И поймала себя на том, что, глядя на молодого человека, мне всегда теперь хотелось улыбаться. Может быть потому, что его взгляд ни разу (по меньшей мере, в моём присутствии) не омрачился унынием или, не дай бог, злостью? Даже их перепалки с доктором выглядели скорее уморительно, чем как-то всерьёз сердито. И в наших спорах горячность ридгона вспыхивала лишь азартом и немного детским желанием непременно доказать свою правоту.

— Славный парень. — мысленно подытожила я, — Представить трудно, что он в недалёком прошлом с оружием в руках…

А в лагере тем временем образовалась некоторая возня. Ну понятно, Ульмо поднял кипешь по поводу самодеятельности Рона. Вот и Мелькора, смотрю, привлекли. Тот выслушал обоих и мановением руки прекратил дискуссии, велев доктору умерить рвение, а проще говоря — угомониться. Вот она, сила веры в действии.

Удовлетворённо отметив, как младший со счастливой физиономией направляется в мои же кусты, папа подошёл и присел на место, где только что сидел Ронан.

— Достойного человека вырастили. Держится молодцом — не хандрит, не капризничает. Похоже, он у вас никогда духом не падает. — заговорила я, — Маленько, правда, легко закипает иногда.

— Мой сын — солдат. — с глубинной родительской гордостью произнёс Мелькор, — И жена ему досталась… стойкая. — он широко растянул губы и одной рукой обнял меня за плечи, — А что касается остального… Так тут твоей мудрости на двоих хватит.

Вернувшись с водных процедур ещё как будто немного поздоровевшим, Ронан припал передо мной на колено и спрятал на секунду лицо в мои ладони.

— Тина, ты — моё спасение. Если бы не эта своевременная подсказка, наш предводитель пиявок и повелитель склянок так и морил бы меня своей заботой, продолжая держать в чёрном теле до самого дома.

— Хорошо, сын? — ласково спросил Мелькор.

— Ещё как! Хоть кровь разогнал и отмылся на совесть. Э-ге-гей! — гикнул, поднимаясь на ноги, «больной» и направился в свою «палату» на колёсах, откуда уже вовсю семафорил вышеупомянутый Пилюлькин, намекая, что пора принимать настой перед завтраком.

— Тина, похоже, ты опять нашла прекрасную идею для поправки состояния Рона. — благодарно сказал старший ридгон.

— Удивляюсь, почему не подумала об этом раньше. Ведь восстановление тонуса ослабевших мышц полезнее и легче всего начинать именно в воде. — сумничала я, — Она же вес тела держит, помогает облегчить нагрузку. Плавание вообще прекрасно восстанавливает физическую силу. Главное, как и в любом деле — без фанатизма. Если сделать эти тренировки регулярными — мы с вами быстро приведём парня в форму.

Оба моих защитника хоть и были мужиками титулованными и совсем не бедными, спартанские условия путешествия воспринимали очень спокойно. Сказывался опыт военно-полевой жизни. Более того, мне кажется, вот эти ночёвки под открытым небом были им более приятны, чем остановки на многолюдных постоялых дворах и в тавернах, встречавшихся на пути.

Мелькор каждый раз добросовестно интересовался, не устала ли я от походного быта и не желаю ли, чтобы обоз встал на отдых в «приличном месте», но мне и так было очень хорошо. Не знаю, водятся ли в местных гостиничных номерах клопы, проверять не тянуло. Как и ужинать в душных помещениях в общей столовской атмосфере. Не сочтите за капризы. Просто, видимо, ещё никак не могла надышаться воздухом свободы. Да и такого царского ложа, какое имелось у меня, не сможет обеспечить ни один средневековый «люкс».

Один единственный раз мы заночевали в первой попавшейся приблудной харчевне, когда обоз в дороге неожиданно накрыло дождём. И то не потому, что я сахарная и боялась растаять в своей бронебойной карете — больше испугалась за книги. Чернила — это вам не современная типография. А ну как отсыреют, мои драгоценные, попортятся — я ж себе не прощу гибель столь раритетных изданий.

В общем, данный опыт показал, что предположения относительно доисторического гостиничного комфорта оказались верны, и больше на постоялый двор я не просилась. Благо, что погода позволяла. К утру на ясный небосклон выползло солнышко, подсушило лужи, и мы с облегчением покинули придорожный «отель».

*Автор Леонид Чернышов.

А после случилось небольшое отклонение в маршруте.

Рон уговорил Мелькора сделать небольшой крюк, чтобы заехать к родителям своего сослуживца.

— Отец, они не ридгоны, но всё же высокородные фаранды. Я тебя прошу, позволь повстречаться с родителями этого парня, я обещал, что, если случится возможность — обязательно это сделаю, передам живой привет от сына. Мы с ним в разных отрядах служили, но в одном месте раны зализывали. Отважный воин, весельчак и честный друг.

— Согласен, Рон, мы должны исполнять данное слово, значит поворачиваем на Дорос. А как его занесло на границу с Мархаратом? Такой же баламут, как ты? — насмешливо поддел старший младшего.

— Да нет. — смутился тот, — Третий сын фаранда*, сам понимаешь… вот и подался зарабатывать себе звания, громкое имя и боевую славу в военной службе.

В итоге, наши возницы по указанию главного руководителя экспедиции изменили траекторию заданного маршрута, и через полтора дня мы подъезжали к местечку под названием Дорос.

Вот только встреча вышла не радостной, а…

— Ронан! — в карету сына ворвался Мелькор, прерывая нашу мирную беседу на полуслове.

Лицо ридгона было бледным, как полотно, и напряжённым, жёстким, как камень. Я впервые видела отца в подобном состоянии. Даже гнев крутого нравом мужчины не смог бы, наверное, вызывать во мне такого страха, как сейчас один единственный взгляд в его заиндевевшие глаза. Ледяные мурашки пробежали по телу и шевельнули загривок.

— Что? — Рон, моментально подобравшись, подался ему навстречу, — Что, отец, говори?!

— Сам посмотри, сын.

Караван замедлил ход и через минуту совсем остановился. Мы, как и все остальные участники похода, высыпали на улицу. Люди стояли притихшие, растерянные. Флита тихонько всхлипывала в платок, прижимая к себе Кору. А я всё не могла понять причин подобной реакции.

Ну имение. Очень даже, доложу, основательное. Бароны (это по-нашему так их статус здесь можно перевести) явно хозяева рачительные — вон не хуже наших замков свой дом обустроили. И стены вокруг возвели, да не какие-нибудь, а даже с изысками — серый камень заградительного сооружения, некогда служившего исключительно защитным барьером, в наступившие мирные времена украсили белой отделкой, от чего вся конструкция теперь выглядела даже нарядно.

— Вокруг тихо, колокола не трезвонят, дым ни откуда не валит, ворота почему-то открыты… Чего все так разом сникли? — я подняла глаза выше, и сразу увидела ответ на свой вопрос.

Флаг. Чёрный траурный флаг зловеще колыхался под порывами ветра на шпиле главной башни баронского дома.

— Едем. — скомандовал Рон, и все молча исполнили сказанное.