Четвероногий товарищ до сих пор мирно лежал клубком между сидений и то и дело морщил большой черный нос от едкого запаха никотина.

Перевозчик давно закончил свой длинный рассказ, а у парня так и не нашлось слов, чтобы ответить хоть чем-то. Он одновременно был и удивлен, и напуган тем, что помимо волков-переростков, где-то, в чащах темных лесов бродит огромный, безумный медведь, справедливо прозванный Бесом.

Всматриваясь в застланную тьмой гущу леса, проглядывающей сквозь заброшенные дома, парню то и дело мерещились яркие, ядовито-желтые глаза, слышался совсем тихий, но до жути знакомый волчий вой. Под густыми нагромождениями позолотевших листьев, виделся огромный, аморфный силуэт, что скалил белые зубы, пугавший хищным блеском янтарного глаза. Дане казалось, что среди теней бродит нечто, что вот-вот бросится и утянет его вглубь, откуда будут слышны лишь предсмертные вопли. А эти кости и черепа, которые виднелись из открытых ставней, напоминали трупы павших товарищей. Они пали по вине тех, кто сейчас был жив.

По телу пробежали мурашки.

— Так… Куда мы едем? — наконец спросил он, пытаясь отогнать дурные мысли.

Егерь неторопливо сбил пепел с сигареты, помял ее пару секунд в руке и выкинул. Остался неприятный запах пепла и гари.

— В Могочу. Тебе это название о чем-нибудь говорит?

Даня на пару мгновений задумался, но ничего не ответил.

— Понятно, — ответил перевозчик, потирая шрам на щеке. — Сейчас его настоящего названия никто и не знает. Все его зовут Городом сталкеров. Это самое защищенное место в этих краях, чистое и от монстров, и от бандитов. Есть еда, вода, тёплые кровати, пойло, шлюхи, вылазки, на которых можно заработать… Одним словом, всё, что простому мужику надо. Там мы остановимся.

Даня кротко хмыкнул и вновь замолк. За окном, помимо кривых домишек, показались уваленные друг на друга стволы высохших тополей, своим нагромождением создающих этакую стену. Благо, увалены они были по бокам единственной улочки, представляя из себя скорее декорацию, нежели препятствие.

Путники успели миновать разворованный давным-давно маленький магазинчик, что стоял особняком от других домов, два двухэтажных, треснувших здания, что расположились на другой от предыдущего строения стороне, как вдруг откуда не возьмись перед мордой грузовика возникли два хиленьких, разбитых вусмерть УАЗа.

Зевс несколько раз поморщил нос, а потом резко вскочил, продавив юнцу ладонь своей тяжелой лапой. Он зарычал.

Егерь, медленно выдохнув, тут же сдал назад, пока в заднем стекле не возникли еще две машины.

— Вот как значит… — буркнул он себе под нос, зло хрустнув шеей.

Постепенно машины прижались ближе, образовав плотную стену и спереди и сзади. Не успел Даня и глазом моргнуть, как округа заполнилась людьми. С автоматами наперевес, небрежно одетые в изорванную одежду, пестрящую кучей заплаток и швов, прикрытые темными кожаными плащами, пальто, легкими куртками и кофтами. Лица укрывали чёрные, серые, узорчатые и не очень, шарфы, тряпки, балаклавы, не позволяющие разглядеть наглые лица. Все это сборище бесшумно и тихо окружило КРАЗ. Их было человек двадцать с виду, все держали путников на мушке.

«Калаши, мосины, гадюки… И те не лучшего качества, — подумал Егерь. — Одни соплежуи и сыкуны. Строят из себя хрен пойми кого».

— Слышь, чудила! — послышался звенящий голос снаружи, — Выметайся, пока не изрешетили твою посудинку!

Даня интуитивно приоткрыл дверь дрожащими руками.

— Сиди. — холодно приструнил его кавказец. — И слушай только меня.

— Что ж ты?! — послышался другой, более взрослый, огрубевший от сигарет и суровостей жизни, голос. — Вываливайся, раз начал!

Тишина.

Близко к двери подтянулась ещё троица человек. Остальные семнадцать не опустили прицелы.

— Я же сказал: выматывайся, если жить хочешь!

У дверей стоял короткий, с приличным пузом, бородатый мужчина. Он ехидно сверкал своими маленькими глазенками, уткнув руки в бока. Такая поза, вместо устрашения и запугивания жертв, вызывала лишь смех. По крайней мере, Егеря это не впечатлило.

Кавказец не торопясь выглянул в окно, увидев, помимо наглого коротышки еще двух, совершенно немых амбала-бугая.

— А думаешь, потянешь?

— Чего ты сказал? — удивленно спросил бандит, демонстративно медленно доставая старенький револьвер Кобальт.

— Я спросил, — также холодно и медленно продолжил Егерь, — потянешь ли?

— Парни, вы слышали? — сверкнув чернеющей пустотой между двумя кривыми зубами, спросил мародер, обернувшись к публике. — Этот засранец в нас сомневается!

Окружившая Егеря и Даню толпа толком не ответила, а лишь молча переглянулась.

Пацан застыл, даже не опустив ручку с двери. Было чертовски страшно.

— Слушай, даю последнюю попытку. Либо ты вылазишь, отдаешь нам эту рухлядь и бежишь отсюда, подтягивая обосранные штанишки, либо сожрешь пару пуль свинца… — шипя, предложил бандит, при этом наводя револьвер.

Егерь хмыкнул, медленно оглядел толпу целящихся и приоткрыл дверь.

— Вот же молодец! Хороший ма…

Направленный уже на него ПМ быстро ввел бандита в ступор. Теперь в эту игру играли оба.

Цепные псы главаря быстро подняли автоматы, но было слишком поздно.

— А теперь послушай меня. Либо ты сейчас же приказываешь своим соплякам перестать меня выцеливать, либо мы с тобой оба скоро повидаемся с чёртиками, огнём и Сатаной, — едва ухмыльнувшис, предложил горец. — Не сомневайся, я выстрелю быстрей.

Бандит захлопал глазами, рефлекторно перевалился с одной ноги на другую и только после махнул ладонью.

— Ладно тебе, мужик… — криво улыбнулся он, — успокойся. Выйди, перетрём.

— А как же. Ты только снайпера с тех вон двухэтажек убери, потом и перетрём.

Бандит вновь опешил.

— В кого же ты такой наглый высрался? Ты все равно никуда не уедешь! Держи не держи, долго мы так играть не сможем. Выстрелишь в меня, так мои парни изрешетят твое ведро. Поедешь дальше — то же самое. Так что, может пойдем на компромисс и ты нам отдашь въездной налог да поедешь на все четыре стороны?

— А потом в спину мне прилетит шквал свинца. Не держи меня за идиота.

Коротышка, тяжело задышав, выругался.

— И что же ты предлагаешь?

— Я тебе, крысенышу, предлагаю заткнуться. От тебя мочой несет. Сейчас ты отдаешь приказ своим псам разойтись, и я уезжаю. Как тебе план?

Жирдяй прищурился, затем, натянуто улыбнувшись, сказал:

— Дерьмовый. Даже если ты выстрелишь, то что с того? Тебя расстреляют!

— Да. Тебе-то может быть уже и без разницы, но вот их, — кавказец широким жестом руки указал на раскиданных по округе мародеров, — превратят в фарш.

— А-ха-ха-ха-ха! — противно рассмеялся толстяк, вертя револьвером. — Кто за тебя вступится?! Тем более за дохлого?

Егерь не ответил. За него это сделал щупленький, долговязый паренек, что стоял позади своего царька и внимательно рассматривал кавказца. В один момент он быстро подбежал к бандиту.