Таким образом, чиновник небольшого ранга получил прямой доступ к секретным военным документам. Риттер получал бумаги для Риббентропа от начальника оперативного управления Генерального штаба вермахта генерала Йодля и его заместителя генерал-майора Варлимонта. Заметим, что сам Риттер в присутствии Кольбе неодобрительно отзывался о Гитлере. Впрочем, такое фрондерское брюзжание без всяких конкретных действий было характерно не только для МИД[100], но даже и для высших военных кругов Германии.

В обязанности Кольбе входило просматривать все входящие телеграммы от подразделений МИД Германии по всему миру и отбирать для Риттера самые важные. Каждый день на рабочий стол прилежного чиновника ложилось от 18 до 120 телеграмм. Кроме того, он отбирал для Риттера наиболее важные записи бесед сотрудников МИД с иностранными дипломатами в Берлине. И наконец, он просматривал иностранную прессу и отбирал для Риттера наиболее важные статьи.

Еще важнее было то, что именно Кольбе отвечал за уничтожение секретных и совершенно секретных материалов в офисе Риттера.

Сам Кольбе считал «комедией», что, несмотря на его неоднократный отказ вступить в НСДАП, ему доверили самые секретные материалы МИД. Мало того, Кольбе довольно свободно обсуждал со многими коллегами в МИД, как быстрее вывести Германию из войны. Он насчитал в родном министерстве примерно 80 сторонников оппозиции. Одной из «оппозиционерок» была сподвижница Кольбе по «перелетным птицам» Мария фон Хаймердингер, работавшая в курьерской службе МИД.

Итак, Кольбе был против Гитлера по принципиальным политическим соображениям. Типичный одиночка, он постоянным разговорам о сопротивлении предпочитал прямое действие. Готовый к риску, Кольбе этот риск, тем не менее, старался спланировать заранее.

Бывшие друзья Кольбе по «перелетным птицам» были настроены против нацизма, но считали открытое сопротивление самоубийством. Они собирались по выходным, якобы для занятий спортом, и писали печатными буквами антинацистские листовки. Потом во время «спортивных прогулок» листовки оставляли в магазинах, на почте или в банке — там, где их могли прочитать много людей. Кольбе и его друзья были людьми осмотрительными — листовки оставляли в перчатках (чтобы не дать в руки полиции отпечатки пальцев) и каждый раз в разных районах Берлина. И все же нескольких «птиц» вычислили и отправили в концлагерь.

Кольбе хотел бежать из Германии, например, тайно перейти швейцарскую границу. Он посоветовался с прелатом Георгом Шрайбером, видным деятелем распущенной нацистами католической партии Центра в Баварии. Шрайбер порекомендовал Кольбе оставаться в Германии и продолжать борьбу. Прелат формально освободил Кольбе от уз присяги Гитлеру, что для католика Кольбе было важным делом.

Кольбе приобрел в МИДе репутацию «чудака», и ему прощали откровенные высказывания. Например, в присутствии члена НСДАП он назвал Муссолини «свиньей». Но именно такая открытость Кольбе и успокаивала нацистов в германском МИД — враг ведь не станет афишировать свою позицию.

Еще во второй половине 1941 года, перед объявлением Германией войны США, Кольбе сделал попытку выйти на американцев в Берлине через католические круги. Но тут японцы напали на Перл-Харбор, и посольству США пришлось покинуть Германию. Кольбе решил проситься на работу за границу.

Весной 1942 года Кольбе рассудил, что надо как-то выехать в Швейцарию и выйти на контакт с западными державами там. Швейцарию он знал, и у него там были друзья. Сначала он просто попросил начальство отпустить его в короткий отпуск в Швейцарию или Италию (вторую страну он указал для отвода глаз) покататься на лыжах. В просьбе было предсказуемо отказано — во время войны отдыхать не время.

В то время Кольбе был помолвлен с секретаршей известного берлинского хирурга профессора Фердинанда Зауэрбруха. Тот поначалу слыл активным нацистом и делал операции Геббельсу и самому Гитлеру. Но после разгрома немцев под Москвой Зауэрбрух стал оппозиционером, так как уже не верил в победу Германии. Профессор часто ездил в Швейцарию для участия в различных медицинских конгрессах. Среди коллег в Швейцарии Зауэрбрух приобрел устойчивую репутацию критика нацистского режима.

Осенью 1942 года Зауэрбрух принял на работу молодого эльзасца Адольфа Юнга, и Кольбе убедил его помочь движению Сопротивления в его родной Франции. В офисе Юнга Кольбе хранил вынесенные из МИД секретные документы. Юнг иногда ездил в Страсбург и там через друзей передавал сведения Кольбе французскому движению Сопротивления. Через Юнга Кольбе смог предупредить несколько французов о планах их ареста гестапо (имена подлежащих аресту французов иногда сообщал в МИД посол Германии при вишистском режиме Отто Абетц).

После разгрома немцев под Сталинградом Кольбе стал отмечать, что его шеф Риттер прекратил высказывать нацистские взгляды и всерьез задумался о том, что его ждет после проигранной войны (как оказалось, эти думы мучали Риттера не зря).

Весной 1943 года Кольбе опять обратился с просьбой дать ему короткий отпуск в Швейцарии. На сей раз он мотивировал ходатайство тем, что хочет наконец развестись со старой женой-швейцаркой, а для этого ему надо найти швейцарского адвоката. Ему ответили, что развод подождет. Тогда Кольбе предложил себя на роль курьера, перевозившего в Швейцарию дипломатическую почту. Ему опять отказали — этим делом есть кому заниматься[101].

Поразительно, но такая настойчивость Кольбе не вызвала никакого подозрения.

Сначала настойчивый Кольбе решил выйти на англичан. Из телеграмм немецкого посольства в Стокгольме он узнал, что в Великобритании работает немецкий шпион, передающий в шведскую столицу прогнозы погоды на Британских островах (это было важно для определения времени возможных налетов англо-американской авиации на Германию) и данные о производстве самолетов в Англии. Кольбе передал эту информацию Юнгу, тот — своим друзьям в Эльзасе, а те через Париж вышли на английскую разведку. Британцы поначалу отнеслись к полученным сведениям настороженно, но сам характер информации убедил их, что здесь нет подвоха. Они смогли выйти на след немецкого агента и арестовать его.

Лето 1943 года ознаменовалось серьезными поражениями Германии, как военными, так и политическими. Впервые провалилось летнее наступление вермахта (Курская дуга), причем не помогли и новейшие (действительно отличные) танки «звериной» серии. В июле был смещен со своей должности верный союзник Гитлера Муссолини, и выход Италии из войны стал вопросом самого ближайшего времени.

В это время Кольбе смог установить контакт с группой полковника фон Штауффенберга. Штауффенберг пережил разгром немецких войск в Северной Африке, был тяжело ранен 7 апреля 1943 года и находился на лечении в Мюнхене под общим присмотром профессора Зауэрбруха. Именно в госпитале фон Штауффенберг принял решение добиться свержения Гитлера, чтобы закончить войну на более или менее приемлемых условиях. Однако пока вся некоммунистическая немецкая оппозиция лишь строила прожекты на будущее и не прибегала к активным действиям.