в свою квартиру.

Несколько секунд Кристабел молча смотрела на мужа широко открытыми глазами. Ей многое хотелось сказать ему, но трудно было облечь свои чувства в слова. Федерико был ей дорог, в нем заключалась ее жизнь. Без него огонь ее свечи постепенно потухнет.

Что-то мелькнуло во взгляде Федерико, он погрузил пальцы в пышные волосы Кристабел и откинул назад ее голову.

– Я не могу потерять тебя, – просто сказала Кристабел.

Федерико нежно улыбнулся и заверил:

– Этого не произойдет.

– Сегодня я вдруг ясно представила, будто это уже произошло.

Поглаживая большим пальцем подбородок Кристабел, Федерико подумал, что до конца своих дней не сможет забыть ее испуганные глаза, ее бледность, когда она вошла в перевязочную.

– Я знаю.

Кристабел с трудом проглотила ком в горле, в ее глазах как в зеркале отражались охватившие ее чувства.