Были и пистолеты. Тут каждый выбирал на свой вкус, но... Если люди живут и дышат войной, если они единый организм, называемый диверсионным взводом, то и выбор их практически одинаков. Все это были мощные девятимиллиметровые, с магазином на 15 патронов, не единожды проверенные автоматические армейские пистолеты: «Walther P99», французская модификация старой доброй итальянской «длинной девятки» – «Beretta 92FS Brigadier», а несколько бойцов, включая и самого Кондора, прихватили с собой мощный и надежный, как все швейцарское, «SIG-Sauer SIG Pro».

Еще были огромные «многоцелевые» бельгийские штурмовые ножи «Commando», устрашающего вида и способностей в умелых руках, и несколько настоящих бразильских мачете.

Итого, включая рюкзаки с личным сухпайком и боеприпасами и амуницию, на «рыло» приходилось килограммов по 40—45 (!), а радистам и саперам добавляли вес радиостанции и легкие противопехотные мины.

Все это хозяйство провело в мастерских Порт-Элизабет около четырех часов и вышло абсолютно неузнаваемым – на него нанесли тончайший, микронный слой специальной, особо устойчивой к механическим воздействиям, краски, и теперь все оружие группы Кондора имело камуфлированную, трехцветную окраску, и разглядеть его в листве было абсолютно невозможно. Та же «участь» постигла и всю их амуницию и даже прыжковые ботинки-берцы.Теперь на солнце едва заметно поблескивать могли только режущие кромки их ножей.

Они были военными профессионалами. И теперь эти профессионалы готовились подтвердить это свое высокое звание...

...14 апреля, 7.00

– Стар! – проговорил Кондор, посмотрев на часы. – Приготовиться к маршу. Готовность – одна минута. Строй людей!

– Есть! – последовал лаконичный ответ.

Спустя минуту Кондор прошелся вдоль строя, оглядывая придирчивым взглядом каждого бойца. Замечаний не было – эти парни знали свое дело.

– Стар! – подозвал он Павла.

– Я, кэп.

– Ну, что? Готовы?

– Готовы.

– Полное радиомолчание! Встречаемся ровно через пять суток, 19-го числа в 7.00. Или, как вариант, если мы или вы опоздаете, – радиосигнал...

– Помню!

– Тогда начнем прогулочку, помолясь... Командуй, капрал! С богом...

– Le groupe а gauche! А la colonne selon un! Par la course la marche![35]

И восемнадцать теней скользнули в джунгли.

Андрей проводил взглядом Гранда, который со своим пулеметом шел последним, и обернулся к своим бойцам:

– Ну что ж... Пробежимся и мы... In a column on one! For me! Run a march![36]– скомандовал он негромко и припустился легкой рысью, давая обогнать себя Задире и Водяному – эти шли в головной дозор...

...15 апреля, 5.10

...Большие теплые капли, скатываясь с листьев и падая на траву, словно бризантные снаряды разрывались на сотни микроскопических капель-осколков. Казалось, что эти капли весили не меньше чем по полкило, когда они попадали на лицо или на руки. Ливень начался еще вчера, через два часа после того, как взвод Кондора разделился на две автономные группы, и не прекращался ни на секунду, но уставшие диверсанты не реагировали на такую мелочь – дождь не противник, а, скорее, союзник в их нелегкой работе. А когда ты выложился почти до предела, то даже приятно, когда дождевые капли немного освежают твое лицо. Бойцы отдыхали вот уже около шести часов.

А Филин не спал уже около двадцати минут. И не то чтобы не хотелось. Хотелось, да еще как! Вот так бы дрыхнуть на этой зеленой травке до полудня – вчера его группа прошла за световой день около двадцати километров, и все просто валились с ног. Но! Во-первых, было задание, и его необходимо было выполнять, а во-вторых, Андрею вот уже сутки не давала покоя какая-то мутная несформировавшаяся мысль. Она грызла и грызла мозг, выматывая нервную систему, которая уже и так подбиралась к своему пределу. Нет, Андрей не был параноиком, страдающим манией преследования. Противник, устроивший засаду на их группу, был ему не страшен – он привык к этому и всегда был начеку, да и в бойцов своих верил и знал, что не подведут. Не был он и неврастеником, беспричинно впадавшим в панику. Но что-то не давало покоя и вызывало не обоснованную пока ничем тревогу. Раздражало и действовало на нервы.

«Что же мне чудится-то, бля?! Уже все мозги сломал, а так и не понял, что! – мучился Филин. – Вот же зараза какая, а!!!»

Он аккуратно перевернулся на бок и заметил в предрассветных сумерках силуэт «большого немца», который, обняв, как любимое дитя, свой пулемет, сидел, прислонившись спиной к дереву. И явно тоже не спал. Андрей тихонько шмыгнул носом, и Гот тут же среагировал, повернув голову на звук.

«Настоящий профи!» – подумал Филин и подал пальцами сигнал «Ко мне!».

Ни единого звука не добавилось к ночным звукам джунглей, а Гот, преодолев ползком[37]за несколько секунд десять метров, уже вопрошал немым взглядом: «Что?!»

«И как ему удается так беззвучно перемещать свою тушу?! До сих пор не пойму!»

– Почему не спишь, Мартин?

– Не спится что-то, командир...

– Что-то мучает?

– Да все мозги уже высушил! – Гот еле-еле раздвигал губы, а Кондору показалось, что он орет во все горло.

– Та-ак... И ты тоже...

– Да и не я один, командир...

Андрей взглянул в глаза Гота.

– Поляк наш вообще глаз не сомкнул всю ночь. Все что-то высматривает...

– Ясно. Зови его...

Гот приложил ладонь ко рту и... Совсем рядом с Андреем раздалось яростное шипение разъяренной кобры. И если бы он только сейчас, секунду назад, не попросил своего «большого немца» подать сигнал, то, наверное, уже очень быстро отползал, а то и отбегал «на карачках» от этого места.

Вайпер материализовался из воздуха через пять секунд:

– Слухаю.

– Так, господа военные, – Андрей заговорил шепотом по-английски, чтобы присутствующему «интернационалу» было понятно. – Вы мои замы в этом походе, и, случись чего, оба должны до конца понимать цель и суть операции... А посему... Давайте думать, что нам спать не дает. А то я уж подумал, что с ума схожу, но так как явление это коллективным не бывает, а покоя нет всем троим, значит, есть что-то такое, на что мы обратили внимание, но чему не придали большого значения. И теперь наш военный опыт нас же и мучает... Ну, что? Есть предположения, господа капралы, о том, что нам троим спать не дает?