Кутаясь в камзол, я отстраненным взглядом проводила проскакавшую мимо нас кавалькаду из нескольких всадников.

* * *

Известие о похищении Анны застало Двэйна на работе. Он торопился все доделать, раздать все распоряжения, чтобы целый день провести в обществе девушки. Известие принес человек, который втайне ото всех присматривал за домом невесты, он же и проследил до выезда из города за похитителями. Вмешиваться не стал: один мало что может сделать против трех человек, да и девушке, по словам похитителей, ничего не угрожало. Когда они выехали за город, а один из похитителей, он же бывший охранник леди, вернулся обратно, Тень, прицепив магический маячок к телеге, побежал к лорду.

И вот герцог уже не первый час объезжает с отрядом окрестные дороги, кто же знал, что действие магического маячка такое недолговечное. В душе с каждой минутой зрело отчаяние, не помогали подбадривающие слова друга, который, едва узнав о случившемся, порывался сам повесить всех виновных. В другой раз Двэйн и сам бы ему помог, но на кону стояла жизнь Анны, поэтому он просто распорядился всех охранников посадить под арест. Теперь их жизни зависели от того, как быстро он найдет девушку. Он так и не понял, что заставило его оглянуться, когда они проезжали мост. Луна, выйдя из-за облаков, осветила стоящую на обочине фигуру. Сердце кольнуло, тревожно забившись в груди, он натянул поводья и развернул коня, мысленно уговаривая себя, что он просто спросит у путника о телеге.

– Анна! – буквально слетел он с коня рядом с девушкой, не веря, что это все же она. Он хотел сжать ее в объятиях, целовать, повторять ее имя, но наткнулся на выставленную вперед руку девушки.

– Осторожнее, лорд, вы испачкаете камзол, – холодный и безжизненный голос остановил его вернее ледяной руки.

Только тут он обратил внимание, что платье девушки чем-то испачкано, даже при свете луны темные пятна ярко выделялись на светлом фоне. В нос ударил запах крови. Будь Двэйн более суеверный, он заподозрил бы, что девушки уже нет в мире живых.

– Да демон с камзолом, – отбросил он все сомнения и сжал Анну в своих руках. Живая! Мокрая, холодная, измученная, но живая. – Вы не ранены? Вы совсем заледенели! Как вы здесь оказались? Чья это кровь?

– Я цела, чья кровь не знаю, он почему-то не счел нужным представиться, – даже этот саркастический тон порадовал лорда, пусть выговорится, а еще лучше поплачет, чем дальше загонять себя в это подобие жизни. – Спросите у Ибрагима, он точно знает, как того звали.

– У кого?! – гаркнул над ухом Саид, каким-то образом оказавшийся рядом.

– У степняка вашего или не вашего, там, на тенте валяется, – хмыкнула девушка, Двэйну с каждым ее словом становилось все страшнее. Что же пришлось перенести Анне, если у него возникает чувство потери? Будто бы что-то светлое в ней ушло навсегда, а может, наоборот, стресс всколыхнул память?

– Не надо, лорд, мне уже лучше, а вы промокли из-за меня, – высвободилась она из его рук, не разрешая себя гладить. – Мне надо вам кое-что сказать. Лучше, если это сделаю я, чем потом услышу эти слова от вас.

– Анна, как вам удалось справиться с двумя сильными мужчинами?! – бесцеремонно влез князь, он успел уже сбегать и посмотреть на пленного. О ком еще могла говорить девушка?

– Они почему-то тоже думали, что я не представляю опасности, – холодная полуулыбка, взгляд, устремленный на звезды и тоска, непередаваемая тоска в глазах. Как тогда, в ее музыке. – А получилось что один уже труп, второй почти.

– Анна, вы что-то вспомнили из прошлого? – задал вопрос в лоб Двэйн. Ответа не последовало, но потому, как Анна вздрогнула, покачнулась и закрыла лицо руками, было все понятно.

– Это неважно. Я хотела сказать, что снимаю с вас данное мне слово. Вы вольны расторгнуть нашу помолвку в любое время.

– Анна, о чем вы говорите? Я не хочу расторгать помолвку. Что на вас нашло? – в голове у Двэйна крутились тысячи мыслей, но все они сводились к одной, как вытащить Анну из этого состояния?

– Я знаю, вы благородный человек и никогда бы не отказались от своего слова. Но подумайте о том, что начнут говорить уже завтра обо мне? Неужели вы хотите, чтобы ваше имя смешивали с грязью?

– Анна, – Двэйн все-таки прижал ее к себе, подавив слабое сопротивление. – Мое имя уже лет десять с чем только не смешивают, неужели вы думаете, что злые языки заставят отказаться меня от самой лучшей девушки на свете?

– А король? Ведь он может расторгнуть нашу помолвку, а еще есть дед и родители, – всхлипнула у него на плече Анна.

Она права, об этом Двэйн не подумал, а ведь герцог Анзорский слов на ветер не бросает. Если сказал, что случись что-нибудь с Анной, помолвку расторгнет в тот же миг, то, значит, так и будет. Король не пойдет против человека, который уже столько лет наполняет казну государства и хорошо наполняет, а главное, люди довольны. Видимо, девушка приняла его молчание за согласие и опять попыталась вырваться. Нет, ее он не отпустит, ему не раз доводилось видеть такую пустоту в глазах людей, они редко доживали до утра, если оставались наедине с собой и своими мыслями.

– Анна, все будет хорошо, мы что-нибудь придумаем.

– Леди Анна, я могу сказать вам пару слов? – Саид и не думал отходить в сторону. Торжественность в его голосе заставила Двэйна нахмуриться.

– Говорите, князь, – развернулась к Саиду девушка.

Князь Мансур не привык терять время, вся его жизнь была подчинена желаниям. И сейчас он не просто хотел Анну, но собирался бороться за эту девушку. Какой степняк не мечтал привести в свой дом валькирию? Деву, чей облик подобен богам, а храбрость можно воспевать в песнях.

– Анна, я прошу вас стать моей женой. Меня не волнуют сплетни или запреты вашего короля. А если захотите, я увезу вас в любую страну, построю дом в любом, указанном вами месте. У меня хватит денег, чтобы нам прожить всю оставшуюся жизнь в роскоши. Клянусь, я никогда больше не назову другую женщину своей женой или наложницей. Обещаю каждый день усыпать наше ложе лепестками роз.

Двэйн замер, рука сжалась на талии Анны, он не вправе еще принимать решение за нее. Но чтобы она ни ответила, друга он уже потерял. В глазах Саида застыло упрямое выражение, говорящее, что в любви каждый сам за себя. И Двэйн его хорошо понимал, он сам бы боролся до последнего. Так почему же он сейчас молчит и ждет ответа Анны, почему не кричит во все горло, что любит и готов принять ее любую. Что готов ждать, сколько потребуется, только бы она осталась с ним. Наверное потому, что она должна сама решить, кто ей нужен.

* * *

Я смотрела на преклонившего колени князя, слушала его красивую речь, которую мечтает услышать каждая женщина. Но в душе всколыхнулась только горечь, не от него я ждала таких слов, не его признаний хотела. На талии сжалась рука Двэйна, намекает, что неплохо бы ответить? Может, он считает это лучшим выходом из сложившегося положения? Думает, если пристроит меня сразу же замуж, то его совесть будет спокойна? Не знаю. Но я не могу обнадеживать человека, которого не люблю и вряд ли смогу когда-нибудь полюбить. Слишком глубоко в душу запали стальные глаза, точно такие же, как из моего то ли сна, то ли яви. Но ответить все же надо.