И конечно, о скорой встрече у доски с расписанием.

Имущество – зло! То, о чем говорили Библия и некоторые другие назидательные издания, подтвердилось на практике. Пассажиры понуро дожидались шмоток у транспортерных лент, а Николай Андреевич налегке уже ловил такси. Не торговался. Торговля опошлила бы чувства. Карина назвала его сокровищем, а сокровище не должно дробиться на сотни – оно целостно. Водитель полностью разделял эту точку зрения, поэтому округлил собственный гонорар до двух тысяч. Зато гарантировал доставку в заданную точку за тридцать минут. Время пришлось скорректировать из-за остановки у цветочного киоска для покупки букета. Потом из-за того, что несколько улиц оказались блокированными. Потом Николай Андреевич уже не мог выдержать бессмысленного стояния в пробке и, вырвавшись из никчемной машины, ринулся к видневшемуся вдалеке стадиону. Оставалось десять минут до встречи. Он торопливо семенил между неспешными подростками, слышал вслед что-то оскорбительное, несколько раз больно ударялся о фанатские плечи. Но от всех этих препятствий только еще больше распалялся, разгонялся, влюблялся. И от охватившего его предчувствия желанной встречи в конце концов перешел на бег. С криком «Посторонись!» он врезался в толпу болельщиков, не ожидавших атаки сзади. В памяти отпечатались номера упавших – 16 и 14. Николай Андреевич выскочил на открытое пространство, но не успел насладиться свободой.

Неведомо как очутившийся здесь велосипедист зацепил Николая Андреевича рулем и с лязгом брякнулся об асфальт. Из уст бедолаги вылетело что-то рассерженное на немецком языке. Цветы, предна–значавшиеся Карине, красиво взмыв в воздух, упали в беспорядке на распластавшегося гонщика. Композитор кинулся помогать пострадавшему иностранцу, а заодно подобрать букет, но его протянутую ладонь заломали за спину, а самого нагнули – так что позвоночник предупреждающе хрустнул. Очки шмякнулись оземь, и тут же грубая нога в служебном ботинке раздавила их.

Его запихивали в милицейскую машину, видимо, чтобы уберечь от недружелюбных фанатов. Или как важного свидетеля. А ведь он не успел извиниться перед немцем, не добежал до поджидающего его ангела в шарфике. Он пал жертвой роковых обстоятельств. И эти обстоятельства были в погонах и с пистолетами. Они нервно переругивались по рациям и вызывали подкрепление к стадиону. Из доносившихся хрипов Николай Андреевич понял, что велосипедист существенно не пострадал, ссадины да ушибы не в счет.

– А разве сегодня не футбол? Что за велогонка?

– Для вас сегодня никакого футбола. Для вас сегодня КПЗ, – сурово объявил майор, восседавший на переднем сиденье.

– Да по какому праву?

– Здесь нет прав – здесь только обязанности.

– Вы не смеете!..

– А ты смеешь людям праздник портить?.. Зачем сбивал зарубежного гостя?

– Да я не сбивал. Поймите, он сам наехал. Милостивые государи, тут явное недоразумение. Сейчас все объяснится. Я – известный композитор. Моя фамилия Римский-Корсаков. Николай Андреевич Римский-Корсаков. Я спешил на встречу… С девушкой. Ее зовут Карина. Очень красивая девушка. Вот, посмотрите ее номер. Тут эсэмэска. Она меня любит. Я ничего плохого не хотел. У меня есть от нее эсэмэска. Это мое алиби! Вот…

Он попытался набрать номер ангела, но демоны в погонах отобрали трубку и сразу же стали проверять номер, с которого пришло сообщение. Через пять минут последовало разоблачение.

– Номер зарегистрирован на Юлия Гаева. По нашим оперативным сведениям, он же сам и пользуется им. Так вы еще и голубой, оказывается? – Майор, видимо, посчитал это окончательной уликой против Николая Андреевича.

– Нет, я был уверен, что это от Карины. Она болельщица «Зенита»… Занимается перформансом. Мы в Москве познакомились.

– Чем-чем она занимается?

– Перформансом. Это живопись болельщиков. Баннеры и прочее. А этот Юлий – он тоже художник. Он рисует…

– Если они художники, а вы композитор, то почему они с вами познакомились?

Римский-Корсаков не нашелся, чем бить эту карту, но милиционер не унимался:

– Если вы не голубой, то почему вы так странно одеты?

– А что странного?

– Не по возрасту.

– На мне то, в чем проснулся, – сказал правду композитор.

– Конечно-конечно, всю ночь провели в гей-клубе, а наутро полетели к милому дружку, чтобы совершить диверсию против государства! А все потому, что наша власть не дает вам устраивать гей-парады.

Тут дорога закончилась. Николая Андреевича закупорили в камеру предварительного заключения. А утомленный майор отправился сливать информацию. Ведь органы правопорядка должны дружить с прессой! И взаимодействовать…

Все зло от плохой связи. Если бы связь была хорошей, то ничего бы скандального не вышло. То есть допросили бы Юлия, вскрылось бы недоразумение, Николая Андреевича еще немного помусолили бы и отпустили. Но связь, когда майор звонил репортеру Скорлуповичу из «Гласа Невы», оказалась плохой. Очень плохой. И произошел не то чтобы слив информации, а натуральный разлив. Вот что значит пользоваться дешевой мобильной связью.

– Привет, это майор Смычок.

– Да, здорово. Чем порадуешь? Мертвяков много?

– Два трупа. Но скучные. Бомж да драка на вокзале.

– Бомба? Теракт на канале? Плохо слышно. На каком канале? Повтори.

– Да никого не наказали. Пока не наказали. Но наверняка дадут по шапке за немца.

– Говори громче. Ничего не слышно!

– Да немца сбили. Того, что на велосипеде приехал. Из «Шальке». Представляешь, композитор из Москвы.

– Какой композитор? По буквам.

– Рим-ский-Кор-са-ков. Из Рима Корсаков. Понимаешь? И еще геем оказался. Известный композитор.

– Кто оказался?

– Голубым он оказался. Ну, пидор, понимаешь. Взял и сбил немца. Сейчас разбираться будем.

– Что? Еще раз.

– Что еще? Да вот «Марш несогласных» готовится. Пять дней торчим без выходных.

– Короче, все ясно.

– Ну, давай!

– Спасибо за инфу.

Слушать дальше из трубки шипение и хрипы не имело смысла. Майор и так уже наговорил на увесистую сенсацию. Надо только навести справки да кое-что проверить. Сугубо для очистки совести!

Наутро следствие по делу Римского-Корсакова получило много дополнительных фактов. Собственно, само по себе следствие никаких мероприятий розыскного характера не проводило. В стране много бдительных граждан – им не надо мешать, и они сами найдут всевозможных злодеев. А если еще и помочь им немножко!