– Еще к лешим пойди! Тут желающих нет.

– Тихо! – снова повысил голос Турнотур и устало положил молоток на стол. – Со скотоводами разберемся отдельно. Нечего сейчас все в кучу валить. Решать проблему нужно, и быстро. Теперь ко второму вопросу. Что с лодкой? Кто они?

Тарас вышел вперед.

– Говорят, американцы. Лодка их. SNN-782 «Веракрус», класс «Вирджиния». Мы связались с ними по радио.

Тарас коротко пересказал суть эфира с неожиданными гостями, после чего наступила тишина. Собравшиеся переваривали услышанное.

– Мне все это не нравится, – наконец сказал Турнотур. – Понятно, что пускать их на берег, опираясь лишь на слова, мы не можем. Вы правильно упомянули про карантин.

– У меня не было выбора, – кивнул Тарас.

– Выходит, как что, так опять американцы виноваты, да?! – не выдержав, вскочила женщина средних лет, заведовавшая образованием. – Бомбу испытывали – американцы, Вьетнам жгли – американцы, как президенты дурачки – американцы, Третья мировая – опять мы… Вот только в этот раз на нас валить не получится. Мы здесь все на одном положении, а страны нашей нет давно. Ничьих стран уже нет! Ни твоей! Ни твоей! Ни твоей. Да, ты-ты, чего глаза прячешь, вчера ведь за веретеном заходила. Подружка. Мы – это все, что осталось. Новому поколению…

– Вот именно, – прервал разгорячившуюся женщину Турнотур. – На острове старики, женщины, дети. Американская зараза, чем бы ни была и чтобы они не говорили, может обернуться катастрофой. Чумой, эпидемией, чем угодно. Все может быть уничтожено.

– Мы зараза?! – задохнулась от возмущения женщина.

– Сядь, Пайпер. – Сидевший рядом мужчина за рукав потянул женщину вниз.

– Да как вы смеете! После стольких лет под одной крышей!

– Сядь, прошу тебя, – продолжал усаживать бунтарку муж, виновато глядя на публику.

– Виноваты… зараза американская, слыхал? Поверить не могу…

– Под угрозой вымирания окажутся все острова, – продолжал Турнотур. – Мы обязаны изучить судно. Тем более нельзя подвергать их собственные жизни опасности, пока не разберемся с этим проклятым животным.

– Они не пускают.

– Слышал. Но иначе нельзя. Будут упираться, пусть валят к чертям туда, откуда пришли. Мы их не звали.

– А теперь еще и прогнать, – негромко прокомментировала Пайпер, всплеснув со своего места руками. – Мило, просто мило, Ричард.

– Дальнейшие действия?

– Я сам решу вопрос с ними, – поднялся Турнотур. – Приготовьте лодку, а вы свяжитесь и предупредите, что будет говорить правительство острова.

– Так точно.

– А сейчас надо сказать жителям. И сделать это так, чтобы еще больше не напугать людей.

– Сильнее, по-моему, уже некуда, – заметил Батон.

– Все. Собрание окончено. За работу! – Турнотур несколько раз стукнул молотком.

Пока собравшимся у амбара жителям передавали результаты совещания, Батон и Тарас отошли в сторонку.

– Ох, каша. – Тарас достал самокрутку, прикурил.

– Дай и мне, что ли. Пару тяпок.

– Ты чего это? – поднял брови старпом, но достал еще одну. – Двадцать лет не курил.

– В этой заднице без дыма не разобраться, а бухать завязал.

– И то верно. Держи.

Смоля, краем уха слушали говорящего Турнотура, речь которого периодически заглушалась нестройными возгласами. В толпе заплакала женщина, прижимавшая к груди грудного младенца.

– Слышишь? – прислушался Тарас, вдруг подняв пальцы с зажатой сигаретой.

– Я из-за их ора тебя-то не слышу.

– Гул какой-то, ногами чувствуешь? Вот сейчас.

Батон помедлил.

– Есть немного. Наверное, генераторную перезапускают. Еще вчера пора было.

Они подняли головы туда, где над крышами домов виднелась паутина переплетающихся кабелей.

– Ша, холера. Айда на «Грозный», предупреждать гостей, – размазав окурок ботинком, сказал Тарас и посмотрев на него воскликнул. – Ексель, чуть не раздавил!

Он приподнял носок берца, по которому ползло черно-желтое насекомое, деловито шевеля торчащими в разные стороны усами.

– У-у, тараканище.

– Брось, пусть ползет. Может, ядовитый.

Старпом носком ботинка послушно запустил насекомое в темноту под одной из скамей. Последние сантиметры оно преодолело, стрекоча на шустрых маленьких крылышках.

– Двинули.

Катер для ночной делегации приготовили быстро. На борт взошли Турнотур с охраной и Батон с Тарасом. Вызвался также и Яков. Во избежание засады договорились встретиться на нейтральной территории. В движущейся навстречу лодке на носу был включен фонарь, были различимы несколько фигур. Марлевых повязок или каких-либо других средств защиты на них видно не было.

– Ближе не подходить, – поднял громкоговоритель Тарас, и лодки остановились.

– Я Вальгир Турнотур, – взял слово старейшина. – Представитель «Братства пара» и наместник острова Сувурой.

– Капитан ВМС США Джефф Соулс, – на носу вырисовывалась невысокая коренастая фигура в ооновском бушлате и фуражке. Морщинистое лицо, обрамленное жидкой седой бородой, подрагивающий подбородок, лет шестидесяти. Остальные выглядели немногим лучше. Впалые белесые глаза, пораженные катарактой, кто-то ухмылялся цингой, тряслись руки. Шрамы, синяки, тоска.

– Вы американцы?

– Так точно.

– Нам доложили о вашей ситуации, но мы не можем позволить вам ступить на берег, пока не убедимся в полной безопасности вас и вашего судна. К тому же на берегу сейчас чрезвычайная ситуация.

– Мы уже говорили, это невозможно.

– Тогда уплывайте. Это последнее слово. Другие вас тоже не пустят. Вы должны сами понимать бессмысленность своего упрямства. Если то, что вы говорите, правда, тогда в чем вопрос?

На стороне американцев некоторое время царило молчание.

– Мы можем пустить на борт нескольких человек, если у вас есть биологи или специалисты по бактериологическому оружию. При условии, что будут соблюдены все меры безопасности.

– У нас есть и специалисты, и необходимая техника с костюмами. Так же, если потребуется, можем передать на борт кое-какие припасы.

Снова задержка. Упоминание о припасах было явно заманчивым предложением.

– Мы согласны, – наконец заговорил Соулс. – Но не более трех человек. И только те места, которые мы позволим осмотреть.

– Исключено. Все, что будет необходимо. Или уплывайте. Вы сейчас не в том положении, капитан.

– Вы не понимаете…

– В том-то и дело, что нет. Это и играет против вас. Причем очень серьезно.