– Лорд Делиль говорил нам о людях, которые, как это ни глупо, пытаются вернуться к древним обычаям, – ответил Кристиан с удивившей ее небрежностью.

Хозяин плюнул в огонь со столь же небрежным видом.

– Лорд Делиль укрыт за стенами своего замка, а эти разбойники и бродяги обитают в лесах и на реке.

Авиза прикусила губу, чтобы не произнести вопрос, обжигавший ее язык.

Она сочла своим долгом не смущать Кристиана и не высказываться в то время, как остальные женщины хранили молчание.

– Разбойники и бродяги? – спросил Кристиан, потянувшись за следующим ломтем хлеба. – И ты думаешь, это обычные бродяги?

Она ждала ответа Ральфа, потому что Кристиан задал как раз тот вопрос, который хотела задать она. Ральф оглядел остальных мужчин. Должно быть, они обменялись безмолвными вопросом и ответом, потому что он сказал:

– Мы ничего не можем с ними поделать, и пока что они оставили нас в покое.

– Ты мудр.

Ответ Кристиана понравился мужчинам, и они предложили ему еще эля.

Мужчины продолжали разговаривать, а Авиза пытаясь подавить зевоту.

Женщины поднялись с мест и повели детей в другую комнату, отделенную от этой занавешенной дверью. Они вернулись, чтобы расстелить на полу меховые шкуры. Вскоре дети уснули. Женщины устроились на меховых подстилках. Одна держала в руках веретено и принялась прясть с легкостью и сноровкой, недоступными Авизе. Она отвела глаза, когда почувствовала, что кружение веретена ее завораживает и она не может противиться сну.

Несмотря на усилия, ей не удалось сдержать зевоту, на пыталась замаскировать ее, прикрыв рот ладонью, но Кристиан поднялся на ноги и протянул ей руку.

– Леди Авиза устала. Если ты укажешь место, мы бы легли спать. Она была бы всем вам признательна за вашу доброту.

Ральф Фармер вскочил на ноги и почтительно проводил их до двери, куда раньше женщины увели детей. Его деревянные подошвы стучали по полу, но ни один ребенок не проснулся и не изменил положения.

Ральф отдернул занавес, прикрывавший дверной проем, и с поклоном пригласил их войти. Авиза кивнула в знак благодарности и вошла в крохотное помещение, пропахшее плесенью. Буря, должно быть, закончилась, потому что лунный свет лился в окно и освещал грязный пол. Масляная лампа едва ли давала больше света. Здесь не было места для очага или камина. И все же она предпочитала сырость и холод удушающему дыму.

Когда хозяин задернул занавес, Кристиан потряс постель с матрасом из сена. Она дрогнула, но не обрушилась.

– Тебя, Авиза, она выдержит. Остальные предпочтут спать на полу.

Болдуин расстелил поверх матраса свой плащ и кивком пригласил Авизу занять кровать. Паж старался быть галантным.

Гай не был расположен к галантности.

– Предпочтем спать на грязном полу? Думаю, я найду лучшее место для ночлега.

– Сегодня ты будешь спать здесь.

Гай строптиво выпятил подбородок:

– Я взрослый мужчина и буду спать, где пожелаю.

– Нет. Ты будешь спать здесь. Девушка еще не вошла в возраст.

– Она в самом подходящем и привлекательном возрасте.

Кристиан презрительно фыркнул.

– Она крестьянка, а эти крестьянские девицы теряют невинность рано. Не так ли, Авиза? – проговорил Гай.

Она видела, как его глаза заговорщически сузились, и поспешила ответить:

– Думаю, к этому времени она, вероятно, провела уже много часов под кустом с каким-нибудь похотливым фермером.

– Значит, еще больше оснований оставить ее в покое, – сказал Кристиан, хлопая брата по спине. – Почему не подождать? У Соммервиля наверняка найдутся очень привлекательные дочери.

– Но он станет настаивать на браке, – возразил Гай, по-детски надувшись.

– Откуда тебе знать, чего хочет девушка? – шепотом спросила Авиза и молча произнесла молитву, опасаясь его реакции на то, что собиралась сказать. Ей была ненавистна мысль о том, чтобы плохо говорить о девушке, оказавшейся в ловушке и вынужденной считаться с амбициями отца и желаниями Гая.

– Она, должно быть, счастлива, что привлекла внимание брата рыцаря.

– Кто знает? Возможно, она захочет свалить на тебя вину какого-нибудь другого мужчины?

– Она вела себя как девственница, – возразил Гай.

– Именно так, – подтвердил его брат.

Гай грязно выругался. Авиза повернулась к нему спиной, не в силах сдержать улыбки. Она хотела выразить свое сочувствие Кристиану: го брат требовал большего внимания и надзора, чем юный паж.

Болдуин, стоявший у двери, отозвался, будто она окликнула его по имени:

– Я буду спать по ту сторону занавеса. Здесь нет места для нас всех.

– Здесь достаточно места, – сказал Кристиан. – Пусть россказни о разбойниках и бродягах не пугают тебя, мальчик.

Даже в тусклом свете можно было заметить румянец Болдуина.

– Сэр, я бы предпочел бодрствовать. Кто знает, кому еще придет в голову просить здесь ночлега?

Кристиан хлопнул его по плечу.

– Вспомни, что завтра нам предстоит дальняя дорога.

– Я помню.

Когда Гай поднялся и направился к двери, Кристиан нахмурился.

– Посторонись, брат! – крикнул Гай. – Если не хочешь, чтобы я опорожнился на глазах у нашей прекрасной Авизы. – Он ослепительно ей улыбнулся.

Кристиан кивнул:

– Не задерживайся.

– Я же сказал тебе, что не лягу в постель с девицей.

– Как и с любой другой женщиной. – Кристиан схватил брата за руку. – Я не желаю угодить на фермерские вилы из-за того, что ты попытаешься соблазнить его жену.

Гай стряхнул его руку.

– Я тоже не желаю. Все, чего я хочу, это найти место, где мне не придется спать одному на земле. – Он хмуро посмотрел на Кристиана и прошел в дверь, не произнеся больше ни слова.

– Не самое лучшее место, где тебе случалось ночевать, да, Авиза? – спросил Кристиан, оглядывая маленькую комнатку в коттедже. Постучав кулаком в стену, он поднял бровь. – Я думаю, за стеной держат животных.

– Это прекрасная комната. – Ей хотелось рассказать ему о зимних ночах, когда она спала на открытом воздухе, потому что это входило в программу обучения. – Болдуин не взял плаща.

Встав с кровати, Авиза выглянула в другую комнату, за занавеску.

Мальчик свернулся калачиком, как щенок, и его негромкий храп заглушал гудение голосов. Она прикрыла его плащом. Опустив занавеску на место, Авиза усмехнулась.