– Сержант, а вы уверены, что это стоит делать? – Беррин все еще выглядел слабым и испуганным.

В половине первого мы направлялись к пабу «Семь колоколов», расположенному в Барнсбери, в котором, по нашим сведениям, по воскресеньям Нил Вэймен постоянно появлялся во время ленча. Это было место, где он наверняка чувствовал себя уютнее всего, так сказать, среди своих. Барнсбэри, когда-то рабочий, а теперь частично облагороженный район южного Ислингтона, охватывающий местность между Каледониэн-роуд и Ливерпуль-роуд, к северу от Пентонвиля, был во многих отношениях настоящим домом для семьи Хольцев, поскольку именно там выросли и совершили свои первые преступления их старейшины. С тех пор многие, включая Вэймена, переехали в более солидные и претенциозные владения в пригороде, но, очевидно, у него сохранялась привязанность к этому району, к тому же там жила его мать, и он регулярно туда наведывался.

Может, идея повидаться с ним была и не очень удачной. Ведь я не ожидал, что он вдруг выложит нам все известное ему о смерти Шона Мэттьюза и Крейга Макбрайда, а также расскажет о местонахождении его предположительной подружки Джин Тэннер. Как несколько раз уже подчеркивал сегодня Беррин, он мог ничего об этом не знать, но я так не думал. Джин была связана ним через человека, который теперь мертв. Она встречалась другим мужчиной, тоже уже умершим. По меньшей мере одни из этих покойников, а скорее оба скончались не от естественных причин, а теперь пропала и сама Джин. У меня не было определенного представления о роли Вэймена в этих событиях, но я считал, что своим внезапным появлением мы застанем его врасплох, особенно если сделаем вид, будто знаем больше, чем на самом деле.

– Честно говори, понятия не имею, что из этого получится, но у нас нет другого выхода. Кого еще мы можем допросить? Мы имеем дело с расследованием убийства, где все имеющие к нему какое-то отношение умерли или исчезли. Ты думал об этом? Фаулер пропал, словно под землю провалился, Макбрайд дает показания, а через сутки погибает, а теперь бесследно исчезла и Джин Тэннер. Слава Богу, хоть Вэймен еще может что-то сказать.

– Я не спорю, сержант, ноне кажется ли вам, что лучше было бы сначала согласовать это с Кап пером?

– Послушай, мы только по-дружески побеседуем с ним, попытаемся нащупать след. Проявим небольшую инициативу, вот и все.

Мы остановились перед пабом. невысоким старомодным зданием с узкими окнами и облезшей дверью, которое очень Удачно вписывалось в тихую бедноватую улицу, застроенную жилыми домами сразу за южным концом Каледониэн-роуд. Окна паба были открыты, и до нас доносились гул голосов и позвякивание стаканов. Мне всегда нравились эти манящие звуки, но у меня возникло предчувствие, что нас вряд ли примут здесь с радушием. Из-за жары мы с Беррином скинули пиджаки, но теперь снова их надели, чтобы придать себе более официальный вид.

– Говорить буду я, – сказал я, подумав, что Беррин напоминает студента-практиканта. – А ты стой рядом и постарайся выглядеть посолиднее.

– А они нас не вышвырнут? – спросил он с наивной тревогой.

Порой мне казалось, только нехватка детективов в нашем подразделении помогла Беррину занять эту должность при полном отсутствии у него опыта. Досадно сознавать, что на переднем крае борьбы с преступностью слишком много вот таких зеленых юнцов.

– Может, он и отъявленный негодяй, Дэйв, но он все-таки бизнесмен. Он не станет делать ничего, способного привлечь к нему внимание полиции. Ну, идем.

В сопровождении Беррина я вошел внутрь. Помещение казалось обманчиво просторным и было вытянуто в глубину, как и почти все лондонские пабы. Внутри оказалось два бара, в правом сидели за столиками несколько стариков в морских фуражках, которые курили трубки и, как обычно, больше молчали. Только двое из них, те, что играли в криббедж, подняли голову при нашем появлении.

Второй бар, напротив, заполняли посетители более молодого возраста, хотя их насчитывалось не так уж много в связи с ранним часом. Музыкальный автомат проигрывал одну из пластинок дуэта «Райтес бразерз», исполнявшего «Раскованную мелодию» для трех или четырех компаний, в основном состоящих из мужчин. Большинству посетителей было от тридцати до сорока лет, а в дальнем конце бара, охраняемый Джеком Мерриуэзером и двумя здоровенными амбалами, стоял Нил Вэймен. Он разговаривал с двумя пожилыми мужчинами и их юными спутницами-блондинками, которые ловили каждое его слово. Вэймен широко улыбался, и мне показалось, даже шутил.

Как только появились мы с Беррином, все разговоры вокруг затихли, не слышалось ни звука, кроме голоса певца, грустно рассказывавшего о чем-то, и все присутствующие неприязненно на нас уставились. Скорее всего потому, что сразу распознали в нас колов. Бармен старательно делал вид, будто не замечает нас, а я на несколько секунд застыл, с опозданием поняв, что, явившись сюда, кажется, совершил грубую ошибку.

Уверенность, напомнил я себе. Самое главное – это уверенность. Вы заставите уважать себя хоть целую банду гангстеров, если сумеете войти как следует. Поэтому, стараясь не обращать внимание на свой страх, я в сопровождении Беррина небрежно направился через толпу посетителей, пока не подошел к Нилу Вэймену. Его охранники насторожились, но не пытались нас остановить. Только Джеки Слэп скривил губы, словно одно присутствие полицейских вызывало у него тошноту, что вполне могло быть и на самом деле. Между тем Вэймен смотрел на меня со смесью легкого презрения и ленивого любопытства, а его синие глаза весело сверкали. Я буквально спиной ощущал пристальные взгляды присутствующих и боялся, как бы не подвел меня Беррин, если, не дай Бог, упадет в обморок.

– Хэлло, мистер Вэймен. Я сержант Гэллен, а это – констебль Беррин. – Я достал свою карточку и уголком глаза заметил, что Беррин последовал моему примеру. – Кажется, мы с вами уже встречались.

– Не припоминаю, – небрежно взмахнул рукой Вэймен.

– Мы хотели бы потолковать с вами наедине, если не возражаете.

– Возражаю.

Только и всего. Он произнес это спокойно и решительно, чего мне и следовало ожидать. У меня за спиной засмеялась пышная блондинка.

– У вас есть какие-либо конкретные причины не желать этого разговора?

Он улыбнулся:

– Потому что мне нечего вам сказать.

Тяжелая складывается ситуация, когда ты, облеченный правами полицейского, желаешь добиться чего-то у человека, который, как выясняется, вовсе тебя не боится и к тому же находится на своей территории, тогда как ты здесь – чужак.

– Если вы избегаете со мной разговаривать, я могу предположить, будто вам есть что скрывать, – сказал я, стойко встретив его насмешливый взгляд.

Он рассмеялся:

– За последние двадцать лет каких только выводов вы не понаделали!

Стены паба затряслись от оглушительного хохота, кто-то крикнул: «Браво, Нил, выдай ему по полной!»

– Вам разве больше нечем заняться? – злобно проворчал Слэп, который прятал лысину под черной бейсболкой с надписью «Нью-Йоркские янки».