– Я мог бы, пожелай я того. Но никто не знает, почему мир так устроен. Известно лишь, что движим он волею Бога.

– Узнай же, на чем ты сейчас стоишь. Здесь – в нескольких сотнях шагов на восток – река расширяется навеки, подобно стеблю, рождающему цветок, с тою только разницей, что цветок реки, называемый Океаном, расширяется безгранично.

– Я в это не верю, – ответил Пескоходец.

– Ты до сих пор не понимаешь? Ты не знаешь, отчего река более свята, чем даже Бог и звезды? Почему детей в начале жизни обязательно надо омыть в ее водах, почему, когда звезда падает, воды эти следует замутнить кровью звездопроходца? Река – это Время, и она оканчивается здесь, в священном месте под названием Океан, которое, в свою очередь, тождественно вечно ширящемуся прошлому. На восточном берегу, более низком, где вода иногда сладка, а временами обретает вкус соли, открыто Око, великий круг, через который путешествуют звездопроходцы. На противоположном, западном, берегу Океан по ее просьбе соорудил Другое Око, применяемое для хранения даров, что со временем перейдут в его собственность. Последний Глас, человек великого ума, знаток всех вещей, указывает, что руки Океана, вечно бьющиеся в берега, уносят песок, на коем мы стоим, но в то же время новые песчинки сползают сверху, чтобы возместить утраченное, и эти-то песчинки были возвращены Им на побережье. Вот почему Другое Око никогда не пустовало и никогда не наполнится.

– Мы омываем наших детей в реке, потому что она означает божественную чистоту, – сказал на это Пескоходец. – Их отцы, корни деревьев, все еще с ними и над ними, их тоже следует омывать. Что до остальной чуши, которую ты на меня вывалил, то я нахожу в ней не больше смысла, чем в байках про то, как мы с тобой стали одним и тем же человеком.

– Но Последний Глас вскрывал женские трупы… – начал было Восточный Ветер, но, завидев гримасу омерзения на лице Пескоходца, повернулся на пятках, ухватился за лиану и сделал знак людям наверху, чтоб вытаскивали его. Выпрямившись уже на краю ямы, он коротко помахал пленникам рукой и сказал:

– Всего хорошего, матушка. Всего хорошего, братец.

И ушел.

Старый Кровавый Палец с неодобрением проворчал:

– Тебе бы стоило что-нибудь у него выманить. А теперь он уже не воротится.

Пескоходец пожал плечами.

– Они вообще собираются дать нам воды? Меня мучит жажда, а прудов в этой яме что-то не видно.

Тени на дне еще не было, но Дети загодя выбрали место, куда она должна была спуститься раньше всего, и свернулись там темными клубками. Кровавый Палец ответил:

– На закате они бросят вниз такие стебли – они не слишком сильно пахнут, но сока в них предостаточно. Вот и все питье. И еда тоже.

Он ткнул пальцем в Детей Тени.

– Но если убить этих мерзавцев, то будут нам и еда, и питье. Нас трое, а их пятеро. Не так уж и плохо. Пока солнце высоко, они не смогут хорошо драться.

– Двое вас, шестеро нас. И Съедобные Листья не полезет в драку, если я встану против него.

На миг лицо Кровавого Пальца исказилось гневом. Пескоходец помнил, какие у него большие и мощные кулаки, и приготовился увернуться и сделать подсечку. Но Кровавый Палец усмехнулся редкозубой усмешкой:

– Только ты и я. Как тебе это, мальчуган? Будем волтузить друг друга, пускай остальные потешаются и смотрят. Выиграешь ты – твои друзья нас сожрут. Возьму верх я – они явятся за мной во тьме. Хм. Пройдет несколько дней, и ты оголодаешь; если из нас хоть кто-то останется в живых, я снова приду поговорить с тобой.

Пескоходец покачал головой, но улыбнулся. Его всю ночь силком гнали враги, а утро он провел в бесплодных попытках выбраться из ямы по осыпающимся стенкам. Так что, когда Кровавый Палец развернулся и ушел, он вырыл себе в песке яму рядом с Детьми Тени и улегся там. Спустя время девочка по имени Сладкий Ротик пришла и легла рядом с ним.

На закате, как и было обещано Кровавым Пальцем, в яму кинули несколько стеблей. Дети Тени перебрали их и отдали два стебля Сладкому Ротику и Пескоходцу. Сладкий Ротик взяла свою долю, но блестящие глаза Детей Тени пугали ее, и она отползла на другую сторону ямы, прижавшись к Ветви Кедра Качаются.

Старый Мудрец занял ее место подле Пескоходца. Водяного стебля он себе не взял.

Пескоходец спросил:

– Ну и что нам теперь делать?

– Поговорим, – сказал Старый Мудрец.

– Зачем бы?

– Потому что возможности действовать мы лишены. Всегда полезно обсуждать грядущие великие дела и строить планы, споря о том, что уже было сделано и что еще только предстоит совершить, когда возможности претворить их в жизнь не имеется. Все величайшие политические движения в истории зародились в тюрьмах.

– Что такое политические движения? Что такое история?

– У тебя высокий лоб и далеко расставленные глаза, – сказал Старый Мудрец. – К сожалению, как и у всех твоих сородичей, мозги у тебя в грудной клетке, – он похлопал Пескоходца по плоскому сильному животу… или попытался это сделать, поскольку палец его был бесплотен, – так что информативными признаками умственных способностей эти черты не являются.

Пескоходец тактично ответил:

– Когда мы голодны, у нас у всех мозги в брюхе.

– Ты хочешь сказать – разумы, – поправил его Старый Мудрец. – Разум может свободно порхать в четырнадцати тысячах длин ноги над головой. Или даже выше.

– Звездопроходцы народа болот говорят, что их разумы – видимо, они имеют в виду души – отрываются от земли, преодолевают пространство, отталкиваются от планеты-сестры и, испытывая притяжение вселенной, парят, кружатся, летают и скользят меж созвездий до самого рассвета, все наблюдая и отмечая. Так они сказали мне, пока я был в плену.

Старый Мудрец презрительно фыркнул и поинтересовался у Пескоходца:

– Ты знаешь, что такое звездолет?

Пескоходец покачал головой.

– Ты видел когда-нибудь плывущую по реке колоду? Я имею в виду – в холмах, где вода прорывается меж камней и тащит бревна.

– Я сам проплыл по реке таким путем. Именно поэтому я достиг равнин столь быстро.

– Тем лучше.

Старый Мудрец поднял голову и посмотрел в ночное небо.

– Вот это, – показал он. – Там. Как вы его зовете?

Пескоходец попытался проследить, куда указывает призрачный палец.

– Где? – спросил он. Женщина с Горящими Волосами смотрела спокойными невидящими глазами сквозь руку Старого Мудреца.

– Там. Вот это, оно простирается через все небо от края до края.

– А, ты об этом, – сказал Пескоходец. – Мы называем его Водопад.

– Превосходно. Теперь вообрази колоду достаточно большую, чтобы в ней могли поместиться люди и уплыть по нему. Это будет звездолет.