«Улитка» оторвалась от бетонной площадки и медленно, с неохотой стала подниматься в ясное утреннее небо. Стены башенных зданий некоторое время загораживали обзор, а затем как-то быстро остались внизу. Взорам открылись позолоченные вершины, простиравшиеся повсюду, насколько хватало глаз. Между ними зеленели сады, которые обволакивала туманная дымка. Вдалеке виднелся край бирюзового океана.

Серафима отрешенно смотрела на уходящий вниз бесконечный город.

— У меня такое ощущение, что я больше не вернусь на Гею. — Сиятельная дочь приблизила лицо к стеклу, почти коснувшись его кончиком носа. — Или, по крайней мере, этот мир уже не будет таким родным и добрым, каким я всегда его помнила… каким оставляю его сейчас.

Шахревар помрачнел, он, видимо, тоже подумал о чем-то подобном. Антонио повернулся к Серафиме и взял ее ладонь.

— Не нужно так говорить, милая госпожа. Вы не знаете этого наверняка. Человек может предполагать, но знать будущее наверняка не дано никому.

— Я чувствую это, Антонио. Увы, ничего нельзя поделать с моими чувствами.

Постепенно набирая скорость, «Куриный тягач» прошел стратосферу. Небо вокруг потемнело, проступили звезды и созвездия. Справа выделялось ядро Верхних миров — скопление огромных солнц и бушующей реликтовой плазмы, оставшейся с момента рождения Вселенной.

В отличие от спящего города там, внизу, околопланетное пространство кишело жизнью. Космос пересекали вереницы транспортных судов, орбитальные станции озаряли сотни огней. Быстроходные патрульные корабли сновали между потоками, а фоном ко всему служили гигантские сторожевые крепости, колоссальные в своих размерах, построенные еще в годы Бездонных войн. Орки тогда не дошли до главной планеты, хотя очень стремились.

Прильнув к стеклу, Серафима неотрывно смотрела на удаляющуюся планету — огромный золотистый шар, подернутый дымкой облаков.

— Поверните, — вдруг тихо произнесла она.

— Что… мы что-то забыли?

Антонио приблизился к девушке. Шахревар тревожно поднялся из кресла.

— Поверните назад… Немедленно! — Ее лицо исказилось от гнева. Она вдруг с силой ударила ладонями по стеклу. — Я хочу домой! Я хочу увидеть маму! Поверните назад!!

Она так неистово била по прозрачной стенке, что та вздрагивала и издавала удивленный гул. Изрядно напуганный Антонио обхватил девушку, прижав ее руки к телу, и лишь тогда со стыдом понял, что впервые в жизни принял в объятия сиятельную дочь Великой Семьи,

Серафима же ничего не понимала, а только вырывалась из его объятий, заливалась слезами и жалобно повторяла:

— Немедленно поверните корабль. Я хочу увидеть маму! Я обещала ей, что вернусь домой!

В этот момент «Куриный тягач» подошел к реперной точке. Капитан Олос откинул на пульте блокирующую крышку с черно-желтыми полосами и большим пальцем утопил находившуюся под ней кнопку.

Взвизгнули включившиеся гипердвигатели, космос перед кораблем-«улиткой» раздвинулся. Звезды и вереницы транспортных судов размазались в светящиеся полосы, а затем исчезли.

«Куриный тягач» вошел в подпространство.

— Который час?

— Пять утра.

— Так рано… по какому вы вопросу? Нашлась сиятельная дочь Серафима Морталес?

— К сожалению, нет. Но я узнал нечто другое. Мне стало известно, каким образом орки проникли в Храм Десигнатора и усадьбу Мортелес.

— Говорите.

— Вы можете не поверить, потому что это кажется невероятным… Я сам толком не верю. Но все факты указывают на единственную возможность, к тому же имеется информация о похожем случае на Рохе.

— Мне докладывали о попытке диверсии на Рохе. Там произошло предательство. Этот ничтожный изменник объявлен в розыск.

— Однако следует обратить особое внимание не только на факт диверсии, но еще и на то, каким образом орки проникли на пограничную планету. Адмирал Генри Стилихон предположил, что они применили телепортацию.

— Не может быть…

— Я вполне разделяю ваши чувства.

— Даже мы не смогли открыть эту технологию. Что говорить о чернокровых выродках!

— И тем не менее все указывает именно на это. Для телепортации орки использовали специальные зеркала… Одна малоизвестная легенда гласит о том, что давным-давно Темный Конструктор изготовил устройства, которые способны за доли секунды переносить живую материю на огромные расстояния. Однако устройства почему-то не работали… Альтернативный источник утверждает, что Зверь создал их не сам, а украл у истребленной цивилизации Отцов-протолюдей, которые стояли у истоков Вселенной… Тем не менее тысячу лет назад, когда войска звездных государств потеснили орков за кольцо черных дыр, Темный Конструктор, видимо, уже находился на пути к открытию чудесных способностей. А потому, когда орки уходили из Бутылочного Горлышка, он повелел оставить там часть зеркал. Людям понравились «орочьи зеркала», и они растащили их по разным уголкам Верхних миров. И никто не задумался над тем, что орки не пользуются зеркалами. Что им чужды понятия красоты и эстетики! Их ужасная религия запрещает глядеть на себя, чтобы не видеть своего удручающего облика и, самое главное, своих глаз, через которые открывается душа. В любом случае вражеские зеркала рассыпались по галактике людей и затерялись среди обычных зеркал, потому что отличий между ними практически не было.

— Я не верю в эту сказку.

— В самом деле, она звучит фантастически. Но ради безопасности Союза мы не имеем права игнорировать этот вариант.

— Если это правда… где искать Зверевы зеркала?

— Вот это самое трудное.

— Нужно создать научную группу для изучения зеркал в Храме и усадьбе Морталес.

— Боюсь, что пока мы будем разбираться, уйдет драгоценное время. Враг может воспользоваться зеркалами в любой момент. Требуются экстренные меры.

— Что же нам делать?

— Есть только один способ, — сосредоточенно произнес Игнавус — Поэтому я и позвонил вам, господин президент.

События на Рохе и прыжки через зеркала отняли все силы, но Даймон не уснул и не потерял сознания — лишь около часа провалялся на камнях, крошащихся от порывов ветра с неведомой равнины. Воздух был свинцовым, с низким содержанием кислорода, отчего юноша долго привыкал к новому дыханию. На блеклом сиреневом небе не виднелось ни солнца, ни облаков. Он не мог даже вообразить, куда его занесло.

Зеркало рассыпалось вдребезги, остался лишь массивный остов, вплавленный в невысокий скальный утес. Он подумал, что так и надо было поступить с самого начала: взять и разбить зловещий артефакт, оказавшийся в их фамильном доме. Тогда несчастья не случилось бы. И отец остался бы жив…

Каждый раз, когда Даймон думал об этом, горло сжималось от невыносимой горечи. Ему не хотелось вспоминать последние мгновения жизни отца, но подлая память раз за разом подсовывала картинку, как сенобит опускает свой черный меч.