Чтобы облегчить исполнение этой задачи. Линней придумал простую и логичную классификацию живых существ, и это позволило ему поместить каждую находку в «систему природы». Еще не достигнув тридцати лет, в 1735-м, он написал небольшую книгу, озаглавленную «Systema naturae» («Система природы»), фактически длинный перечень всех известных к тому времени видов растений и животных, сгруппированных по родам.

За время жизни ученого вышло двенадцать переизданий, и в каждом список становился длиннее, поскольку Линней узнавал все больше о живом мире, и студенты делали новые и новые открытия в Америке. Азии. Африке и других частях света.

Со времен Древней Греции натуралисты задавались вопросом – существует ли «естественная» классификация всех вещей в мире. Есть ли не подвластная времени или заданная Богом связь между одними объектами и другими? Если да, то как нам ее найти? В эру безраздельного господства христианства наиболее распространено было мнение, что Господь создал каждый вид растений и животных «в начале», чтобы Адаму было кому дать имя, ну а то, что мы видим сейчас – продукт времени и случайности.

Линней относился с симпатией к этому взгляду на проблему, но он понимал, насколько сильно растения и животные изменились с момента творения, и из-за этого очень трудно будет добраться до «первичной» классификации. Чтобы решить задачу, во-первых, нужны простые правила, по которым можно систематизировать существующие в мире организмы. Во-вторых, необходимо дать этим организмам несложные наименования, чтобы отличать их друг от друга.

И это стало задачей всей его жизни, шведский ученый видел себя буквально вторым Адамом, призванным дать всему точные имена. В конце концов как могут зоологи или ботаники дискутировать по поводу «собаки» или «лилии», если они в точности не знают, о чем именно речь? Природа, по мнению Линнея, должна иметь отдельные ящички для любых объектов, и только когда все разложено по своим местам, можно заниматься наукой по-настоящему.

Он занимался классификацией буквально всего: минералов, болезней, растений, животных. Когда дело коснулось последних. Линней пошел на смелый шаг – включил человеческое существо в свою схему. Фактически он дал нам то биологическое имя, которое мы носим до сих пор: Homo sapiens, что буквально значит «Человек разумный».

Многие натуралисты до Линнея ограничивали себя тем, что иногда называют «миром природы», и таким образом исключали человека из рассмотрения. Линней, будучи сыном священника, отличался глубокой религиозностью, но как он указывал, не существует биологических причин для того, чтобы убрать человека из перечня животных, не поставить рядом с собаками и обезьянами, так что его необходимо включить в систему природы.

Две наиболее важные категории для Линнея в его работе по таксономии (научное слово для классификации) были «род» и «вид». Он всегда использовал заглавную букву для обозначения рода (и мы тоже) и прописную букву для вида: отсюда Homo sapiens. Вид определялся как группа растений или животных, разделяющих большее количество базовых характеристик, чем вид.

Например, есть несколько видов кошачьих в роде кошки (Felis), включая нашего домашнего кота (Felis catus) и дикого кота (Felis silvestris). В дни, когда работал Линней, все учили латынь в школе, так что его маркировка не представляла сложностей для прочтения: felis – это «кот», catus – «хитрый», a silvestris – «лесной».

Линней понимал, что существуют разные уровни сходства и различия между живыми существами. На вершине своей огромной схемы он поместил три царства: растений, животных и минералов, ниже оказались классы, например позвоночные (животные с позвоночником, такие как ослы, ящерицы и так далее); в пределах класса располагались порядки вроде млекопитающих (создания, которые выкармливают детенышей молоком): еще ниже находились роды, и за ними следовали виды.

Под видами располагались вариации, в том случае, когда речь идет о человеке, они именуются расами. Само собой, есть индивидуальные характеристики – человек, растение и животное обладают уникальным набором свойств, таких как рост, пол, цвет волос или глаз, тон голоса. Но вы не можете классифицировать индивидуумов, вы должны поместить их в некую группу и затем искать для нее место.

Ученые более позднего времени нашли что добавить к исходной схеме Линнея; целые ранги, такие как семейства, подсемейства и трибы. Львы, тигры и домашние кошки ныне пребывают вместе в семействе кошачьих.

Общая сумма всех отдельных животных и растений создает живой мир, и именно к нему апеллировал Бюффон, когда настаивал, что единственная базовая категория, на которую можно опереться, – это индивидуальное существо.

Самый важный уровень для системы Линнея – это вид, он придумал простую систему для определения растения каждого вида, используя мужские и женские части цветка. Она позволила ботаникам-любителям отправиться в леса и поля и легко классифицировать то, что они видели. И пусть даже она годилась только для растений, опирающаяся на половые различия схема шведского биолога встревожила многих людей и даже стала источником вдохновения для нескольких не совсем приличных поэм.

Но что куда более важно – его классификация работала, и она сделала ботанику по-настоящему популярной. После смерти Линнея его коллекция растений была приобретена богатым англичанином, который основал Линнеевское общество в Лондоне.

Оно функционирует до сих пор, хотя прошло более двухсот лет.

Мы и сейчас используем многие имена, данные шведским ученым растениям и животным. Одно из них – отряд существ, включающий в том числе и человека: приматы. Мы входим в этот отряд в компании разнообразных обезьян, лемуров и других животных, которые делят с нами многие характеристики.

Линней не верил, что один вид может произойти от другого, он верил, что Бог создал каждый отдельный вид растений и животных. Но он понимал, что человеческие существа являются частью природы и что правила, по которым мы изучаем животный мир, нужно использовать и тогда, когда дело касается человека.

Что мы в точности имеем в виду, когда говорим, что та или эта группа растений или животных является биологическим видом – и тогда и сейчас сильно озадачивало натуралистов. Но схема Линнея оказалась изменена столетием позже другим ученым, который интересовался растениями. Чарльзом Дарвином.

Мы вернемся к этой истории в главе 25.

«Воздух» – очень древнее слово, «газ» куда моложе, ему лишь несколько сотен лет, и переход от одного к другому оказался решающим с точки зрения науки. Для древних греков воздух был одним из четырех базовых элементов, единой, неделимой субстанцией. Но эксперименты Роберта Бойля в семнадцатом веке изменили эту точку зрения, и ученые начали понимать, что воздух, который нас окружает и которым мы дышим, состоит более чем из одной субстанции.

С того времени мы узнали о нем гораздо больше благодаря многочисленным экспериментам. В результате одних опытов получалось нечто пузырящееся, в результате других – нечто с шипением испаряющееся. Иногда странным образом менялся сам воздух: химики часто производили аммиак, от которого на глаза наворачиваются слезы, или сероводород, пахнущий тухлыми яйцами.